. Кровь из рассеченной щеки капала, не переставая, обильно орошая канат. Руки скользили по гладкой поверхности ткани, спасали лишь периодически попадающиеся на пути узлы.
— Да когда же ты, (непечатно), закончишься! — отчаявшись, выкрикнула Валерия, но уже на следующем подтягивании ощутила руками край шлюзового отсека.
Собрав в кулак всю волю, она подтянулась и уже через пару секунд забросила свое тело в шлюзовой отсек «Осириса». Получилось!
Лежа без сил на полу шлюзовой камеры земного звездолета, Валерия расхохоталась, и тут же выступили слезы — не иначе, легкая истерика. В тот момент девушка и сама бы не сказала, что это были за слезы — не то от счастья она рыдала, не то от страха, не то от переизбытка эмоций. За короткий промежуток времени она уже трижды могла погибнуть. И все же она сделала это! Она на борту «Осириса». Она не сдохнет от обезвоживания и голода. Она будет жить. Жить и бороться.
Прижимаясь поврежденной щекой к холодному полу, Мирская тут же получила ответ на волновавший ее вопрос. Вот почему магнит так легко закрепился — пол шлюзовой камеры был металлическим.
— Все, — дала она себе команду, — хватит разлеживаться!
Девушка встала, дрожащими от усталости руками вынула из-за пазухи первый попавшийся кристалл и осветила пространство вокруг себя. Шлюзовая камера заканчивалась зияющим отверстием прохода внутрь корабля — люк был по-прежнему открыт.
Все еще ощущая дрожь в коленях, девушка прошла ко входу в корабль, заглянула внутрь. Пусто. Сейчас ей уже не было страшно передвигаться по пустым коридорам земного звездолета, события последних часов напрочь притупили чувство страха.
Валерия вновь ощутила боль в щеке, из раны все еще шла кровь. Тупо приложив к порезу ладонь, Мирская первым делом направилась в медицинский отсек. Для начала нужно было привести себя в порядок.
Память услужливо подсказывала дорогу, благо кристалл давал достаточно света, чтобы не тыкаться о стены звездолета, подобно слепому котенку. Девушка быстро добралась до нужного отсека. Где-то здесь, собранные вместе в секционной номер пять и запакованные в герметичные мешки, покоились ее товарищи. И Денис. У Валерии больно кольнуло в груди. Главное — не перепутать секционные комнаты. Щекотать себе нервы, разглядывая тела погибших товарищей, она совсем не хотела. Сделала пару глубоких вдохов и отказалась от мимолетной мысли увидеть тело Дениса. Может быть, потом она сделает это. Потом, не сейчас.
Корабль был обесточен. Потенциально это было серьезной проблемой — не все отсеки открывались вручную. Но отсек, где на «Осирисе» был организован медицинский пункт, был открыт.
«Все правильно, — вспомнила Мирская, — когда я была тут в последний раз, я его не закрывала. А после весь „Осирис“ обесточили ваэрры. Открытой должна быть и рубка, но туда я наведаюсь чуть позже».
Девушка зашла в медотсек и быстро нашла все необходимое для обработки ран на руке и щеке. Обработав порезы (на боль от антисептика она уже не обращала внимания), Мирская воспользовалась портативным медицинским степлером. Было больно — она не смогла сдержать ни слез, ни даже стонов. Но кровотечение нужно было остановить, а разыскивать медицинский клей в текущих реалиях она просто не могла.
«Шрам на щеке останется, — подумала Мирская, размазывая по лицу слезы. — Но плевать. Главное — остановить кровотечение».
После первичной хирургической обработки ран девушка отыскала в ворохе медикаментов обезболивающее и антибиотик. Не раздумывая, вколола себе в бедро оба препарата и только сейчас смогла выдохнуть — последствий ранений теперь можно было не опасаться.
Следующим местом, куда наведалась Валерия, была кают-компания. Переборка туда была заперта, но открывалась вручную небольшой кремальерой. Сюда Валерия уже не вошла, а ввалилась, силы ее были на исходе. Дрожащими от слабости руками она распотрошила ящик с припасами, откупорила пластиковый пакет с питьевой водой и с жадностью присосалась к соске-горлышку. Одного пол-литрового пакета ей не хватило. Не особо задумываясь об экономии воды, она тут же опустошила и второй пакет. Пустующий уже несколько дней желудок пробудился и заурчал. Вода, казалось, вовсе в нем не задерживалась и сразу же разливалась живительной силой по всему организму.
«Минут через двадцать захочется в туалет», — сделала для себя отсечку Валерия, разглядывая в тусклом свете своего кристалла пакеты сухпайка. Пробудившийся от воды желудок истошно урчал, требуя еды. Только сейчас Валерия поняла, как сильно была истощена. Она попыталась вспомнить, когда вообще в последний раз принимала пищу, и не смогла это сделать. Точно до того, как убила Балычева.
Сколько же времени она провела в анабиозе? Был ли вообще этот анабиоз? Судя по тому, что ни вода, ни сублимированный кусок мяса не изменили своих органолептических свойств, — недолго. Скорее всего, она так и не была в криосне вообще. Валерия вгрызлась в твердый брикет с мясом, не дождавшись его полного приготовления. Сил ждать просто не оставалось.
Жадно откусывая от брикета по миллиметру, Мирская продолжала размышлять на тему времени. Как долго она находится на этом корабле? Определиться с этим было важно, поскольку нужно было хоть приблизительно рассчитать время до прибытия помощи. Одно дело, если она провела на корабле ваэрров несколько лет, и совсем другое, если она находилась в той ужасной капсуле всего несколько часов. От этого зависело, хватит ли ей припасов. Нужно было провести инвентаризацию воды и еды и точно рассчитать рацион на несколько лет вперед. Девушка помнила, что на «Осирисе» несколько раз наступала разгерметизация шлюзов, и в первый раз они потеряли достаточно много провизии.
Но всем этим она займется позже. Сейчас нужно было наведаться в их с Денисом каюту — Валерия планировала разжиться там одеждой и, возможно, фонарем. Добравшись до спальных отсеков, Валерия порылась в своих вещах и действительно наткнулась на фонарь. С замиранием сердца она щелкнула выключателем, и помещение тут же залил нестерпимо яркий свет. Батареи не разрядились. Еще один довод в пользу того, что катастрофа на корабле ваэрров произошла сразу же после того, как она легла в гибернационную капсулу.
Вооружившись источником света, Мирская продолжила свою маленькую инвентаризацию. Следующей находкой был ее запасной полетный комбинезон. Каким бы технологичным ни был костюмчик с плеча инопланетного существа, он был Валерии противен. Девушка, не мешкая, переоделась в привычную одежду и тут же почувствовала себя гораздо увереннее. Затем она посетила гигиенатор — выпитый литр жидкости уже давал знать о себе.
Приведя себя в порядок, рассовав по карманам комбинезона добытые ранее кристаллы и пластины, Мирская направилась на капитанский мостик. В прошлый раз она брела по этим коридорам в полной темноте, сейчас же она была вооружена фонарем и шла по кровавому следу, который оставил после себя Медведев. Кровь уже успела подсохнуть, да и хлестала она из отрубленной конечности оператора буровой не так чтобы слишком обильно. Тогда Валерии хватило мужества подумать о свихнувшемся соратнике и прижечь культю газовой горелкой. Мозг услужливо оживил в памяти запах паленой плоти — девушку вновь передернуло. Она вспомнила, как именно оператор буровой лишился руки. Руки ее до сих пор помнили скрежет виброскальпеля о раздробленные кости. Как он вообще после такого ранения мог оставаться дееспособным? Бедный Медведь! После такого еще и бомбу смастерить умудрился, а потом с ее помощью и второй шлюз взорвать. Вместе с собой.
Мирскую опять захлестнули воспоминания. События, которые происходили не так давно, до этой самой секунды казались ей давно прошедшим кошмаром. Кошмаром, память о котором уже успела притупиться. Но сейчас, на месте, где все это происходило, воспоминания вновь захлестнули Валерию. Она поняла, что свихнется от неопределенности. Сколько же времени прошло с тех пор? До сих пор она так и не получила об этом достоверной информации, были лишь догадки, основанные на косвенных признаках.
Странная это штука — мозг, думала Валерия. Она чувствовала сейчас, что психике ее куда проще было бы свыкнуться с тем кошмаром, который ей пришлось пережить, скажи ей кто, что все это происходило год или два назад. И это несмотря на то, что время, проведенное в анабиозе, мозгом не учитывалось. Девушка прекрасно понимала, как отреагирует, узнай она, что все это было буквально вчера. И еще она точно знала, где именно раздобудет эту информацию.
Она стояла на пороге капитанского мостика. Именно здесь она в последний раз видела Медведева. Именно тут он убил капитана Сопкина и ранил бедного физика Ильина. И именно тут Валерия оставила планшет, при помощи которого Медведев втайне от всех членов экипажа «Марк-10» несколько дней вел диалог с ваэррами.
Мирская замерла на пороге в нерешительности, но потом собралась с духом и шагнула на капитанский мостик. Планшет лежал там же, где она его и оставила — на капитанском кресле. Девушка медленно подошла к приборной панели, протянула руку и активировала экран гаджета касанием. Тот послушно отозвался на прикосновение.
«Не разрядился», — пронеслось у нее в голове.
Всплыла строка активации — планшет запрашивал пароль. Девушка предусмотрительно изменила его еще тогда, когда поняла, что не собирается остаток полета проводить в обнимку с ампутированной рукой Медведева. Кстати, конечность по-прежнему валялась на полу возле входа в отсек — Мирская заметила ее краем глаза, но разглядывать не стала. Хотя теоретически по ее сохранности тоже можно было вычислить время, проведенное ею в анабиозе. Но зачем искать приблизительные ориентиры, если можно узнать дату точно.
Мирская ввела код. Планшет мигнул, а потом услужливо загрузил основной экран. На экране отобразилось текущее бортовое время и актуальная земная дата. Мирская закрыла глаза, и слезы вновь обожгли ей рану на щеке. Да, она была готова узнать правду, но все же где-то в глубине души надеялась на то, что провела хоть сколько-то продолжительное время в той чертовой капсуле. Увы, текущая дата сдвинулась лишь на сутки. Весь кошмар, который она пережила, происходил здесь, в этих самых стенах буквально вчера! Для Валерии это означало одно — ей куковать тут одной по меньшей мере четырнадцать лет. И ключевым словом тут было — «одной».