вный срыв, и капитан планировал устроить пилоту жёсткую выволочку, а такое лучше делать без посторонних глаз. Без видимой охоты он снял свой шлем, крепко схватил Аллу Марр за локоть и прижал девушку к стене за ящиками.
— Что всё это значит, твою мать? Ты сама на себя не похожа.
— Капитан, мы в опасности.
— Да неужели? — издевательски воскликнул Сопкин. — А я и не заметил.
— Вы не понимаете. Я провела анализ той штуки, что повредила «Марк». Это не просто металл, это субстанция, материя — называйте, как хотите. Она полиморфна, способна произвольно менять своё агрегатное состояние, а ещё она разумна!
— Что? — капитан посмотрел на Аллу Марр, как на умалишённую.
— Ну, или ею кто-то управляет. Всё, что произошло — это западня. Это был не метеорит. Эта хрень может управлять нашими системами. Вам не показалось странным, что при таких незначительных повреждениях главному компьютеру «Марка» зачем-то потребовалось выбрасывать за борт активную зону реактора и стержни?
— Мы получили пробоину, компьютер счёл повреждение критичным, и потому…
— Я проверила регламент. От реактора избавляются таким способом только в одном случае: если в нём начинаются необратимые процессы, если есть угроза взрыва. На момент столкновения реактор не был поврежден. От него избавились намеренно!
— Но кому это вообще понадобилось? — недоумевал капитан. — Вы подозреваете нашего физика?
— Нет, он тут ни при чём. Я же говорю, это всё та штука! Ей достаточно проникнуть в систему, просто коснуться её и она начинает распространяться в ней, словно вирус. Одной капли этой гадости хватило, чтобы уничтожить мой планшет!
Капитан пристально смотрел на девушку. Она выглядела возбуждённой, напуганной, злой, но сказать, что у неё поехала крыша, Сопкин не мог. Она верила в то, что говорит.
— Хорошо, — сказал он, — предположим, ты права и кто-то на нас напал. Что ты предлагаешь? Вернуться на «Марк»? Без реактора мы и недели на нём не протянем. Нет энергии, нет кислорода, а в капсулах пятнадцать лет не пролежишь. У нас нет других вариантов, кроме как перебраться на «Осирис».
Алла растерянно смотрела на капитана. Она понимала, что он прав. Видела в случившемся спланированную диверсию, но что делать в подобной ситуации, понятия не имела.
— На этом корабле оставаться опасно, — твердо сказала она. — Не могу объяснить почему, но я чувствую, что здесь что-то или кто-то влияет на наш рассудок. Я сама это ощутила. Балычев ведёт себя неадекватно. Мирская на всех бросается, слова ей не скажи. Нас заманили сюда.
— Давай-ка, сначала выдохни, а потом сделай пару глубоких вдохов, — смягчил голос Сопкин. — Ты же понимаешь, что все люди разные? Мы находимся в очень сложной ситуации. Естественно, люди ведут себя странно. Они просто люди, Алла, не забывай. Они подвержены стрессу. Балычев всегда был говнюком, Мирская всегда была надменной стервой, да и у тебя тоже есть свои тараканы в голове. Просто вся эта ситуация вынула из нас самое гаденькое. Но мы справимся. Мы все взрослые разумные люди, каждый из нас — профессионал своего дела. И другого выхода у нас нет. Нам придётся обживать этот чёртов корабль.
— Давайте хотя бы не будем отстыковывать от него «Марк», — взмолилась Алла.
— Мы не можем. Марк слишком тяжелый, чтобы находиться с «Осирисом» в жёсткой сцепке. Нам придётся его отстыковать.
— Но…
— Мы его отгоним на безопасное расстояние и просто заякорим неподалеку. Обещаю. Платформа останется пристыкованной к «Осирису». В любой момент мы сможем посетить наш старенький рудовоз.
— В любой момент?
— В любое время. Мы сможем туда попасть и, при необходимости, укрыться в нём.
Аллу терзали сомнения. Капитан видел это, но понимал, что ему удалось немного успокоить девушку.
— Скажи, — спросил он, — а зачем вся эта ерунда со шлемами? Мы не могли поговорить по внутренней связи?
Алла опустила глаза. Сейчас, когда она немного успокоилась, ей стало стыдно за свою паническую атаку. Она уже не была уверена в своей правоте на все сто процентов. Она вдруг ощутила себя психованной дурой, хотя раньше с гордостью относила себя к хладнокровным профессионалам высшего класса.
— Я испугалась, что эта штука… — Алла старательно отводила взгляд, сгорая со стыда, — … та, что застряла в «Марке», может каким-то образом повлиять на «Осирис». Испугалась, что может произойти что-то страшное…
Сопкин улыбнулся и притянул к себе смущённую девушку, приобнимая её. В скафандрах объятия вышли неловкими, но ей и этого хватило.
— Как видишь, мы смогли состыковаться и перекачать воду. Ничего не произошло. Успокойся, Алла, если бы этой штуке нужно было нас убить, она бы нашла более простой способ. К примеру…
Внезапно корабль тряхнуло. Ровное белое освещение коридора потускнело, и его разбавили ярко-красные тревожные блики системы оповещения. Завыла сирена.
— Что за… — капитан резко развернулся, бросился к шлюзу и попытался открыть переборку, ведущую к шлюзовому отсеку. — Заперто!
— Что произошло? — на Марр лица не было. Она пятилась по коридору, пока не уперлась спиной в стену.
— Надень шлем! — приказал Сопкин, натягивая собственный. — Вершинин, что у вас происходит? Сергей, приём!
Радиосвязь молчала.
— Вершинин, ответь! — тишина. — Корнеев! Прием! «Марк-10», кто-нибудь, ответьте!
Алла Марр в ужасе сползла по стене и ухватилась пальцами за ячейки пола. Сопкин изо всех сил пытался открыть переборку, но та не поддавалась.
— Сейчас… Погоди у меня! — он выудил из своей поясной сумки небольшой мультитулл и принялся откручивать защитный щиток на панели управления возле переборки.
— Нельзя! — прошептала Алла, с ужасом глядя на показания приборов. Сопкин её не расслышал. — Стой! — крикнула Алла и бросилась на капитана, но тот с силой отшвырнул её в сторону.
— Совсем сдурела?
— Нельзя! — повторила Алла, восстанавливая равновесие. — Капитан, посмотрите на показатель давления!
Только сейчас Сопкин обратил внимание на приборы: весь шлюзовой отсек был разгерметизирован.
— Господи! — прошептал Сопкин, осознав, что происходит. Он только что чуть было не угробил весь корабль. Открой он гермодверь вручную, «Осирис», скорее всего, разорвало бы. Чудо, что они с Аллой её заперли.
Но полное осознание масштабов катастрофы пришло к Сопкину спустя секунду. Получается, он и второй пилот Алла Марр — единственные выжившие из экипажа «Марка-10». Все остальные члены экипажа, вся провизия, все припасы — всё сгинуло.
Глава 11
Они смотрели друг на друга, не веря в происходящее, как вдруг внезапно всё стихло. Погасли сигнальные огни, ровный белый свет вновь залил коридор.
— Смотрите! — крикнула Алла, указывая на панель управления.
Сопкин повернулся к двери и взглянул на монитор. Шкала давления медленно восстанавливалась. Тут же в наушниках послышался голос Вершинина:
— Как меня слышно? Капитан, приём!
— Да, Сережа, слышу тебя! — закричал Сопкин.
Алла уже встала на ноги и напряженно вслушивалась в передачу.
— Это был взрыв. На «Марке» произошел взрыв! — тяжело дыша, кричал Вершинин.
— Кто уцелел? — первым делом поинтересовался Сопкин.
— Все целы, капитан.
Алла Марр, услышав эту фразу, почувствовала сильнейшее головокружение и чуть не потеряла равновесие. Они живы! Сопкин поддержал её.
— Где вы?
— Весь экипаж в шлюзовом отсеке «Осириса».
— Как вам удалось выжить?
— Потом, всё потом. Вытащите нас, кэп!
Как только давление в отсеках выровнялось, Сопкин открыл гермодверь. В шлюзовом отсеке царил хаос: все ящики были разбиты, вещи из них — инструменты, зубные щётки, планшеты, шуруповёрты, манипуляторы, ключи, гигиенические принадлежности, прочая бытовая мелочь — в беспорядке кружили по отсеку в невесомости. Посреди всего этого мусора, притянутые к полу магнитными ботинками, ошарашенные и потрепанные стояли все члены экипажа. Живые. Первым из отсека выбрался Вершинин, за ним по очереди вышли все остальные. Они были в шоке после пережитого, но все действительно были целы.
Капитан оценил ситуацию и пока не стал приставать с расспросами. Последним шлюзовой отсек покинул Медведев, его скафандр пострадал более всего. Внешний защитный слой был в нескольких местах прорван — удивительно, как только не потерял герметичность. Шлем был испещрён паутинками трещин. Сопкин понял, что минуту назад Виктор просто заново родился.
— Все в кают-компанию, — скомандовал капитан и запер шлюзовой отсек. С вещами они разберутся позже, сейчас нужно хорошенько всё обмозговать.
Пока экипаж приходил в себя, Сопкин наведался на капитанский мостик и активировал вращение жилых модулей «Осириса», чтобы сымитировать гравитацию. Даже незначительное время, проведенное в невесомости, могло пагубно сказаться на самочувствии людей. Убедившись, что «Марк», получивший серьёзную пробоину резервного шлюза, находится на безопасном расстоянии от «Осириса» и автоматически заякорился в пространстве, Сопкин вернулся к экипажу.
— Что там случилось? — первым делом спросил капитан.
Весь экипаж сейчас лежал на полу кают-компании, привыкая к новым гравитационным условиям. Алла Марр сидела в углу с заплаканными глазами, рядом присел геолог Васильев и старался её успокоить. Медик Мирская и инженер Корнеев сидели в противоположном конце отсека спина к спине и не открывали глаз. Их чувства можно было понять: лишиться любимого человека в столь напряженной ситуации было бы для обоих тяжелым ударом. Сопкин вдруг подумал: «Уж лучше бы сразу оба…» Он мотнул головой, словно хотел вытряхнуть из неё эту ужасную мысль. С каких это пор он так просто решает, как и кому лучше погибнуть? Балычев и Медведев просто лежали на полу в центре отсека, а рядом с ними, скрестив ноги и упершись спиной в стену, сидел Вершинин. Он и заговорил первым.
— Мы уже закончили погрузку, я отдал приказ Корнееву перебраться в шлюзовую камеру «Осириса». Денис отсоединил шланг и затянул его на «Осирис». Убедившись, что на «Марке» никого не осталось, я перебрался на платформу. Сразу после этого Медведь… эмм, Медведев должен был приступить к процессу расстыковки, но тут мы получили сигнал об утечке кислорода на «Марке». Я бросился проверять, но в это же мгновение прозвучал хлопок, нас сильно тряхнуло. Дальше было невообразимое. Воздух начал стремительно покидать «Марк» и, как я думал, «Осирис». Одна из коробок пролетела мимо нас с Витькой и здорово приложила его по голове. Он на какое-то время отключился, благо был пристегнут. Я же сначала смог удержаться за поручни, но меня утягивало в недра «Марка», руки не выдержали, и я соскользнул, но упёрся в ту самую коробку — она каким-то образом застряла в шлюзовом проходе. Это спасло меня. Сработала автоматика, «Марк» сам отстыковался от платформы, и все стихло. Я даже не понял поначалу, почему нас всех не высосало в открытый космос. Только когда удалось выпихнуть эту коробку за борт и задраить люк, до меня дошло: кто-то заранее закрыл переборку на «Осирисе», ведущую в шлюзовой отсек.