— Кто тебе сказал, что я не знала о твоих намерениях? — раздался в голове знакомый голос. Валерия не могла понять, что злит её больше — бессилие или этот спокойный голос в голове.
— Где ты?
— Я дома.
— Что значит дома? Ты только что стояла передо мной!
— Валерия, тебе нужно успокоиться. Перед тобой стояла не я, а наведённая мной проекция. Ты видела только то, что я тебе показывала. Ты нужна нам. Нужна живой. И ты выполнишь всё, что мы от тебя потребуем. У тебя просто нет выбора.
Девушка не верила своим ушам, вернее, не верила в то, что услышала. Если то, что сказала эта ваэррка, правда, то физически её тут не было, а разговаривала она исключительно в голове Мирской.
— Что значит ты дома? — повторила свой вопрос Валерия, от бессильной злобы падая на колени в лужицу собственной крови.
— Наш корабль необитаем. Мы общаемся посредством гравитационных колебаний элементарных частиц. Эта технология позволяет нам управлять космическими аппаратами на расстоянии. Вспомни, тебе уже говорили об этом. Похожие задачи имеют похожие решения. Подобную технологию вы используете в своей системе дальней связи. Наша текущая цель — разведка и подготовка вашей планеты к экспансии, нам для этого вовсе не обязательно присутствовать лично. Вы тоже пошли по этому пути и послали в космос корабль с искусственным интеллектом на борту, именно поэтому нам было так легко его взломать. Наши технологии на порядок выше ваших. ИИ нашего корабля перехитрил ИИ вашего, мы же подключились к процессу лишь тогда, когда вы прибыли к месту рандеву.
— Что ты хочешь от меня?
— Я уже говорила.
— Хочешь, чтобы я привела к себе в дом смерть?
— Да.
— Да пошла ты!
С этими словами девушка нащупала на полу скальпель, поднесла его к своему горлу и… ничего не смогла сделать. Она была уверена, что готова погибнуть, готова пожертвовать собой, лишь бы не допустить исполнение этого дьявольского плана ваэрров. Она была полна решимости, но почему-то не смогла сделать последний шаг. Острое лезвие замерло у шейной артерии, руки тряслись, готовые вонзить в плоть остриё скальпеля. Но по какой-то причине Валерия не могла нанести себе вред. И самое страшное было в том, что она и сама не понимала, управляли ли ею сейчас ваэрры или это она сама не может нанести себе последний удар. Она не чувствовала никакого воздействия на себя, она была собой, она всё понимала и всё осознавала. Она дышала, чувствовала страх, холод, даже ощущала остроту лезвия. Но убить себя не могла.
— Вы очень храбрые, люди, — сказал голос в голове. — Ты очень храбрая. Не зря мы выбрали именно тебя. Брось уже своё оружие, человек. Ты не убьёшь себя, пока мы этого не захотим.
Валерия, рыдая, опустила руки. Так она и сидела на коленях, ничего не видя, ничего не слыша. Ничего, кроме этого мерзкого голоса в голове.
— Чего вы хотите? — простонала она. — Что мне теперь делать?
— Думаю, тебе следует познакомиться с нами поближе, — спокойно ответил голос. — Может, выйдешь уже из своего корабля? Неужели тебе неинтересно, что там, за бортом? Такие технологии вам, людям, и не снились. Из всех сорока миллиардов землян только тебе одной выпала честь первой познакомиться с нашей расой. Ты же ученый, Валерия. Ты понимаешь, что проиграла. Так воспользуйся этим, выжми из этой ситуации всё, что только можно.
— А вы чем займётесь?
— В данный момент мы готовимся к отлёту. В скором времени запустятся маршевые двигатели нашего крейсера, и мы двинемся к Земле.
Мирская поняла, что проиграла. Не было у неё иного выбор, она даже убить себя была не в состоянии. Всё, что она могла, это подчиниться воле инопланетного разума.
Как только воля Мирской была сломлена, она смогла видеть. Нет, на «Осирисе» не появилось питание, не зажегся свет. Она просто видела всё вокруг, словно кто-то надел ей на глаза очки ночного видения. Красок не было, картинка была чёрно-белой, но это не мешало ориентироваться.
Девушка поднялась, и тут же перед её взором возникла тонкая, парящая в метре от пола нить. Она тянулась из реакторного отсека в основной коридор. Валерия вышла из отсека и увидела, как эта нить, извиваясь, уходит в недра «Осириса». Ваэрры явно намекали, что Мирской следует идти по заданной траектории.
— Ладно, чёрт с вами, — ругнулась она, — посмотрим на ваши заоблачные технологии.
Про себя же подумала о том, что, раз уж она сейчас не властна над собой, то следует подыграть захватчикам. Возможно, со временем ей удастся научиться сопротивляться, и вот тогда посмотрим, кто кого.
Мирская шла по световой нити, которая вывела её к центральному шлюзу и оборвалась возле гермодвери. Она догадывалась, что за пределами «Осириса» уже созданы все необходимые условия — температура, давление, кислород, гравитация и прочие блага для нормального существования любых форм жизни.
Без особых колебаний девушка открыла внутреннюю гермодверь, вышла в шлюз и заперла «Осирис» — так, на всякий случай. Наружная гермодверь открылась так же легко. Валерия выглянула из своего корабля — она оказалась в относительно тесном и хорошо освещённом помещении. Относительно тесным оно было просто потому, что помещение, способное вместить полуторакилометровый звездолёт, по определению не может быть совсем тесным. Смущало другое — оно было словно подогнано под размеры «Осириса». Девушка взглянула наверх и увидела, что рубка корабля практически упирается в потолок ангара. Посмотрела на корму и на нос и поняла, что звездолёт вошел в ангар как влитой. Скорее всего, решила Мирская, эти ваэрры просто могут обтекать любые предметы своим чудо-материалом. Стены напротив шлюза также были всё из того же блестящего, отполированного до зеркального блеска вещества.
Путеводная ниточка вела к стене напротив. Не допрыгнуть. Валерия посмотрела вниз и поняла, что и спуститься не выйдет. До условного пола было не меньше пятидесяти метров, так что с учетом имеющейся на борту крейсера ваэрров гравитации Валерия просто разобьётся. Однако в её мозг тут же поступило простое сообщение: «Можешь не опасаться и выходить».
— А не пошли бы вы в задницу? — выругалась Мирская. — У меня к вам безграничного доверия нет. Обмануть свои органы чувств я не могу, да и чувство самосохранения тоже. Так что или убирайте гравитацию, или сбегайте мне за лестницей.
Тут же из стены напротив в сторону шлюза протянулась небольшая металлическая дорожка. Валерия потрогала импровизированный мост ногой. С виду он был хрупким, не более миллиметра толщиной, однако под тяжёлым ботинком даже не дрогнул. Девушка выдохнула и всё же решилась аккуратно перенести вес тела на предоставленный ей трап. Опора легко её выдержала.
Постоянно оглядываясь по сторонам, стараясь зацепиться глазами хоть за что-нибудь интересное, Мирская пошла по трапу и уже вскоре оказалась возле ртутной стены. В ней она увидела собственное отражение, но вскоре оно пропало, и перед девушкой прямо в стене образовался проход. Ниточка-указатель полетела внутрь, недвусмысленно намекая следовать за ней. Ничего не оставалось, как повиноваться. Вскоре фактура стен изменилась, они перестали быть полированными и приобрели цвет. Сейчас она уже шла по коридору, больше напоминавшему больничный — серый пол, такие же серые стены, светящийся потолок.
Метров через пять она обнаружила в стене несколько проходов. Никаких дверей, просто зияющие дыры. Помещения за этими проходами были небольшими и пустовали.
Возле пятого по счёту помещения девушка задержалась. То, что она увидела внутри, было до предела омерзительным. Вдоль стен этого отсека прямо в воздухе висели… Валерия даже не знала, как правильно описать то, что она увидела. Это были экспонаты. Биологические экспонаты, своеобразная кунсткамера на ваэрровский манер. Первым из них была человеческая кожа. Выглядело это так, словно на человеке сделали разрезы, содрали кожу, а потом сшили её обратно и надули. Получилось своеобразное чучело человека, только без глаз. Перед девушкой парил молодой мужчина лет двадцати с виду, безучастно смотревший в пространство пустыми глазницами. Следующим экспонатом была мышечная система человека, собранная воедино. Мышцы, сухожилия, фасции — всё оставалось нетронутым. Было абсолютно немыслимо представить, что это не макет, не голограмма, а реальный мышечный каркас человеческого существа. Валерия не удержалась и потрогала пальцем грудную мышцу. В ужасе отдёрнула руку — она ожидала чего угодно, но только не реального, теплого, осязаемого тепла человеческого тела. Это была не голограмма. Судя по всему, перед девушкой был тот самый пропавший репликант. Они реально взяли и разобрали его на органы и системы. За мышечным препаратом шла нервная система: в воздухе парил головной мозг с торчащими перед ним на ниточках зрительными нервами глаз и самими глазными яблоками. От головного мозга, как на картинке из учебника анатомии, отходили все 12 пар черепно-мозговых нервов, а вниз спускался спинной мозг, от которого тянулись все остальные нервы. Руки, ноги, сплетения — всё до мельчайших чувствительных нервов в кончиках пальцев. Самое поразительное было в том, что вся нервная система не была разобрана и собрана обратно — она была полностью в сборе, была такой, какой её задумала природа. В последний раз такую картину она видела на учебной голограмме в медицинском институте.
Девушка прошла мимо нервной системы, не в силах отвести взгляда от глаз, парящих в воздухе. Ещё пара шагов, и девушку парализовал страх — она заметила, что оба глаза медленно повернулись и уставились на неё.
— Оно что (непечатно) ЖИВОЕ? — выкрикнула Валерия, и тут же получила ответ.
— Мы способны поддерживать жизнь как в макропрепарате, так и в отдельных органах и системах. Все представленные ткани живы и функционируют.
— То есть оно сейчас всё чувствует и понимает?
— Насчёт «понимает» сомневаюсь. Вы создали этих клонов, вам виднее, что они понимают, а что нет.
— Больные ублюдки! — выругалась Валерия и прошлась по остальным экспонатам.