виться с повинной к российским спецслужбам, чем, собственно, спас себя и свою семью.
Игры разведок всегда были делом грязным, и занимались ими люди беспринципные и жесткие, если не сказать — жестокие. Только после контрвербовки собственной разведкой Синак понял, что его попросту подставили. Свои же и подставили. Долгое время его обрабатывали и подготавливали. Мариновали, словно червяка перед рыбалкой. А после подсунули наживку кому следует, и вуаля — рыбка попалась на крючок. Синака попросту готовили к этой работе, причем делали это без его ведома. Так Реджи и стал двойным агентом. Западным «партнерам» по СОЗ он сливал качественную и довольно правдивую дезинформацию. Никакой самостоятельности, разумеется, все материалы тщательно готовились российской контрразведкой. Взамен Реджи получал для собственных спецслужб другую, не менее важную дезинформацию от противника. Как правило, любая «деза» была таковой лишь отчасти — информация должна быть во многом правдивой, иначе в нее никто не поверит. Задача каждой из спецслужб — выдать меньше того, что уже знает противник, а взамен получить от противника больше. Это была своеобразная игра в поддавки. Проблемой было лишь то, что никто не знал, о чем именно известно другой стороне, что можно говорить, а что лучше скрывать всеми силами. Побеждала та сторона, которая из всей этой мешанины добытой лжи и правды сможет вычленить для себя нужные сведения, сопоставить полученную информацию с разведданными из других источников и сделать долгоиграющие выводы и прогнозы относительно планов соперника.
Российским спецслужбам было позарез нужно выяснить, каким вооружением и летными характеристиками обладал легкий фрегат «Ориджин», посланный американцами к «шару» вдогонку российскому «Прорыву» и китайскому «Ксинь Джи». Никто из российских военных уже не сомневался в том, что экипажу «Прорыва» предстоит стычка с китайским крейсером. Но с китайской стороной был шанс договориться на месте, а при идеальном раскладе даже объединить усилия. Все-таки китайцы никогда не шли в открытую конфронтацию, ни в одной из локальных войн современности они не лезли на рожон. Почти всегда они действовали по одному из двух сценариев: либо максимально скрытно и радикально, не оставляя после себя улик и живых свидетелей, либо же попросту договариваясь. С русским они чаще всего избирали второй вариант.
А вот русские с американцами хлестались в последнее время почти не таясь, что называется, с открытым забралом. Прошли те времена, когда СГА воевали с русскими чужими руками. История учит больно, но все же учит. Большинство стран, так или иначе подвергшихся подстрекательству со стороны СГА, за последний век хорошо усвоили эти уроки. Иметь дело с американскими ценностями и верить в дружбу с самой демократической страной планеты уже никто не спешил. Век прокси-конфликтов миновал, и теперь американцам ничего не оставалось, как начать рисковать собственными задницами ради достижения своих целей.
Поначалу Реджи напрягало его положение «говна в проруби». Он не знал, как и когда его сожрет та или иная разведка, и месяца три кряду попросту пребывал в состоянии перманентного страха за свою жизнь и жизнь своих родных. А потом Реджи устал. Просто и легко — устал бояться. Устал ждать флайера у своего дома. Устал пить только бутилированную воду, есть лишь ту еду, которую приготовил сам, из продуктов, которые сам купил, а еще лучше — вырастил на собственном огородике своими же ручками. Устал просыпаться посреди ночи в холодном поту. Устал врать жене и детям. Этот страх был родственником его давнишнего страха ожидания, был его братом-близнецом. Да и какой смысл бояться за свою жизнь, если все вокруг уже практически мертвы?
В какой-то момент Реджи понял простую истину: нет ничего важнее и страшнее того, что ждет всю человеческую расу в ближайшее время. По какой-то причине он не сомневался в том, что «шар» прибыл с единственной целью — погубить человечество. Им нужно либо жизненное пространство, либо ресурсы. Иначе какой смысл прятаться, таиться и подкрадываться? Подкрадывается лишь хищник к добыче. Игривый щенок, стремящийся к игре с объектом своего внимания, бежит навстречу с мордой, полной обожания, со слюнявой искренностью, с искорками в глазах. Он ничего не боится, не таится и не скрывает своего намерения поиграть с человеком. Хищник же таится и выжидает момент для нападения. В свою очередь, человек не то существо, которое так запросто сдастся и поднимет лапки вверх. Человек существо гордое и без боя своих позиций не сдаст, даже если противник на порядок сильнее. Такова уж его натура.
В конце концов Реджи смирился со своей участью. Он принял правила игры и покорно им следовал, понимая, что основная партия будет разыграна там, в космосе. Единственное, чем он мог помочь своей стране, это раздобыть необходимую информацию. Информацию, способную помочь «Прорыву» выйти из этой партии победителем. Он бы и так пошел на этот шаг, приди они с миром и честно предложи ему работу на разведку. Тот факт, что его карту разыграли вслепую, сильно коробил Реджи, оставляя в душе неприятный горький осадочек.
До событий последних месяцев Реджи считал, что любой секретный агент обязательно должен быть похож на тех шпионов, которых рисовал кинематограф. Сильный мужчина — красивый, брутальный, умный, хладнокровный. Чушь, навязанная обывателю поп-культурой двадцатого века, долбаный стереотип. На деле же все контакты с резидентами разведок СГА и России больше походили на общение с клерками. Американец был маленьким коренастым мужичком, сотрудником НАСА. Таким же, по сути, ученым, каким был и сам Синак. С ним Реджи виделся почти на каждом заседании Совета обороны Земли. Резидентом российской разведки и вовсе был сотрудник МИДа РФ, повсюду сопровождавший российскую делегацию на заседаниях СОЗ по всему миру. Реджи даже показалось, что русский разведчик особо и не таился. Этот сухой сутулый мужчина чуть за сорок с хроническим простатитом и постоянно мокрыми от пота руками нравился Синаку даже меньше, чем американец. Именно с ним сегодня он и должен был встретиться в посольстве Российской Федерации в Париже. Этот контакт останется для американцев в тайне, поскольку делегация из России всегда квартировала в собственных посольствах и контакты с их сотрудниками были неизбежным делом.
С американцем Реджи встретился еще днем, сразу после очередного бессмысленного заседания СОЗ. Президент был прав насчет того, что западные партнеры будут всячески затягивать совместную миссию к «шару». Единственное, в чем он ошибся, это в сроках. Ожидалось, что миссию затянут на месяцы, может, на год, на деле же прошло почти два года с первого заседания СОЗ, а воз и ныне был там. Бесконечные согласования бюджета и состава экспедиции, обсуждение параметров и целей миссии, разработка универсального алгоритма действий и языка, на котором человечество вступит в контакт с инопланетной расой — вот лишь малый список того, что обсуждалось на этих скучных заседаниях. Они даже не сошлись во мнении, на чем именно полетят и кто будет в итоге командиром миссии. Вся работа СОЗ, по сути, превратилась в фарс. Странно, что истинную цель работы международной комиссии столько месяцев удавалось держать в тайне. Для всего человечества СОЗ был представлен как некий аналог ООН — организации, утратившей свои позиции и влияние еще в начале двадцать первого века. Целых два заседания ушло на то чтобы, решить следует ли переименовать СОЗ (Совет обороны Земли) в СБЗ (Совет безопасности Земли). Даже это время было потрачено впустую. Совет не переименовали, время убили, ни к чему по факту не пришли. Уже через полгода такой работы для всех посвященных стало очевидным, что работа СОЗ саботируется, но при этом никто не высказывал это вслух. Из чего следовал вывод: ведущие игроки уже работают в данном направлении и спешат первыми выдоить эту корову.
«Идиоты, — думал Синак, — кто вам сказал, что вам позволят вот так, за здорово живешь прилететь и забрать чужие технологии?»
С представителем русской разведки Реджи встретился в обеденном зале посольства уже вечером. После встречи с американцем он еще долго бродил по неспокойным арабским кварталам Парижа, совершенно не боясь за собственную безопасность. Он уже привык к постоянной слежке за собой и контролю со стороны обеих разведок. Они даже не скрывались друг от друга. Синак так и не понял, для чего был нужен весь этот фарс. Нельзя было просто договориться о взаимной лжи напрямую? Обязательно было впутывать простого ученого? Что это — дань традициям? Сохранение лица? Тотальное неприятие каких-либо договоренностей между непримиримыми соперниками? Очнитесь же, люди! Все ваши мелкие недомолвки, все дрязги, унесшие столько жизней за последние три века, — все это ничто перед тем, что нам всем предстоит пережить!
В это позднее время в помещении никого уже не было, и никто не мог помешать беседе. Мужчины коротко поприветствовали друг друга, хотя и виделись утром перед заседанием СОЗ.
— Как прошло? — спросил Сергей Викторович Фролов.
— Все как обычно.
— Флешка у них?
Реджи кивнул сотруднику посольства, молча нацеживая себе в стакан бурбона — дорогую бутылку он выудил из батареи спиртного в баре.
— Льда? — предложил Сергей Викторович, открывая холодильник.
— Предпочитаю чистый, — отмахнулся Реджи, — и теплый.
Его собеседника передернуло, словно алкоголика в завязке.
— Теплый бурбон… гадость какая.
— После этой гадости спится лучше, — спокойно ответил Синак и опрокинул стакан.
— Они нас чем-нибудь покормят? — осведомился сотрудник дипмиссии, имея в виду, разумеется, не передал ли американец каких-либо сведений.
Реджи молча запустил руку во внутренний карман пиджака и передал разведчику конверт, полученный им от американца. Мужчина принял конверт и тут же его вскрыл. На изучение содержимого ушло не больше пяти минут. За это время Реджи успел опорожнить еще один стакан и изучить мимику своего куратора, хотя изучать, откровенно говоря, было нечего — за все время на лице мужчины не дрогнул ни единый мускул. Лишь ознакомившись с документом, разведчик позволил себе улыбнуться одними уголками губ.