— Я тут, мой хороший, — прошептала Валерия и нежно прижалась горячими губами к холодному лбу Корнеева. — Я тут, я с тобой. Я всегда буду рядом, милый. Слышишь? Ты слышишь меня?
Девушку душили слёзы, и она уже не могла их остановить. Как она могла так спокойно отнестись к его смерти? Она даже не смотрела на него после того, как проверила его пульс. Когда её пальцы не ощутили сердцебиения, она просто сделала вывод: мёртв. Это была простая констатация факта. Никакого осознания, никакой боли. Просто что-то вырвалось из груди и ушло в бесконечность. Ушло навсегда. Тогда она могла думать лишь о том, жив ли тот, кто убил её Дениса. Она молилась, просила, умоляла, нет, она даже требовала от небес одного — только бы он выжил! Если бы Балычев тогда скончался у неё на руках, она сделала бы всё возможное, чтобы воскресить его, выходить, вылечить, вернуть к этой жизни. И всё только ради того, чтобы самой его убить. Своими собственными руками остановить это поганое сердце. Отомстить. Как же она сейчас проклинала себя за это! Вместо того чтобы оплакивать свою утрату, она думала лишь о мести.
— Ты же помнишь, зачем именно ты пришла, крошка? — спросил её Корнеев. Его губы не шевелились. Глаза были закрыты. Он был холодный. Он был мёртвый, и тем не менее Валерия слышала его. Она чувствовала его любовь. Она ощущала его заботу даже сейчас. — Возьми её и найди Ильина. Он всё тебе расскажет.
— Что, что он мне расскажет? — плакала девушка.
— Иди. Я умер, Лера. Я холодный окоченевающий покойник. Тебе нечего тут делать. Мы с ребятами хорошо лежим, в тесноте, как говорится…
По корпусу «Осириса» пробежала вибрация, настолько сильная, что заставила Валерию вернуться к реальности. За вибрацией послышался стон металла, словно корабль закручивали в спираль.
Девушка быстро обшарила куртку Дениса, нашла то, что искала, и, ещё раз приложившись губами к его лицу, тихо прошептала:
— Я им сейчас жопку поджарю, милый. Мы их всех поджарим. Скоро буду, жди.
Мирская так быстро, насколько могла, выбралась из импровизированного морга и направилась к следующей секционной — «О-4». Там она уже ориентировалась, как у себя дома. Там она убила Балычева, там же она хранила и все свои медикаменты, в числе которых был и спирт. Валерия быстро отыскала среди бесчисленных склянок нужную, открутила крышку, вылила содержимое и заправила спиртом будущую горелку. Затем она каким-то острым предметом продырявила крышку, скрутила из бинта жгут — будущий фитиль — и продела его в отверстие крышки. Собрав всю конструкцию, она достала из кармана винтажную зажигалку Дениса — именно за ней она к нему и приходила. Корнеев не расставался с ней, говорил, что старенькая зажигалка досталась ему от отца, а тому от его отца. Это была их семейная реликвия, она передавалась из поколения в поколение аж с девятнадцатого века. Как уж он пронёс её на борт космического рудовоза, для девушки оставалось тайной. Наверное, так же, как пронес свой карбоновый пистолет Медведев.
Мирская чиркнула пару раз зажигалкой, но пламя на стареньком фитиле не занялось. Естественно, зажигалка не была заправлена. В космосе всё, что горит, было строжайше запрещено. Корнеев знал это, но отказаться от своей семейной реликвии не мог. Да это, собственно, и не было важно сейчас. Важным было то, что потёртый временем кремень выдал достаточно искр, для того чтобы импровизированная спиртовка Валерии занялась и выхватила из густой тьмы пару метров пространства корабля.
Теперь у неё был свет. Прихватив с собой бутыль со спиртом, пару флаконов с кровезаменителем и аптечку, она вышла из медицинского отсека и уже более уверенным шагом направилась к реакторному. Дверь в него тоже была заперта лишь механически, девушка без труда справилась с ней и вошла в узкое помещение. На полу была кровь, много крови. Ильин всё-таки был ранен серьёзно. Самого физика девушка обнаружила лежащим на полу у самого входа в реактор. Неумело перевязанный мужчина был без сознания, мокрые от крови бинты сползли, и Валерия смогла сделать первые выводы относительно характера ранения. Пуля вошла в грудь справа и вышла чуть выше лопатки. Медведев, видимо, не планировал убивать физика и старался не задеть жизненно важных органов, однако Виктор не был хирургом и учесть всех нюансов не смог. Была повреждена подключичная артерия, отсюда и столько крови. Пока давящая повязка была зафиксирована, Ильин ещё держался, но после транспортировки его сюда, в реакторный отсек, повязка намокла и сползла. Кровь уже заполнила правое лёгкое, физику нечем было дышать.
Валерия быстро разрезала ткань вокруг раны, плеснула туда немного спирта и заново перевязала раненого. Затем она поставила ему капельницу, подвесив бутыль на запорном механизме, и ввела противошоковые препараты. Одним из шприцев она попыталась эвакуировать лишнюю кровь из легкого, но сделать это качественно не удалось. Условия были неподходящими, да и навыков военно-полевой хирургии у Мирской не было. Тем не менее уже через пять минут Ильин очнулся и, слабо улыбнувшись Валерии, спросил:
— Они уже здесь?
— Нет. Корабль обесточен. Я постоянно слышу странные звуки, будто корпус пытаются разорвать.
— Это колебания температуры, думаю, — прошептал Ильин. — Мы у них в ангаре?
Мирская кивнула.
— Что нам делать, Владимир Иванович?
— Как давно нет питания?
— Около получаса.
— В таком случае мы уже ничего не сможем сделать, — сказал физик и закрыл глаза.
— А как же ваш план?
— План? — физик приоткрыл глаза. — Какой план?
— Я догадалась, — сказала Мирская, — вы с Медведевым планировали взорвать этих ваэрров изнутри.
— Простите, кого взорвать?
— Ну, этих, которые нас захватили. Они себя ваэррами называют. Я прочла у Медведева в планшете.
Физик был явно удивлён и обескуражен.
— Валерия, но откуда у Медведева в планшете такие данные?
— Так вы ни о чём не знаете? — поразилась Мирская. — Вы же разыграли целый спектакль для этих ублюдков! Как же так?
— Милая Лера, — физик попытался дотянуться слабой рукой до лица Мирской, но, увидев в слабом свете спиртовки свою кровь на ладони, передумал. — Боюсь огорчить вас, дорогая, но мы не были в сговоре с Медведевым. Всё произошло настолько быстро, что я так ничего и не понял.
— Так что же произошло?
— Я почувствовал изменения в гравитации, а затем встретил Виктора. Он рассказал мне про Вершинина, и мы решили наведаться на капитанский мостик. По всему кораблю была гравитация, даже там, где её быть не должно. Я понял, что мы попали под какое-то гравитационное воздействие извне. А потом на мостике в смотровое окно разглядел… — ему пришлось остановить рассказ, так как в горле пересохло, а голова невыносимо кружилась. Физик закашлялся, изо рта потекла токая струйка крови.
— Млечный Путь? Вы разглядели ту часть звёздного неба, которой не должно было быть видно?
Ильин кивнул.
— Да. Тогда я всё понял. Это не было случайностью, Валерия. Нас действительно подбили. А потом играли с нами, смотрели на то, как мы убиваем друг друга. Я обо всём рассказал Медведеву, и тот признался, что понял это уже давно. И тогда я предложил ему…
— Что, что вы предложили?
Валерия проверила пульс раненого физика и, быстро сориентировавшись, ввела ещё несколько препаратов. Он уходил. Слишком уж много крови потерял. Но Валерии нужны были ответы. Дождавшись очередного «просветления», она вновь спросила:
— Владимир Иванович, что вы хотели сделать?
— Я… взорвать Осир… Мне нужно было добраться с…сюда… — голос Ильина слабел. Он уже и сам понимал, что умирает, и действительно цеплялся за сознание всеми силами. — Хотел взорвать…
— Вы хотели взорвать «Осирис»? Хотели помешать им завладеть кораблем?
Физик кивнул и посмотрел на Валерию.
— Да. Он выстрелил в меня. Я упал. Потерял сознание, видимо, — препараты выжимали из Ильина все соки. Физик даже немного оживился, но Валерия понимала, что это мнимое улучшение, так часто бывает перед смертью. — Очнулся я уже тут. Все двери были открыты. Я попытался добраться до реактора и вывести его из строя, вынуть все стержни, запустить цепную реакцию, но потом наступила тьма.
— Вы можете сделать что-нибудь? Реактор можно взорвать?
— Полчаса… Вы сказали, питания нет уже полчаса.
— Да, может, и больше.
— Тогда я бессилен, Лерочка.
— Что вы имеете в виду? Реактор можно взорвать?
— Без системы охлаждения, без рециркуляции хладагента реактор уже потерял бы стабильность. Мы уже должны были отправиться на тот свет, Лера. Если этого не произошло…
— Что, что тогда?
— Они сильнее нас. Они знали. Медведев тоже знал и потому помешал. Я не понимаю… Я не…
И Ильин умер. Тщетно Мирская пыталась его откачать — не помогали ни препараты, ни массаж сердца. Она боролась минут десять, но всё было безрезультатно.
Тяжело дыша, она откинулась к стене и постаралась привести мысли в порядок. Что же произошло? Выходит, Ильин догадался, что за «Осирисом» постоянно наблюдали. Понял, что они в итоге захватят корабль. Он осознавал, что никому из экипажа не выжить, и хотел уничтожить «Осирис», но Медведев помешал ему. При этом он не убил его сразу, а только ранил. Более того, Медведев помог физику, перевязал его, отнес сюда, к реактору. Значит, он всё-таки хотел, чтобы физик совершил задуманное, но взрывать корабль просто так не желал. Он ждал, когда «Осирис» окажется внутри крейсера ваэрров! Понимал, что взрыв изнутри нанесёт этим тварям больший ущерб. Но почему Виктор стрелял в Ильина? Если у него был план, причём логичный, кстати, план, то почему бы ему просто не договориться с физиком? Ильин умён, он бы понял, он бы поддержал.
Девушка чувствовала, что упускает нечто важное. В действиях Медведева была какая-то идея, он пытался реализовать какой-то план. Свой план. Но какой?
— На самом деле, Валерия, всё гораздо проще.
Он стоял в проходе. Среднего роста, с мощным торсом и непропорционально длинными ногами. На существе была одежда — то ли защитный комбинезон, то ли какое-то покрытие. Ткань зелёного цвета плотно облегала тело, было отчётливо видно каждую мышцу. Внешне существо можно было принять за человека нестандартной комплекции, ваэрра в нём выдавало только лицо. Маленький нос, больше походивший на рудимент, с двумя узкими удлинёнными ноздрями. Тонкие губы, вытянутые в полоску, которую можно было принять за ухмылку. Мощная нижняя челюсть, большой, густо изрезанный бороздками и извилинами череп. Было ощущение, что черепной коробки у существа и вовсе не было. Вместо привычных лобной, височных и теменных костей огромный мозг существа покрывала только кожа. И глаза — огромные навыкате глаза с гигантскими зрачками.