Стоит остановиться на участии критян в боевых операциях в Греции по разные стороны границы. Известно, что вначале Кносс получил подкрепление из Этолии — 1.000 человек (Polyb., IV, 53, 8). Полиррении и их союзники обратились за помощью к Эллинской лиге, и к ним прибыли 400 иллирян, 200 ахейцев и 100 фокидян (Polyb., IV, 55, 2). Несколько позже кноссяне отправили 1.000 человек в Грецию, а их противники — 500 человек (Polyb., IV, 55, 5). Критяне упоминаются в войске македонского царя Филиппа на протяжении всей войны (Polyb., IV, 55, 5; 61, 2; 67, 6; 68, 3; 71, 11–12; V, 3, 2; 7, II). Обращает на себя внимание одно обстоятельство: критяне находятся на службе у Филиппа, как упоминает историк (Polyb., V, 3, 2). Но речь, скорее всего, идет о наемниках, которыми так славился остров Крит. Вполне вероятно, что хорошие отношения, установленные македонским царем с этим островом (Polyb., VII, 14, 4), находились в прямой зависимости от стремления царя иметь постоянную базу для пополнения своего войска наемными силами. Стоит вспомнить, что в битве при Селассии также участвовали критские солдаты, но это были представители Элевтерны и Гиерапитны, о которых в Союзническую войну Полибий не упоминает. Сохранились соглашения (Syll3, II, 581) между этими городами и Антигоном Досоном, хотя и весьма фрагментарные, в которых содержится обязательство посылать македонскому царю солдат, упоминаются и условия выплаты им жалованья. Из этого положения следует вывод, что уже Досон использовал критских наемников. Однако есть существенное отличие между наемными силами Досона и теми наемниками, которые участвовали в Союзнической войне. В последнем случае критяне формально считались союзниками Эллинской лиги, а не македонского царя, как это было при Антигоне.
Примечателен факт, что оплата услуг наемников производилась македонским царем. Так было и в случае со Скердилаидом, и с критянами. Дело в том, что при организации Эллинской лиги никакой общесоюзной казны не предусматривалось. Государства за собственный счет содержали свои отряды, а также призванные на помощь союзные силы. Относительно наемников статей договора не сохранилось; Полибий также не останавливается на этом вопросе. Однако и в этом случае, вероятно, плата производилась непосредственно нанимающей стороной. В данном случае это был македонский царь. Служба Скердилаида была куплена за 20 талантов в год (Polyb., IV, 29, 7). Относительно жителей Крита таких сведений нет.
Кроме иллирян и критян наемниками могли быть и представители других народов, но выбор тех или иных лиц для принятия на службу зависел от предпочтений нуждавшегося в них государства. В битве при Селассии у македонского царя в качестве наемников указаны 1.000 агриан и 1.000 галатов (Polyb., II, 65, 2). У Филиппа была, например, галатская конница (Polyb., V, 3, 2). Увеличение числа наемников-вар-варов очевидно: варварские народы были многочисленными, находились ближе к Македонии, поэтому их легче было набрать, и, возможно, стоили они дешевле. Любопытен еще один факт. Даже ахейцы — основные партнеры македонян по союзу — могли находиться в войске царя в качестве наемников (τούς те των 'Αχαιών μισθοφόρους — Polyb., V, 3, 2). Интересно, что функции мыса Тенар в III в. сошли на нет, при этом не упоминается другое аналогичное место рынка наемников.
Примечательно, что набрать наемников всегда было возможно — видимо, в желающих недостатка не было[256]. Так, в начале Союзнической войны жители Димы, Фар и Тритеи, не справившись с врагом собственными силами, были вынуждены самостоятельно нанимать их, что и было выполнено в кратчайшие сроки (Polyb., IV, 59–60). Кроме того, этот пример можно привлечь и для подтверждения взгляда о превосходстве профессионального воина над обычным ополченцем. Эта маленькая наемная армия была достаточно большой, чтобы защитить греческие города от партизанской этолийской тактики ведения боевых действий. Сами граждане, вероятно, могли лишь удержать городские укрепления при условии, что враг не будет тратить время на осаду; присутствие же обученных солдат позволяло защитить и сельскую территорию либо, если разорения избежать не удалось, при отступлении противника заставляло бы его оставить добычу[257].
Набор наемников отдельными государствами находился в прямой зависимости от условий финансирования и порядочности нанимателей. Известны факты невыполнения оговоренных условий. Как указывалось выше, македонский царь недоплатил Скердилаиду в конце войны. Однако такое пренебрежение с его стороны наблюдалось лишь на завершающей стадии военных действий и диктовалось политическими соображениями. Кроме того, Филипп располагал собственными значительными силами и не почувствовал существенного ослабления своей армии из-за измены иллирийцев. Следует принять во внимание и тот факт, что доходы[258] македонских царей в сравнении с доходами Птолемеев и Селевкидов были невелики. Поэтому Антигониды в принципе стремились сократить расходы на наемные войска, комплектуя армию путем воинской повинности из македонцев и подвластных племен[259].
Совсем иная картина сложилась во взаимоотношениях ахейцев и наемников. В ходе Клеоменовой войны Ахейский союз недоплатил им жалованье (Polyb., IV, 60, 2). Поэтому в начале Союзнической войны у них были большие трудности с набором наемных сил. В немалой степени из-за отсутствия желающих поступить к ним на службу ахейцы первые кампании вели весьма пассивно. Стратег союза Арат Младший не располагал достаточными силами, чтобы выделить для защиты городов, постоянно страдавших от этолийских набегов, даже небольшой отряд. Полибий не приводит ни одного факта о самостоятельных действиях ахейцев в первые месяцы войны. Складывается впечатление, что выбранный стратег был занят только сбором войска и поиском наемников. Он не оказал помощи подвергшимся нападению городам, они были вынуждены обороняться своими силами. Он не организовал фронт борьбы со спартанцами, действовавшими против аргивских городов[260]. Он не преследовал врага, даже не попытался преградить им путь домой. Города, подвергшиеся нападению, были вынуждены самостоятельно набирать наемников и организовывать оборону. Более того, впоследствии в ходе боевых действий ахейцы неисправно платили солдатам, так что в 218 г. наемники покинули их армию (Polyb., V, 30, 5–6; 91, 4–5).
Относительно использования лигой наемных сил у Полибия сохранились некоторые сведения. Часто на них возлагали единственную надежду на спасение (Polyb., IV, 60, 5). Наемники первыми вступали в битву, македонский царь располагал их впереди войска (Polyb., IV, 78, 6; V, 7, 11; 23, 1). Их посылали вперед занять удобные позиции (Polyb., IV, 75, 3); в числе других воинов они оставались для охраны городов (Polyb., V, 3, 2); на марше они двигались в арьергарде, прикрывая войско (Polyb., V, 13, 1). Столь широкая сфера применения наемников показывает не только профессионализм этих подразделений, но и, вероятно, легкость их восполнения, а также установившееся к концу III в. мнение о необходимости беречь собственное войско, подставляя под удар тех, кому за это платят.
Естественно, отношение наемников к командующему играло немаловажную роль на поле битвы. В нашем распоряжении находятся два характерных примера. В битве при Селассии наемники сражались, проявляя храбрость и мужество. По словам Полибия, их воодушевило присутствие царей, Антигона Досона и Клеомена (Polyb., II, 69, 3–4). Совсем иная картина складывается в 218 г. в ходе Союзнической войны. В то время ахейским стратегом был выбран Эперат, однако он не пользовался ни малейшим уважением среди воинов (Plut. Arat., 48). Им пренебрегали и собственные войска и наемники (Polyb., V, 30, 1). Дело дошло до того, что наемные солдаты разбрелись (Polyb., V, 30, 5–6; 91, 4–5).
Несмотря на частые упоминания наемников в армиях союзников по Эллинской лиге, не представляется возможным говорить о их доминирующей роли. Прежде всего следует подчеркнуть их сравнительно небольшое количество. Так, по приведенным данным Полибия, у ахейцев в Клеоменовой войне в одной из битв наемников было всего 200 человек (II, 58, 3). В то время как в Союзнической войне только три ахейских полиса Дима, Фары и Тритея самостоятельно наняли 300 пехотинцев и 50 всадников (Polyb., IV, 60, 5). В середине войны ахейцы приняли постановление набрать огромную армию наемников. Если Полибий не ошибается, речь шла о 8.000 пехоты и 500 всадниках (Polyb., V, 91, 6). Приведенная цифра вызывает серьезные сомнения. Дело в том, что собственная постоянная ахейская армия насчитывала всего 3.000 пехоты и 300 всадников (Polyb., V, 91, 6). В предшествовавший год ахейцы платили наемникам нерегулярно, чем вызвали их недовольство и стремление покинуть ахейские ряды (Polyb., V, 30, 5–6). Закономерен вопрос: из какого источника они теперь могли себе позволить финансировать теперь такую громадную армию наемников? И какие средства пропаганды нужно было подключать, чтобы привлечь солдат на службу? Ведь за ахейцами уже должна была закрепиться репутация «неплательщика». Неудивительно, что далее Полибий нигде не говорит, сколько именно наемников все же выступило на стороне ахейцев (Polyb., V, 92, 3 и 10).
Совсем иначе обстоит дело с македонским царем. Хотя его государство считалось гораздо беднее других эллинистических царств, он располагал достаточными средствами, что позволяло ему содержать внушительные наемные силы. Если говорить о численных данных, то уже в битве при Селассии Антигон Досон располагал 3.000 пехоты и 300 всадниками в качестве наемников, тогда как общее число союзной армии достигало 28.000 пехоты и 1.200 всадников. Нетрудно подсчитать, что наемные силы составляли примерно девятую часть всех войск. Первые кампании Филиппа не имели большого числа наемников. От Союзнической войны в нашем распоряжении есть данные 218 г.: Филипп V вел с собой 6.000 македонян и 1.200 наемников. Последние составляют шестую часть от общего числа. Приведенное соотношение сил собственных и наемных показывает, что последние не были решающей силой в армии. Кроме того, наемники, как правило, служили в подразделениях легковооруженных сил, а также составляли существенную часть гарнизонов