— Да уж… — протянул Портнов. — Похоже, взяли мы Касаткина за…
— Да мы поняли уже, Вася! — рыкнул Веньяминов и похлопал Синака по плечу. — Ну, давай, док, действуй. Тебе и карты в руки.
Часть 3Противостояние. Глава 24
На центральном посту «Вольного» раздалась команда: « Командир на ЦП! »
Все офицеры БЗМК, включая бывшего капитана, встали по стойке «смирно». Твердой поступью, чеканя каждый свой шаг, мимо офицеров прошел адмирал Касаткин. Грузно рухнув в чужое кресло, замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Он даже закрыл на секунду глаза, втянул широкими ноздрями очищенный и увлажненный, ионизированный воздух боевого крейсера, вспомнил «тот самый» запах настоящей мужской работы и чуть ли не до слез проникся ситуацией — ОН ДОМА!
Проведя в таком блаженном состоянии несколько секунд, Касаткин пришел к радостному для себя выводу: с тех самых пор, как он в последний раз командовал этим видавшим виды крейсером, ничего не изменилось. Все те же обводы (это Сергей отметил еще на подлете), все тот же изменчивый полиморфный камуфляж, тот же бортовой номер, тот же флаг, то же вооружение и те же силовые установки. Даже внутри ничего не изменилось за восемь лет. Это был тот самый «Вольный», разве что немного поменялось расположение узлов связи и терминалов управления вооружением на ЦП. Но ничего, привыкнуть можно.
Привычным, отточенным за годы службы движением руки Касаткин вызвал из воздуха основное меню управляющей программы «Вольного». Давно настроенная на его ДНК, она послушно отозвалась и раскрыла перед адмиралом командирский интерфейс. Касаткин на мгновение зажмурился, чувствуя, как по спине пробежала волна возбуждения — как же он скучал по этому ощущению! Ничто на свете не сравнится с этим пьянящим чувством безграничной власти, обволакивающим сознание оператора крейсера, словно коконом. Сейчас Касаткину чудилось, что он и не отлучался никуда, что всегда был здесь, на этом самом посту, связанный невидимыми нейронными нитями со всеми главными органами управления гигантского крейсера. Если сильно постараться, можно было даже на миг выбросить из памяти все эти ужасные годы прозябания на Земле. Можно было представить, что он никуда и не уходил, что всегда находился на своем месте — на месте командира флагманского межзвездного крейсера. Сейчас Касаткину казалось, что в его военной карьере не было никакого перерыва, не было никакой почетной пенсии, никакой работы в правительстве — ничего из той бесполезной и муторной возни, что иные называют борьбой за власть. Та власть — она бутафорская, она про риторику, про слова, порой совершенно пустые и ничего не значащие. Да, такая власть тоже необходима, но не она верховодит жизнью. Не может быть такого, чтобы пустая болтовня, подкуп и деньги были сильнее всего вот этого! Касаткин сидел в кресле капитана и каждой клеточкой своего организма ощущал корабль. Вот она — реальная власть, она в его руках. Настоящая власть не там, где принимаются решения, — власть здесь, в руках тех, кто эти решения реализует. А сейчас в руках Касаткина сошлось как первое, так и второе. Отныне только он будет принимать решения, и он же будет претворять их в жизнь. Буквально в первые же секунды слияния с кораблем он скинул с плеч несколько тягостных лет жизни, что в его возрасте уже было немалым облегчением.
«Хотя, — подумал Касаткин, — не будь я участником этой подковерной возни на Земле, хрен бы устоял на своих двоих и добился того, чего добился. Шутка ли, единолично обладать самым мощным флотом Земли?»
Сделав два глубоких вдоха, адмирал открыл глаза и погрузился в изучение сводки. Быстро разобравшись с новым интерфейсом и бегло просмотрев основные параметры и состояние систем крейсера, он, наконец, отдал свой первый приказ:
— Всем вольно, — офицеры выдохнули и заняли свои посты согласно боевому расписанию. — Приготовиться к запуску маневровых двигателей. Штурману проложить курс в заданный квадрат. Васильев…
— Я! — отозвался широкоплечий капитан первого ранга. С этой самой минуты он занимал пост старшего помощника, вынужденно уступив командирское кресло Касаткину.
— Ко мне!
— Есть!
Каперанг Васильев, бывший командир «Вольного», был уже не молод, но держался в своем командирском кресле довольно бодро. На пике своей карьеры он служил первым помощником на «Прорыве», его кандидатуру даже рассматривали в качестве его капитана. Безукоризненно результативного и исполнительного офицера подвинул в этой гонке более амбициозный и деятельный каперанг Кольский. Васильеву же позволили выбирать — он мог остаться на «Прорыве» старпомом и, будь он чуть моложе, наверняка бы так и сделал. Был и второй вариант — распрощаться с перспективой служить на самом современном крейсере Земли и вместо этого занять командирское кресло второго по значимости и мощи крейсера страны. Ввиду своей природной прагматичности (а может, и просто прочувствовав спинным мозгом подвох) Васильев выбрал второе. Лучше быть агрономом в собственном огороде, решил он тогда, нежели рядовым садовником при дворе короля. Поговаривают даже, что с назначенным на «Прорыв» капитаном первого ранга Кольским он бы так и так не сработался — слишком уж авторитарной была манера управления последнего. Впрочем, то были события десятилетней давности, о которых Васильев вспоминать не любил — случилось и случилось, чего уж тут. Тем более что история показала, кто в итоге оказался в плюсе. Кольский вместе со своими непомерными амбициями и гордыней пропал в двух световых годах от Земли и первым получил по башке от инопланетной расы ваэрров. Васильев же тем временем прекрасно себя чувствовал на проверенном временем «Вольном», гоняя по Солнечной системе пиратов и утверждая авторитет страны в том или ином регионе космоса.
Касаткина Васильев откровенно побаивался, причем чувство это появилось отнюдь не вчера. Он всегда таким был и прекрасно знал о своих слабых сторонах. Было внутри Васильева нечто такое, что, с одной стороны, позволило ему достичь больших высот на службе в ВКС, а с другой — являлось его личным природным ограничителем. Он всегда знал, что выше капитана первого ранга не прыгнет, что должность командира МЗК — наивысшая в его карьере. Именно этот воображаемый барьер не позволял ему чувствовать себя раскованно в присутствии высших чинов, политиков и прочих селебрити. Он не ощущал себя с ними ровней, и сильные мира сего прекрасно это чувствовали, что позволяло им управлять этим покладистым офицером, не продвигая его при этом далеко по службе.
Выглядел сейчас Васильев немного взволнованным, и волнение это было вызвано не грядущими задачами, а скорее внезапным визитом на крейсер Касаткина. Васильев до последнего момента был уверен, что престарелый уже адмирал не полезет в гущу событий, а будет командовать операцией «Сатурн» из какого-нибудь ЦУПа на Земле.
«Выходит, ошибался», — подумал Васильев, передавая управление крейсером в чужие руки.
— Товарищ адмирал, — начал он свой доклад, — за время…
— Вольно, — перебил Касаткин подчиненного и кивнул на кресло напротив. — Присядь, старпом. — Касаткин сейчас улыбался и поглаживал виртуальные джойстики управления маневровыми двигателями крейсера. — Ну что, Герман Иванович, повоюем? — отвлекся он от рычагов управления.
— Корабль готов, адмирал, но мы отстаем, — присев напротив командира, доложил Васильев. Ему было прекрасно знакомо это чувство безграничной власти и эйфории, возникающее всякий раз при соприкосновении управляющей системы корабля с нервной системой оператора. Изголодавшийся Касаткин, должно быть, сейчас на пороге экстаза, подумал Васильев не без зависти. Однако долг и страх перед высоким начальством заставили капитана первого ранга проявить покорность и покладистость. — Мы, Сергей Игоревич, слишком долго на орбите торчали. Корабли ударной группы уже в боевое построение встали. Ждут приказа.
— Там есть кому командовать, — махнул рукой Касаткин. — Ты мне, Васильев, вот что скажи. Наши с тобой планы в силе? Все удалось?
— Обижаете, Сергей Игоревич, — развел руками офицер. — Наши «птички» уже занимают позиции. К первой, третьей и седьмой группам уже присоединились союзники.
— Кто именно?
— Первая и седьмая с китайцами, остальные европейцы, амеры и индусы. Всего девять ударных крейсеров и двенадцать штурмовиков малого класса. Это все, что они смогли наскрести.
— Арабы?
— Отказались от участия.
— Да уж, не густо, — процедил Касаткин. — Помощнички, блин. Как ведут себя объекты?
— Как и в случае с первым маяком, молчат, агрессии не проявляют. Просто болтаются в пространстве и ведут передачу.
— Ну, надеюсь, уже не ведут. Цепочку-то мы прервали.
— Так точно, товарищ адми…
— Давай только по имени, — прервал Васильева Касаткин, — не до пафоса.
— Хорошо, Сергей Игоревич.
— Что ж, пока, выходит, все по плану идет… — задумчиво протянул адмирал. — Вы же помните, Герман, действовать нужно будет синхронно и по команде.
— Все под контролем, Сергей Игоревич. Я лично все проверил. Связь держим на канале…
— Ладно-ладно, Герман, верю. Сам как думаешь, удача на нашей стороне?
Касаткин испытующим взглядом посмотрел на старпома и получил тот ответ, который желал услышать.
— Мы и без наших западных партнеров управились бы.
— Без «партнеров» нельзя, Герман, партнеры нужны, — Касаткин разорвал связь с кораблем и встал с капитанского кресла. — Ну-ну, не смотри волком, сам знаю, что неприятно. Рулить всем ты будешь. Обещаю, — Васильев смутился и отвел взгляд в сторону. Не думал он, что его эмоции так легко читаются окружающими. Касаткин меж тем продолжил. — Партнеры нужны, Герман. Во-первых, их присутствие полностью подтвердит нашу правоту. Если сейчас у кого-то еще и могут быть сомнения, то после совместных маневров они отпадут сами собой. А во-вторых, наши визави должны получить свою порцию славы, свой маленький гешефт от этой авантюры. Без них не выйдет наладить новый мировой порядок. Да и одним нашим флотом обойтись, думаю, не получится. Одно дело с маяками воевать, и совсем другое — напасть на ту махину здоровенную, что за Солнцем прячется. Да, китайцы и амеры — это наша головная боль, понимаю, но они же и наша страховка. Как во время атаки, так и по возвращении. Они, кстати, не бузят? Команды исполняют?