Писатели более позднего времени во многом зависели от этого первоисточника. «История» Полибия была основой для жизнеописаний Арата и Фламинина у Плутарха и, в известной степени, для труда Тита Ливия. Из написанного Плутархом мировую славу ему принесли «Сравнительные жизнеописания» — биографии выдающихся греков и римлян, объединенные в пары. Плутарх не стремится дать подлинное жизнеописание своего героя, его задача иная — показать великого человека, обрисовать его характер. К сожалению, история для Плутарха — всего лишь фон для изображения портрета политического деятеля. Характерно, что македонские правители, за исключением Александра Великого, не удостоились внимания автора. Поэтому краткие сообщения о начальном периоде деятельности Филиппа V можно почерпнуть только из биографии его современника — Арата. При этом следует учитывать и тот факт, что Плутарх кроме труда Полибия пользовался и собственно «Воспоминаниями» Арата[35]. Особенности этого источника также не могли не отразиться на выводах биографа. Характерен пример: Арат не имел возможности влиять на македонского царя Антигона Досона, но ему было выгодно представить собственное положение как весьма близкое к царю. Эта тенденция нашла выражение у Плутарха, который пишет об исключительно дружественных отношениях Арата и Досона с момента их первой встречи (Plut. Arat., 43), что весьма странно, если учесть, сколько сил Арат потратил в прежние годы на выдворение македонян из Греции.
Тит Ливий еще более дискредитировал Македонию, чем Полибий, хотя обычная информация по римской истории у него дана правильно. Его произведение «История Рима от основания города» сохранилось не полностью: дошли первая и третья декада и частично книги четвертой и пятой декады, до победы Эмилия Павла в 168 г.; об остальных частях известно благодаря кратким обзорам — периохам, составленным еще в древности. Поскольку основной задачей автора было создание апологетической картины римских завоеваний, то естественно, что Ливий при описании военно-дипломатических действий Рима в Греции всецело зависит от Полибия, заимствуя зачастую и его оценки событий[36]. История Греции и Македонии затрагивается в 21–41 книгах «Истории Рима». Но до римско-македонских войн Ливий не удостаивает Балканы пристальным вниманием. Он достаточно подробно рассказывает о деятельности Филиппа V по восстановлению экономического положения Македонии после второй Римско-македонской войны (39, 24, 1–4), но о начале правления этого царя его данные остаются отрывочными и довольно искаженными. Примером может служить сообщение (23, 33, 1–3), что за ходом второй Пунической войны следили все народы и особенно царь македонский. Узнав о переходе Ганнибала через Альпы, Филипп обрадовался войне между римлянами и карфагенянами, но пока было неизвестно, на чьей стороне перевес, он колебался, кому желать победы. Такая версия, однако, не выдерживает критики, поскольку подразумевает, что события, происходящие в Италии, не только были важны для всего эллинистического мира, но и определяли политику независимых от власти римлян монархов. Вряд ли здесь следует видеть что-то, кроме отражения общей для всего труда Тита Ливия концепции о величии Рима.
Наряду с указанными «базовыми» источниками привлекался и материал, содержащий отрывочную информацию по выбранной теме. К вспомогательным источникам следует отнести труд Страбона «География». Страбон родился около 64/63 г. и был современником заката эллинизма. Он получил хорошее по тому времени образование, посвятил себя путешествиям и научным занятиям, результатом которых стал труд «Исторические записки», а затем «География»[37]. Основная часть приведенных им сведений — несомненно книжного происхождения[38]. География для Страбона — наука практическая, цель которой приносить пользу властителям (II, 1, 18). Поэтому в его труде помимо географических описаний различных территорий с подробным указанием населенных пунктов, сообщений о достопримечательностях, климате, природных ресурсах, особенностях хозяйственной жизни, имеются и исторические экскурсы, в частности, отмечены мероприятия македонских царей, в числе коих упоминаются и некоторые деяния Филиппа V.
Труд Диодора Сицилийского «Историческая библиотека» (I в.) также затрагивает эллинистическую эпоху. Она представлена у Диодора в XVIII–XL книгах. Однако начиная с XXI книги это не более, чем скудные отрывки, сохранившиеся благодаря «Библиотеке» Фотия, цитатам в поздних сочинениях или благодаря рукописи, опубликованной в XVII в., но позднее утерянной. Диодор не был крупным историком, ценность его сообщений зависела от тех источников, на которые он опирался. По сравнению с Полибием он — второстепенный писатель. Довольно долго даже господствовало мнение, что Диодор был не более чем механическим переписчиком, который составил свое сочинение на основе компиляции из нескольких недошедших до нас источников[39]. Тем не менее его данные о начале эпохи эллинизма часто оказываются весьма полезными — при сопоставлении с другими авторами. К сожалению, однако, материал собственно о Филиппе V практически не сохранился.
Аппиан (нач. II в. н. э. — 70 гг. II в. н. э.) по происхождению был греком, уроженцем египетской Александрии. Он жил и писал в тот период, когда Италия и Рим потеряли преобладающее значение в обширном Римском государстве. Культурное возрождение империи было тесно связано с распространением эллинской культуры по территории всей империи, которое позднее получило название «Греческое Возрождение»[40]. Аппиан поставил себе задачей написать на греческом языке обширную историю Рима и покоренных им народов. Главное место в его труде занимают войны Рима, как внешние, так и междоусобные. Труд его состоял из 24 книг, из них полностью уцелели только книги VI–VIII и XII–XVII, остальные — во фрагментах. Историю эллинистической Греции и Македонии Аппиан затрагивает как раз в тех книгах, которые плохо сохранились: IX («Македонская и Иллирийская»), X («Греческая и Ионийская»), XI («Сирийская»). Сведения его отрывочны и требуют сопоставления с другими источниками.
Среди авторов римской эпохи, дающих некоторый материал для изучаемой темы, можно назвать и Павсания. Он был воссоздателем направления, пришедшего в упадок на исходе старой эры — жанра периэгезы (описания достопримечательностей какой-либо страны). Данный жанр зародился в архаическую и раннеклассическую эпоху, но расцвета достиг в период эллинизма. Анализ текстов показывает, что целью автора было описание того, «что не попало в историю» (I, 23, 2), а не повторение сведений, о которых «уже было хорошо сказано» до него (II, 30, 4). Он не оформил свой труд как беспорядочное собрание разнообразных выписок и заметок, а придал ему форму итинерария, т. е. дорожника, руководства для путешественников. Особое место в «Описании Эллады» занимают исторические экскурсы, которые распадаются на три группы: очерки древнейшей истории той или иной области, краткие заметки ad hoc и очерки, посвященные истории Эллады со времен Филиппа II до конца I в. н. э. Последние разбросаны по всем книгам. Фактического материала в них сообщается немного. Примечательно, что идеалом для Павсания была Эллада до Херонеи; в дальнейшем, по мнению автора, история стала цепью злодеяний[41]. К врагам Греции Павсаний относится дифференцированно. О македонянах он отзывался негативно, поскольку именно в результате неудачной борьбы с ними погибла греческая независимость. Он нещадно бранит их царей, в частности, Филиппа V, человека коварного (II, 9, 4; VII, 7, 5), который «вызвал к себе ненависть со стороны всей Эллады» (VIII, 50, 4).
Следует отметить и общий для всех использованных в данном исследовании нарративных источников недостаток — в них отсутствует абсолютная хронология событий. Как известно, только с III в. благодаря исследованиям александрийских ученых стали появляться хронологические таблицы. Их авторы стремились разработать универсальную систему, с помощью которой можно было бы датировать события, синхронизируя их между собой. Среди историков Полибий одним из первых пытался применить такую систему, основанную на счете по олимпиадам. Однако, как показывает его труд, он нередко отказывался от этой системы по причине трудности ее соблюдения. Главное противоречие хронологической системы Диодора заключалась в том, что он вынужден был объединять несоединимые элементы: год по архонтам, олимпиадам и консульствам. Приравнивая римское начало года (с 153 г. — 1 января) к греческому (июль-август), Диодор, естественно, допускал ошибки. Павсаний также интересуется хронологией истории Греции, но часто понимает под ней генеалогию[42].
Ценным источником для периода эллинизма остаются данные эпиграфики. Их преимущество заключается, в первую очередь, в том, что они являются документальными свидетельствами той эпохи. К сожалению, от времени Союзнической войны эпиграфических источников сохранилось немного и они проливают мало света на интересующие нас события. Так, например, в одной надписи сообщается, что жители Тегеи, подвергшейся в 218 г. нападению спартанских войск, воздают почести двум мужам за храбрость, проявленную в борьбе за свободу полиса (Syll3, 533). А в другой — о том, что димеяне дают гражданство переселенцам, воевавшим вместе с ними в 219 г. (Syll3, 529).
Весьма полезными оказались сохранившиеся фрагменты надписей, относящихся к более ранним временам, но имеющих отношение к Коринфским лигам 338 и 302 гт., поскольку между последними и Эллинским союзом 224 г. прослеживается много аналогий в организации и структуре. Дело в том, что союзный договор Антигона Досона с греками известен только по нарративной традиции. Полибий приводит список государств, входивших в лигу (II, 54, 3; IV, 9, 4; 15, 1; XI, 5, 4), отмечает полномочия гегемона и синедриона (II, 54, 4; IV, 22, 2; 24, 4; 25, 1 sqq.; V, 102, 8), описывает процедуру приема новых членов в союз (IV, 9, 2) и т. п. Но историк не ставил своей целью исследование всех особенностей Эллинской лиги 224 г. Его сведения довольно фрагментарны, в них есть некоторые расхождения