— А без него никак?
— Нет, Валерчик, без него никак. Этот хитрый жук все подвязал на себя. Без него мы не запустим реактор «Юкко».
— Ну что же, тогда приступим к мозговому штурму?
— Давай завтра, а?
— А сегодня что?
— Мне надо с Романом поговорить.
Ваэрр закатил глаза.
— Ты же понимаешь, что он тебе не помощник?
— Он человек, Валерчик, — девушка горько улыбнулась. — Возможно, последний человек, с которым я буду иметь дело, понимаешь?
— Человеку нужен человек… — многозначительно протянул ваэрр, усаживаясь в свое кресло и вновь натягивая на маленький нос визоры. — Иди, я тут тебя подожду.
Валерия вышла, не прощаясь, а через пару минут тело ваэрра обмякло в кресле.
Из докладной записки Фролова С. В. (агентурный псевдоним «Креол») начальнику СВР Волкову А. П.
«… Исходя из вышеизложенного, делаю вывод о неблагонадежности директора проекта "Осирис» Синака Р. А. Его активная социальная и скрытая сетевая деятельность может привести к массовым протестам, акциям неповиновения и другим социально значимым потрясениям — как в стране, так и за рубежом. Считаю целесообразным проведение оперативной работы в рамках следующих мероприятий: 1. Внедрение в «Группу сопротивления» (запрещенная в РФ организация, далее в тексте ГС) наших агентов под видом мецената и активиста.
2. Сбор информации об организаторах, идейных вдохновителях и спонсорах ГС.
3. Выявление максимального круга лиц членов ГС, обладающих информацией, классифицируемой в стране как ИОВ (информация особой важности).
4. Проведение мероприятий по задержанию лиц, обладающих информацией особой важности".
Генерал Волков отложил записку сотрудника дипмиссии Фролова и закурил. Поздновато же ты спохватился, Сергей Викторович, подумал начальник внешней разведки России. На самом деле за руководителем миссии «Осирис» слежка велась уже более трех лет, а из поля зрения конторы он вообще не пропадал никогда. Одна выходка с обнародованием секретных сведений о пропаже экипажа «Марка-10» чего стоила. Пожалели тогда специалиста, не стали отстранять от должности, даже санкций никаких карательных не применили. А надо было. Ограничились предупреждением и устным внушением Синаку — таким было устное распоряжение верховного. Плохо, когда руководитель к подчиненным испытывает личную симпатию, ох, как плохо это.
А теперь Синак пропал. Активничал, как мог, в сети, ячейки сопротивления создавал, планировал обнародовать секретную информацию. Действовал умело, никак помогал кто из «коллег» забугорных? Да только что толку сейчас задаваться такими вопросами? Синак пропал из поля зрения оперативной группы неделю назад. Ни сетевой активности, ни финансовых следов. Жену тоже вывез. Как выяснилось позже, к родне в Дели отправил. Ее уже допросили и поняли, что через нее к нему не подступиться. Стало быть, Реджи либо помешал кому, либо вовсе перешел все границы дозволенного и ушел в глубокое подполье.
— Только что же ты, Реджи Арджунович, задумал? — вслух протянул генерал. Он, разумеется, знал, что в индийской культуре отчества не приняты, но по старой привычке все же наводил справки о родственниках объектов разработки и запоминал имена родителей. Корни — они о многом могут сказать еще до того, как человек сам о себе заявит.
Генерал подумал еще немного, докуривая сигарету, поморщился от того, что проспал последнюю затяжку и хапнул подтлевший фильтр, а затем вызвал заместителя:
— Веньяминов, зайди ко мне.
— Разрешите, Анатолий Павлович…
— Входи, входи, Петр Филиппыч, садись.
Полковник уселся за стол напротив генерала. Несмотря на позднее время, выглядел он бодро. Сейчас все бодрились — как-никак близилось время рандеву «Прорыва» с китайским крейсером. В любой момент в космосе могла разразиться самая настоящая война. Шутка ли — столкновение в глубоком космосе передовых флагманов двух сверхдержав? Разведки гудели, агентура всего мира копошилась, как черви в грозу. Зашевелились резиденты всех спецслужб. Повылазило шушеры всякой изо всех щелей, только успевай фиксировать да записывать. Доклады сыпались как из рога изобилия. И, как ни странно, более всех активность проявляли не китайцы, а американцы с британцами. Казалось бы, их-то какая выгода? Им до «шара», как до Китая раком…
— Что с Синаком? — без особых предисловий перешел к делу генерал Волков.
Полковник Веньяминов такой вопрос ожидал, он вообще привык держать руку на пульсе. По своему обыкновению доложил Петр Филиппович четко и без всякой воды:
— На связь не выходит седьмые сутки. В сети активность нулевая, однако были перехвачены зашифрованные передачи во все головные офисы «Группы сопротивления». Сейчас над ними работают наши криптографы. Подключили квантовый компьютер Сколково. Но думаю, не потянет и он, слишком уж Синак в этом деле хорош, товарищ генерал.
— А сам-то что думаешь? Куда наш ученый пропал? Перебежчик?
Полковник головой покачал.
— Не похоже, товарищ генерал, не в его это характере. Жену, опять же, оставил, родню, детей. Куда ему бежать? Теплее места, чем у нас под боком, ему найти будет трудно.
— Тогда чего ж его понесло? Может, шлепнули?
— Маловероятно. На нем все держалось в «Группе». Думаю, он знал, что мы его пасем. Знал наши методы, понимал, что пока его «Группа сопротивления» больше кружок конспирологов напоминает, не будем мы его трогать.
— Что же получается? Он идейный, что ли?
— Или того хуже… — задумчиво ответил полковник, сняв очки и потерев переносицу.
— Куда уж хуже идейного врага?
— Не враг он нам, Анатолий Павлович. Он, скорее, фанатик. Вбил себе в голову, что мы на пороге глобальной войны с инопланетным захватчиком и якобы не чешемся. Вот и решился на создание собственной группы. Даже назвал ее пафоснее некуда — «Группа сопротивления».
— И как же они сопротивляться-то собираются?
— Пока неясно, товарищ генерал. Работа их организации долгое время оставалась в тени, первые годы мы вообще о ней ничего не знали, а Синак себя никак не компрометировал. Будучи завербованным нами, он успешно выполнял возложенную на него миссию. Это благодаря его работе с американцами нам удалось выяснить все характеристики «Ориджина».
— Ну и какая же вошь его укусила тогда, Синака этого? — генерал выглядел сейчас раздраженным. На него это не похоже было, опытный Веньяминов это сразу срисовал.
— А кто его знает? Может, знает то, чего мы не знаем, а может, просто перестраховывается. Вы же знаете, как это бывает у людей науки? Стресс, нервы, работа в разведке. А тут еще и…
— Что и?
— Был один момент, товарищ генерал.
— Ну не тяни, Веньяминов, докладывай!
— Он с родными членов экипажа «Марк-10» общался.
— И что? Мы же с ними вроде как уладили все вопросы. Компенсации, похороны, почетные звания посмертно и так далее…
— Так-то оно так, только…
— Да что только-то? Веньяминов, я тебя не узнаю! — генерал действительно начал терять терпение.
— Сестра Валерии Мирской тоже пропала.
— Как пропала? При каких обстоятельствах?
— А вот после общения с Синаком и пропала. Мы выяснили, что он с ней виделся чаще, чем с другими. Сперва мы думали, что Синака совесть гложет, это ведь он послал к «шару» рудовоз. Да, тогда он знать ничего не знал о «шаре» этом, тогда этот шаг казался Синаку логичным и естественным. Но после того как стало ясно, что все члены экипажа «Марк-10» погибли, он был сам не свой. Психологи считали, что он испытывает глубокое чувство вины перед родней экипажа рудовоза. Ничего удивительного в том, что он искал с ними встреч, мы тогда не видели.
— А что же теперь вас насторожило?
— Как я уже сказал, он виделся со всеми родственниками команды «Марка», с каждым по разу. В том числе и с семьей Валерии Мирской, медика с рудовоза. Пару лет назад он навестил ее мать, помог материально, и все, вроде бы, на том и закончилось. А тут недавно мы узнали, что младшая сестра Мирской, Дарья, сама искала встречи с Синаком. И за последние две недели они виделись целых четыре раза.
— А потом они пропали. Оба.
Полковник Веньяминов кивнул.
— Совпадение?
— Не бывает таких совпадений. «Прорыв» почти на месте, Синак и его «Группа» резко ушли в подполье, а после он встречается несколько раз с Дарьей Мирской, сестрой медика Валерии Мирской с «Марка-10»…
— И оба пропадают… — закончил генерал. — Да уж, действительно на совпадение не похоже. Что делаете?
— Ищем, товарищ генерал. Только куда тут? Сами видите, какой дурдом творится!
— Дурдом, это точно… Не хватало еще, чтобы Синак этот в огонь масла подлил.
— Да, я тоже думал об этом. Этот может. Опыт уже есть.
— Учти, Веньяминов, если Синак хоть полсловом о «шаре» с прессой обмолвится, я с тебя лично спрошу. Просрали директора самой дорогой в истории космической программы, так отвечайте!
— Я постараюсь…
— Не стараться надо, Петр, а действовать! Разыщи мне этого Синака, выясни, что он затеял, что за группа у него такая, как они сопротивляться будут, кому, какими методами? Все мне выясни!
— Есть выяснить!
— Все, свободен.
Выходя из кабинета руководства, полковник Веньяминов испытывал смешанные чувства. Своему начальнику он доложил все, что знал, хотя вернее было сказать — все, что знал наверняка. Если информация, которую он час назад получил от своего человека в Восточном, подтвердится, не сносить ему головы. Одно утешало — от Волкова он получил, по сути, полный карт-бланш и мог сыграть на опережение.
«Точно, — думал Веньяминов, — сейчас нужно изобразить бурную деятельность, в ходе которой и выяснится важная информация из Восточного. Почему узнали об этом так поздно? Так то промашка местных кадров. Правильно говорил усатый генералиссимус — кадры решают все. Эх, сейчас бы нам такого управленца… И американцам бы нос утерли, и китайцам, да и свои ряды бы подчистили. Хотя… — тут Петр Филиппович призадумался. Историю полковник знал неплохо. Будь он в системе тогда, при Сталине, его бы первого к стенке и поставили. — Самого себя не обманешь. Ты, Веньяминов, карьерист, — продолжал размышлять полковник, выбегая на парковку со служебными флайерами, — не считаешься ты ни с чем, по головам всю жизнь ходишь. Много ребят толковых ты подмял под себя, а иных и вовсе растоптал».