Мысли Ильина путались, каждое новое предположение о природе и причинах всей цепочки событий, начиная с выхода из криогенного сна на «Марке» и заканчивая этим странным убийством, отзывалось острой головной болью, но не думать о происходящем он не мог. Один человек убивает другого, размышлял физик. Убийство — чисто животная функция, функция хищника. Человек, бесспорно, тоже хищник, но хищник новой формации — организм, наделённый высокоразвитым интеллектом, имеющий в своём арсенале высшую нервную деятельность. Более того, человек давно вышел за рамки свойственного животному миру закона естественного отбора. Только этот вид на Земле обладает настолько развитой психоэмоциональной функцией, что способен попрать инстинкты одним усилием воли. Инстинкт самосохранения, пищевой инстинкт, родительский, стадный, познавательный, половой — любой из этих базовых инстинктов человек способен заглушить, а в ряде случаев и отключить. Только человек наделён такими качествами, как сострадание и жертвенность. Но что видел Ильин сейчас? Погиб человек, убит другим человеком, а все вокруг ведут себя так, словно тот просто вышел покурить и не вернулся. Ушёл так ушёл. Неужели нейроинтерфейс на «Осирисе» развит настолько, что способен блокировать или, наоборот, активировать психическую деятельность человека? Если это так, думал Ильин, то у нас у всех серьёзные проблемы.
Мысли физика постоянно возвращались к Сопкину, к их разговору возле капсул. Капитан уже тогда дал понять, что ради выживания части экипажа он способен пойти на крайние меры. Поскольку никто из экипажа о ситуации с капсулами не знал, первым подозреваемым в убийстве геолога лично для Ильина становился именно Сопкин.
Не то чтобы Ильин сильно переживал насчёт факта убийства геолога — головой он понимал, что это рано или поздно произойдёт. И, к своему стыду, он так же, как и все члены экипажа, не воспринял эту смерть как трагедию. Кстати, осознание этого факта его серьёзно напугало: что-то сдерживало его психические функции. Не так должен здоровый человек реагировать на смерть ближнего, хотя более всего Ильин разочаровался всё же не в себе, а в капитане. Он полагал, что Сопкину всё-таки удастся найти выход из этой сложнейшей этической проблемы. Трудно было осознавать, что тот, с кем ты ещё два дня назад выпивал, так легко перейдет от теории «лишних людей» к практике их устранения.
Тем не менее физик отметил для себя, что сдержанная реакция Сопкина и остальных членов экипажа не является абсолютной. Сам факт совершения преступления и попытки вычислить виновного говорили о том, что ещё не все потеряно, ещё не всё решал за людей ИИ.
Описанные Сопкиным подробности убийства Васильева должны были привести Ильина к тем же выводам, что и остальных, а именно — навести на мысль о том, что под подозрением находятся все члены экипажа, но физик никак не мог выбросить из головы их с капитаном разговор возле капсул. Ни у кого больше не было резона убивать геолога. Во всяком случае, пока не было. Никто не знает о том, что капсулы можно переделать.
— Нам с Аллой нужно на мостик, — сказал капитан, завершив свой обстоятельный рассказ. — Нужно покопаться в системах корабля — вдруг всё же удастся получить доступ к видеозаписям. Витя, присмотри за Владимиром Ивановичем и сообщи, как все соберутся.
— Да, капитан.
Ведомый своими мыслями, Ильин воспользовался тем, что они с Медведевым остались наедине, и попросил его ускорить подготовку экспедиции на «Марк-10». Тот сообщил, что у него для этой миссии всё готово, он давно уже заправил платформу и зарядил аккумуляторы. Они с Вершининым даже просчитали траекторию стыковки с учётом текущей пространственной ориентации рудовоза относительно «Осириса».
— В таком случае, Виктор, я попрошу вас наведаться на «Марк» как можно раньше.
— Да я хоть сегодня готов, — ответил Медведев, — жду лишь отмашки капитана.
— Я поговорю с ним, — пообещал Ильин и вновь попытался уснуть.
На самом деле, Балычев и сам планировал начать свою миссию по устранению лишних членов экипажа именно с Васильева, а потому был крайне удивлён, что его кто-то опередил. Андрей понимал, что убийца — либо Сопкин, либо Ильин. Причём то, что он застал физика за разрушением капсул и крепко тому навалял, не создавало Ильину алиби. Физик мог избавиться от геолога прежде, чем замыслить диверсию с капсулами. Это убийство сильно напугало Балычева, поскольку он считал, что у него ещё есть время на подготовку. Теперь же он знал, что кто-то из этой парочки — капитан или физик — уже сделал свой выбор и будет последовательно убирать конкурентов.
— Не исключено, — нашептывал Андрею второй Балычев, — что ты следующий. С другой стороны, часть работы уже кто-то сделал за тебя, так что можно только спасибо сказать.
— Осталось двое, и в первую очередь надо убрать капитана, — вполголоса ответил Андрей. Второй Балычев выбор одобрил.
— Всё правильно — или ты, или тебя. А Ильин нам ещё нужен, сам ты с гибернацией не справишься. Надо только понять, зачем он пытался сломать одну из капсул. Вполне возможно, физик на поверку не так прост и в его планы входит устранение гораздо большего числа людей.
— Ты с кем это болтаешь? — окликнул отставшего Балычева Корнеев.
— Да так, — замялся Андрей, — мысли вслух.
— Поделишься?
Балычев ускорился и догнал Корнеева и Мирскую. Они вместе уже перенесли тело убитого геолога во второй секционный зал и теперь направлялись в кают-компанию.
— Да я всё думаю, что такое герметичный детектив?
— Что? — не расслышала Валерия.
— Капитан сказал, что убийство этого чудика — это типичный герметичный детектив. Что это такое?
— Это разновидность детектива в литературе и кино, — пояснил Корнеев, — когда преступление совершается в какой-нибудь замкнутой локации. Ограниченное пространство и много подозреваемых. Все фигуранты в таких детективах изолированы от внешнего мира. Лайнер, поезд, особняк на острове — типичные локации для такого жанра. В нашем случае это космический корабль, на котором нет никого, кроме нас.
— И как вы думаете, кто геолога грохнул?
— Ха, спросил! — усмехнулся Корнеев. — Тут за последние дни столько всего странного произошло, что простое убийство уже не кажется мне чем-то из ряда вон выходящим.
— А вы что думаете, Валерия?
— Лично я никаких идей не имею, — ответила Мирская и добавила ультимативным тоном. — А если бы и имела, держала бы язык за зубами. На самом деле, я ждала нечто подобное. Мы все сейчас в диком стрессе находимся. Непонятно, выживем ли мы вообще. То, что произошло, было лишь вопросом времени, и провоцировать убийцу своими подозрениями я не намерена.
— А я думал, что всё начнется с самоубийства, — задумчиво произнес Корнеев. — И, откровенно говоря, геолог представлялся мне самым слабым звеном.
— Видимо, кого-то он достал раньше, чем самого себя, — хмыкнул Балычев. — Но мне было бы спокойнее, если бы тот, кто свихнулся и сделал это, хотя бы мотивы свои выдал.
— Думаешь, если тебя будут убивать мотивированно, тебе будет от этого легче? — удивилась Мирская. — Я сомневаюсь, что в наших условиях можно будет найти истинного виновника. Капитан прав, это останется на совести убийцы.
Так за разговором добрались до кают-компании.
— Да уж, — согласился с девушкой Корнеев, пропуская её в отсек, — хрена с два мы найдём виновного.
Балычев зашёл в кают-компанию следом и первым делом направился к Ильину. Медведев, находящийся неподалёку, привстал и насторожился. Андрей поднял руки, демонстрируя миролюбивый настрой. Виктор замер.
— Владимир Иванович, — смущённо произнес бурильщик, — вы не спите?
Ильин медленно покачал головой, но глаза не открыл. Балычев кивнул и продолжил:
— Я понимаю, что в глазах команды выгляжу не самым уравновешенным человеком, но тем не менее сейчас, обдумав всё, я понял, что действительно погорячился. Я прошу у вас прощения. Меня словно подбивал кто…
Балычев не был искренен — принести извинения физику ему посоветовал второй Балычев. Нужно набирать очки доверия, шепнул он Андрею. После нападения на Ильина и обнаружения трупа Васильева подозрения могли пасть на самого агрессивного члена экипажа, тем более что алиби у Андрея не было. Ночью он шарахался по звездолёту, благо этим же занимались и все остальные. В любом случае нужно было мириться и начинать сглаживать углы. Это было важно, поскольку план, который они вынашивали вот уже третьи сутки, подразумевал анонимность. Никто не должен догадываться, кто убирает лишних людей на корабле, внушал Андрею второй Балычев, и уж точно никто не должен знать, каков реальный мотив убийцы.
— Забудем, Андрей, — тихо произнёс Ильин, не открывая глаз. — Я действительно не держу на вас зла. Если мне удастся починить сгоревшую капсулу, это недоразумение вообще не будет иметь последствий.
Вскоре на мостик вернулись пилоты во главе с капитаном. Сопкин в очередной раз приступил к разбору полётов.
— Если честно, коллеги, — начал он, — я в замешательстве. Наше положение и последние трагические события вынуждают меня как капитана принять ряд мер по обеспечению безопасности на корабле. Убит наш товарищ, геолог Кирилл Васильев. Логика подсказывает, что убийца среди нас. Мотивы убийства могут быть различными, начиная от пресловутого воздействия нейроинтерфейса «Осириса» на нашу психику и заканчивая банальной неприязнью. Не буду преждевременно раскрывать все свои карты, — Сопкин мельком взглянул на Ильина, — но даже у меня был мотив для этого преступления.
Признание было неожиданным. Если до этого момента все члены экипажа слушали речь капитана вполуха, то сейчас они уже пристально на него смотрели.
— Что вы имеете в виду, капитан? — тихо спросил Корнеев.
— Первое, что я предлагаю, это открыться друг другу, и мой долг как капитана — сделать первый шаг. Среди нас нет ни следователей, ни детективов. Будем смотреть правде в глаза, у нас мало шансов вычислить убийцу. В возможностях мы ограничены. Ни мне, ни пилотам пока что не удалось взломать защиту «Осириса», а это значит, записи с видеокамер по-прежнему нам недоступны. Доступа к ключевым функциям корабля у нас также по-прежнему нет, как нет больше и «Марка». Диагностика повреждений рудовоза показала, что корабль полностью выведен из строя, но это не означает, что он бесполезен. В ближайшие сутки на борт «Марка-10» будет отправлена группа в составе оператора буровой Медведева и пилота Вершинина. Цель вылазки — добыть с гибернационных капсул баллоны с криогенной жидкостью, — информация вызвала заметный интерес, экипаж оживился. — Дело в том, что нашему физику, доктору Ильину, удалось выяснить одну важную деталь — есть шанс, я подчеркиваю, есть лишь ШАНС переоборудовать инкубаторы «Осириса» в гибернационные капсулы.