Боль… Да… Вот что мне нужно…
Кажется, я дрожал под градом свинцовых ос, а мой нос ощущал запах пороха… Но, разве это важно?
Мои глаза неотрывно смотрели на недоумевающего Дикого, который не понимал, почему я снял свою защиту. Но, спустя секунду, его недоумение сменилось зарождающимся страхом.
Да… Я хочу увидеть твой страх. Ощутить его в полной мере, перед тем, как ты умрёшь…
Безумный оскал появился на моём лице, а разум разрывался от боли, как и тело.
С животным рыком, Дикий сорвался в атаку и благодаря ветру, окружающему его тело, молниеносно оказался напротив меня. Его мечи рассекали с гудением воздух, а после, сталь вонзилась в меня, пробивая насквозь.
Чувствуя блаженную боль, разрывающую всё тело, я сжал его руки, медленно вытаскивая из себя окровавленные клинки, после чего, фронтальным ударом ноги, подкреплённым печатью Усиления, вновь отправил Дикого в полёт.
Сломав очередной стол, мужик со стоном перевернулся и неверяще посмотрел на меня. В его понимании я должен был уже умереть.
— Мы те, кто служит Смерти, — сделал я небольшой шаг в его сторону, ощущая, как всё больше пуль прошивает меня на сквозь. — И не познают покой наши души, покуда несём мы её волю, желая обрести свободу, — мои руки расходятся в стороны, и на них, подобно рождённым звёздам, вспыхивает двухступенчатая печать, что ранее была закрыта для меня. — Убийство наш удел… Кровь наша награда… Страх наша суть… Имя нам — Жнецы, ибо мы прокляты.
Сжав один кулак, я разломал печать и в следующий миг весь зал содрогнулся, испаряя все краски мира и погружая его в темноту. Мощь, вызванная энергией Смерти, разорвала саму ткань реальности, отрезав всё казино от энергии Мира. Стихии, эфемерность, аура, воля… Всё это ничто против её силы.
Я видел, как страх в глазах Дикого сменяется откровенным ужасом. Ветер, что ранее окружал его и готов был сорваться в атаку, исчез.
Мой оскал стал ещё шире, а следом за ним сжалась моя вторая рука.
И стоило этому произойти, всё затихло. Не было слышно выстрелов. Исчезли крики и ругань бойцов Подорожного, не понимающих, почему я ещё стою на ногах.
Казалось бы, что сама жизнь желала исчезнуть из этого места, которым стал править Жнец.
Тьма разверзлась за моей спиной, поглощая свет и распространяя невероятный холод, промораживающий саму душу.
— Жизнь — ничто… — прозвучал мой рычащий голос, эхом зазвучавший среди стен. — Смерть — вечна…
Как только последнее слово сорвалось с моих губ, реальность вновь дрогнула и её огласили десятки кричащих в ужасе голосов.
Воля Жнеца в одно мгновение буквально разорвала бойцов Подорожного.
Руки, ноги, головы, тела. Всё это разлетелось по залу, окрашивая темноту в цвет крови.
Пол, стены, полоток… Каждый сантиметр этого помещение оросился багровой жидкостью и стекающими внутренностями.
Подняв руку, я посмотрел на пробитое множеством пуль предплечье, а в следующий миг за моей спиной вспыхнула огромная печать Регенерации.
Здесь, в месте, где правит сама Смерть, я не могу умереть. Теперь уже нет.
Скачок, и я оказываюсь лицом к лицу с Диким, которого моя воля обошла стороной по моему же приказу. То же касалось и Подорожного, лежащего в крови и разбросанных внутренностях бойцов.
— С-сука! — прокричал Дикий, а после попытался ударить меня мечами.
Усилие воли и его атака прерывается, после чего он падает на колени передо мной, выхаркивая шмат крови.
Вытянув руку, я схватил его горло и заставил захрипеть. Он пытался вырваться. Пытался бороться. Пытался противостоять энергии Смерти, что заполнила это помещение и отрезала от всего мира.
Подняв его и оторвав от земли, я смотрел в глаза Дикого, ощущая исходящий от него дикий ужас. Он молил меня, кричал о пощаде. Но разве Жнец знает, что такое пощада? Разве волнуют его мольбы? Нет. Лишь души и кровь.
Тёмно-серое пламя вспыхнуло в моей руке, мгновенно окутывая Дикого и заставляя его завопить. Оно медленно сжигало его кожу, мышцы и кости. Медленно добиралось до души, что билась в моей руке, желая вырваться.
Я специально растягивал его агонию. Я хотел, чтобы он страдал, как страдали те, кому он причинил боль.
— Анна Горева. Андрей Гнущенко. Лидия Иванова. Мария Власова… — подобно приговору звучал мой голос, называя имена.
Каждый ребёнок, что был изнасилован и убит этим человеком. Каждый из них найдёт своё отмщение моей рукой.
— А-а-а!!!! — всё сильнее вопил Дикий.
Его глаза плавились и вытекали. Кожа сползала на землю мерзким желе. Мышцы и кости пылали. Разум не выдерживал подобного и погружал своего носителя в безумие.
Разжав руку, я позволил опалённому телу, превратившемуся в мерзкую смесь крови и внутренностей, упасть к моим ногам.
Редкие вздохи боли вырывались из рта Дикого, который был ещё жив. Но вот его личность. Она сгорела. Исчезла в тёмно-сером пламени, оставив лишь еле дышащую оболочку.
Подняв ногу, я посмотрел на облезлое лицо человека, которого за спиной называли чудовищем.
«Только чудовище может победить другое чудовище…» — прозвучали в моей голове слова Минамото. Друга. Полководца и товарища, оставленного в другой жизни.
Возможно, ты был прав, Минамото…
Печать Усиления вспыхнула на моей ноге и в следующее мгновение ботинок резко опустился на голову Дикого, раздробив череп и окрасив грязный пол его мозгами.
Вздрогнув в последний раз, тело этого… Человека, обмякло.
Подняв руки, я коснулся остатков пиджака и, дёрнув их, поправил, попутно прохрустев шеей.
Энергия Смерти продолжала переполнять моё тело, разливаясь вокруг. Жнец желал ещё больше крови и душ, что были снаружи здания.
Тяжёлый вдох и выдох, после которого я мысленно схватил поводок Жнеца и стал загонять его в клетку. Он рвался, метался и рычал, но всё же покорно уступил. Пока что уступил…
Скачок, и я оказываюсь рядом с телом ещё живого Подорожного. Он был бледен, потерял много крови, но ещё дышал.
— Что ж… — осмотрел я помещение и дело рук своих. — Пора выбираться отсюда.
Глава 27
Находясь возле окна в своём просторном кабинете, освещаемом светом настенных ламп, император смотрел на ночной город. Из дворца открывался действительно прекрасный вид на мириады огней Москвы и правитель империи любил смотреть на то, как бурлит жизнь в его владениях.
Его руки были убраны за спину. Спина расслаблена, но прямая. А сам он медленно перетекал с пятки на носки, находясь в раздумьях.
Услышав, как в дверь постучали, Борис спокойно произнёс, не поворачивая головы:
— Войдите.
И хоть его голос не был громким, но подкреплённый энергией Мира, он прозвучал подобно грому.
Дверь открылась и в кабинет вошёл одетый в красный мундир мужчина.
Не говоря ни слова, он слегка поморщился от цветочного запаха, витающего в помещении, а после подошёл к небольшому глобусу в углу, где был спрятан мини-бар.
— Неспокойная ночь. Да, Юр? — тем же спокойным голосом спросил император, услышав, как заработал механизм глобуса-секретки.
Очень редко его друг прикладывался к спиртному, и если подобное происходило, то это говорило о том, что генерал либо устал, либо был очень раздражён.
— Ага, — вздохнул Юрий, взяв в руку пустой бокал и налив в него коньяк, он поднёс напиток и вдохнул его дубовые нотки запаха. — Ты уже знаешь?
— О том, что учудил Виктор? — приподнялись уголки губ императора. — Моя СБ следит за ним постоянно, друг мой. Даже когда он спит.
— Почему не сказал? — поморщился Юрий, сделав глоток. — Я бы остановил его. Да и работы меньше было бы.
— Жнец становится сильнее лишь в бою, ты сам сказал мне это, — ответил Борис, поведя плечами и продолжая смотреть на город. — Если бойня в «Синей Вишне» сделала его сильнее, то этого стоило.
Вздохнув, генерал прошёл к удобному кожаному креслу и, сев на него, распластался, вытянув ноги.
— Верхушка ЦОБ вовсю копает под него, — подал голос Юрий, сделав глоток и почувствовав обжигающий напиток, проникающий в желудок.
— Эти идиоты и под меня копают, — лениво махнул рукой император. — Думают, что я не знаю об их сговоре с немцами и планах революции.
Медленно повернув голову, Юрий посмотрел на спину своего друга и товарища, с которым они прошли очень многое. В те времена, когда Борис был ещё юн, на него слишком часто устраивали покушения и именно Юрий был рядом. Телохранитель, охранник, друг. Тот, кто прикроет и встанет на защиту молодого принца, потерявшего отца слишком рано.
Они оба знали, что надвигается на империю, и оба были готовы принять меры. Чересчур много власти получили некоторые люди государства, почувствовав вседозволенность. И, будь на то воля императора, а иначе быть не может, они бы уже оказались в стенах Обители. Вот только для того, чтобы казнить высокостоящего человека, занимающего не самую последнюю должность в империи, нужна причина. Или же, средство…
— Ты хочешь использовать Жнеца, чтобы задавить их, — не спрашивал, а утверждал Юрий.
— Если я правильно понял, какой он человек… — задумчиво протянул император, а его глаза зацепились за пролетающий над городом авианосец модели «Геликарриер». — То использовать его не выйдет. Слишком гордый и свободолюбивый. На него где сядешь, там и слезешь. Нет, Юр… — помотал он головой, улыбнувшись. — Я не собираюсь его использовать. Я сделаю так, что он сам захочет мне помочь. Помочь империи, в которой живут его близкие.
— Бал… — пробормотал генерал, поняв ход мыслей императора.
Поначалу он думал, зачем Борис выдал приглашение на имя Виктора. Теперь же всё встало на свои места. Жнец явится на осенний бал. В место, где соберется вся элита империи и будут иностранные гости. Место, где паутина интриг длинна и прочна, как никогда.
— Да, — кивнул статный мужчина, продолжающий смотреть в окно. — Адам Шефер будет там. Его люди не смогли получить дочь Рианнон силой и он лично приехал за ней.