— Валерия, — тихонько позвал он, медленно подходя к девушке. Та наконец оторвала взгляд от пустоты и посмотрела на Сопкина снизу вверх. Сейчас она напоминала насмерть перепуганную девочку. Ни намёка на сильную, волевую женщину-медика, какой знал её капитан.
— Выпейте, полегчает, — он встал перед девушкой на колени и протянул ей стакан. Та недоверчиво посмотрела на воду, затем расцепила руки и попыталась её взять.
Руки медика тряслись. Она поднесла стакан к губам, разлив половину, но не смогла сделать и глотка, лишь зубы заклацали по пластику. Она боится, понял Сопкин. Этот ступор вызван страхом, нет, не страхом даже — ужасом. Понимая, что не может совладать с эмоциями и унять дрожь в руках, Мирская пришла в ярость. Она отшвырнула от себя стакан и вперилась в Сопкина таким ненавидящим взглядом, что капитану пришлось даже отстраниться от неё.
— Успокойтесь, Валерия. Что произошло?
Ярость, похоже, поглотила всё сознание девушки.
— Это всё ты! — прорычала она. — Ты нас притащил на этот проклятый корабль! Вы все позарились на деньги, и теперь… — в отчаянии она бросилась на Сопкина, стараясь дотянуться до его глаз, но капитан был к этому готов. Он постарался расслабить ладонь, поскольку понимал — мужская пощечина хрупкую девушку может и в нокаут отправить. Попал он здорово, хлёстко. Голова Мирской мотнулась, вслед за ней дернулись волосы, убранные в хвост. Такого она явно не ожидала.
— Товарищ медик, потрудитесь взять себя в руки! — грозно сказал капитан, поднимаясь с колен. — Вы всё ещё в моём подчинении, и устав обязывает вас выполнять все мои приказы.
Мирская смотрела на Сопкина так, словно впервые его видела. Такой взбучки она явно не ожидала. Несмотря на то, что капитан бил даже не в полсилы, из глаз всё равно посыпались искры, щека горела. Как ни странно, но это подействовало. Девушка огляделась — то ли ища защиту в лице других членов экипажа, то ли для того чтобы убедиться, что её истерику никто больше не видел. Затем она вновь перевела взгляд на Сопкина и разревелась.
— Ну, будет, будет! — начал он её успокаивать. — Это стресс, Валерия, вам ли не знать. Простите, но по-другому человека из такого ступора вывести не получится.
Капитан уселся рядом, обнял дрожащую всем телом Мирскую, и та, видимо, понимая, что он желает ей только добра, уткнулась в его плечо. Слёзы градом катились из её глаз, впервые за всю свою жизнь Валерия разразилась настоящей истерикой. Она не могла ни слова вымолвить, нарастающая дрожь и невозможность сделать нормальный вдох заставляли её заикаться.
— Я н-не по-нни-мма-ююю…. — выла девушка, сотрясаясь в очередном приступе рыданий. — Н-ни- ч-чего н-не п-по-ни-ммаююю… Т-так н-не может б-быть…
— Спокойно, спокойно, Валерия, — Сопкин прижимал её к своей груди и гладил горячей ладонью по затылку. — Тише, тише, поплачьте. Вам станет легче. Тише, спокойнее. Вдох-выдох, вдох-выдох. Дышите, Валерия, дышите.
Девушка оставила свои попытки заговорить, понимая, что сама себя распаляет, и наконец разрыдалась по-настоящему. Женскому организму действительно легче выпустить пар именно таким образом. В отличие от мужчин, замыкающихся в себе при любой стрессовой ситуации, женщина может позволить себе это проявление слабости. Природа наделила женский организм этим свойством и научила женщин пользоваться слезами и как оружием, и как лекарством от душевных болезней. Сопкин это понимал, а потому не торопил её. Пусть выплачет всё, что накопилось. Быть может, ничего там и не произошло, просто вся эта ситуация — близость смерти, эвакуация на чужой корабль, открытый космос за переборками, а тут ещё и этот труп — довела девушку до нервного срыва. Конечно же, она не выдержала. И она не последняя, кто вот так выражает свои эмоции. Наверняка и Алла Марр сломается, и Балычев, и геолог Васильев. Подумав о геологе, Сопкин улыбнулся. Если бы ему довелось делать ставки на то, кто сломается первым, он поставил бы на геолога. Надо же, ошибся. Впервые в жизни.
Тем временем Мирская уже приходила в себя. Рыдания прекратились, и она, словно опомнившись, резко отстранилась от капитана.
— Какая же я дура! — воскликнула она, утирая рукой слезы. — Надо было доложить по форме, а я реву, как баба.
— Вы и есть баба, — позволил себе пошутить Сопкин. — Ну, полно, пришли в себя?
Мирская с готовностью кивнула.
— Тогда докладывайте. Что там случилось?
— Ох, капитан, думаю, лучше показать.
Сопкин засомневался.
— Учитывая ваше состояние, неужели вы хотите ещё раз туда вернуться?
— Иначе вы просто не поверите мне. Плюс я сама сейчас себе не верю и хочу убедиться в том, что не сошла с ума. Нам нужен ещё кто-нибудь, — она резко встала на ноги и добавила. — Кто-нибудь с крепкими нервами.
Сопкин недоверчиво посмотрел на девушку — слишком уж быстро она перешла от ступора к истерике, а от истерики к решительным действиям. С другой стороны, нужно было пользоваться тем, что она пришла в норму. Сопкин зажал кнопку селектора на вороте скафандра и вышел в эфир на общей волне:
— Владимир Иванович, вы на связи?
— Да, капитан, что-то нужно?
— Вы сейчас где?
— Я в медицинском отсеке, осматриваю капсулы. Могу, кстати, поделиться первыми выводами.
— Отлично, — сказал Сопкин, — вы нужны мне в лаборатории. Там всё и расскажете.
— Иду.
— Ну что, — вернулся Сопкин к Валерии, — давайте посмотрим, что вам удалось накопать.
Выйдя из кают-компании, они наткнулись на встревоженного Корнеева. Инженер не ушел к себе и терпеливо дожидался, когда выйдет капитан. Увидев заплаканное лицо своей девушки, он бросился к ней с расспросами:
— Как же ты напугала меня…
— С нашим медиком всё в порядке, — ответил за Валерию капитан, глядя, как обнялись молодые люди, — мы возвращаемся в отсек «О-1». Вы с нами?
Корнеев отстранился и удивленно посмотрел в глаза Мирской, пытаясь понять, шутит капитан или нет. Этот отсек чуть было не свел его девушку с ума, а теперь они туда возвращаются?
— Так нужно… — прошептала Валерия и быстро поцеловала Дениса в щеку. Тот перевёл взгляд на капитана, но Сопкин деликатно отвернулся. — Да он уже давно знает, глупый. Просто не нужно это остальным показывать.
Корнеев понимающе кивнул, и они втроём направились в лабораторию. Там их уже встречал Ильин.
— Капитан, — начал он, — эти капсулы, они…
— Давайте позже, Владимир Иванович, — остановил его Сопкин. — У меня от новой информации уже голова кругом. Если в этих капсулах не появились какие-нибудь космические тараканы размером с собаку, то это подождёт. Сперва разберёмся с этим трупом.
— Да, капитан, — согласился Ильин. — Мои выводы так и так преждевременны, нужно ещё многое проверить, поэтому доложу позже. Что у вас?
— Валерия, — обратился капитан к медику, — вы уверены, что готовы вернуться туда?
— А у нас есть выбор? — тяжело вздохнула девушка. Она всё ещё была бледна, но выглядела куда лучше, чем часом ранее.
Ручка отсека «О-1» действительно была подперта паровой шваброй, девушка сама убрала её и открыла отсек. Перед ними вновь открылась страшная картина. Сделав два глубоких вдоха, Мирская вошла первой, за ней прошли все остальные.
— Только не говорите, что узнали этого человека, — сказал Сопкин, теряясь в догадках. Что ещё могло так шокировать девушку?
— Я думаю, — предположил физик, — перед нами тот, кто вылупился в одном из пяти инкубаторов в медицинском отсеке. И нашу бедную Валерию шокировало то, что она узнала, исследуя тело. Это ведь не человек, я прав?
Девушка посмотрела на Ильина. Её нижняя губа дрогнула, и она поспешила её поджать.
— Владимир Иванович прав. Это не человек.
— Н-да, дела, — коротко сказал Сопкин. — Доказательства?
Мирская подошла ближе к секционному столу, взяла пинцет и начала докладывать:
— Несмотря на антропоморфное строение, на первый взгляд это существо действительно напоминает человека, но у него есть ряд критических, на мой взгляд, отличий. Первое — это строение его скелета. У существа совершенно иначе развита грудная клетка. Грудина гораздо мощнее, четырнадцать пар ребер, среди которых более половины — ложные, то есть не сращены с грудиной. Печень и селезенка дистопированы и выглядят иначе как на органном уровне, так и на микроскопическом. Далее, сердце. Оно у существа гораздо мощнее и располагалось строго за грудиной, отсюда иное строение и топика сосудов. Я нашла глаза, — тут Валерия покраснела и сглотнула. Видимо, подступила тошнота. Медик отвернулась от трупа и зажмурилась. Никто её не торопил, все понимали, что она и без того проделала колоссальную работу. Отдышавшись, Мирская продолжила. — Глаза у этого существа имеют две пары век. Одни такие же, как у нас, даже ресницы есть, а вторые, внутренние, — они прозрачные и располагаются вертикально, смыкаются от периферии к носу. Больше похоже на то, что это своеобразные очки или светофильтр.
Сопкин и компания слушали, смотрели на препараты и не могли поверить своим ушам. Если это не человек, то кто он? Как в земных капсулах-инкубаторах могло вырасти ТАКОЕ? Получается, и в других капсулах лежат эмбрионы подобных существ?
— Дальше — больше, — продолжила Мирская. — Кровь у этого существа синяя. Я изучила её под микроскопом и поняла, что это из-за другого вещества, переносящего кислород. Вместо гемоглобина у него гемоцианин.
— Вместо железа с кислородом соединяется медь? — уточнил Ильин.
— Да, — подтвердила Валерия, — как у некоторых моллюсков на Земле. Но в отношении млекопитающих наша эволюция пошла по пути использования железа в качестве переносчика кислорода. Предположительно, это существо с другой планеты.
— Да быть того не может! — воскликнул Сопкин. Он начал терять самообладание. Его начинало потряхивать, кружилась голова, на лбу выступил холодный липкий пот. Он почувствовал, что если не выйдет из секционной и не присядет, то может упасть в обморок. Как же он теперь понимал состояние Валерии. Бедная девочка, она узнала всё это первой. И более того, для неё эти открытия представляли куда больший шок. Она ведь врач, она привыкла иметь дело только с людьми, с нормальными человеческими существами. А тут — ЭТО. Что (непечатно) ЭТО вообще такое?