— Я люблю время от времени выпить хорошей медовухи, — обмолвилась я с улыбкой. Особенно в такие дни, как этот.
Несколько королевских гвардейцев позади меня усмехнулись, и я ощетинилась, ведь совсем не желала, чтобы они это услышали.
Реджина бросила на меня осуждающий взгляд.
— Возможная королева Амбергейта не пьет медовуху в таверне… хотя я могу найти для вас немного вина, — сказала она.
Я махнула ей, отрицательно качая головой.
— Не стоит. — Эти тонкости благопристойности не для меня. Я никогда не привыкну слышать «возможная будущая королева». В любом случае я не большая фанатка распития спиртного; и я не хотела терять бдительность.
Барменша вернулась с подносом, полным медовухи, и мужчины заулюлюкали, вызвав у нее улыбку.
Когда она ушла, один из охотников бросил взгляд на охотничий клинок у меня на поясе.
— Ты хоть пользовалась этим охотничьим ножом, птенчик? — спросил он, присаживаясь и хватаясь за ручку своей гигантской кружки. Костяшки его пальцев были в шрамах, как и все остальное тело. Ему было по меньшей мере сорок зим, и его кожа выглядела как дубленая кожа. Без сомнения, он провел годы на солнце.
Птенчик?
Адалин еще можно было бы назвать птенчиком, но не меня. Я вытащила свой охотничий нож и ударила им по столу так, что он воткнулся в сколотую древесину с вмятинами. На ноже все еще осталась запекшаяся кровь убитого мной кугуара.
— Собственно, только вчера. — Я ухмыльнулась, и он сел немного прямее.
Другой стражник похлопал его по спине.
— Никогда не стоит недооценивать хорошеньких молодых женщин. Уж я-то знаю. Моя бывшая жена научила меня уму-разуму.
Весь стол взорвался хохотом, и я немного расслабилась.
— Ладно, теперь можешь спрятать свой нож, птенчик. Я уважаю тебя, — сказал человек со шрамом с усмешкой и осушил залпом свою кружку медовухи.
Я вытащила нож из стола и вложила его обратно в ножны, прежде чем присоединиться к Кендал в конце стола.
Я заметила, что она сидела прямо напротив короля, и, судя по ее болтовне, она понятия об этом не имела. Он держал свой глубокий капюшон надвинутым, скрывая лицо, и слушал ее, пока она тараторила о набегах, которые у нас были в этом году, и о том, как чудовищно, что король ничего не предпринял в связи с этим.
Я ухмыльнулась, сильно наслаждаясь происходящим, и отодвинула единственный оставшийся свободный стул. Он находился во главе стола, рядом с Кендал и королем. Я изучающе вглядывалась в Дрэ Вальдрена или, точнее, попыталась вглядеться, поскольку его лицо было скрыто.
— Похоже на то, что король даже не считает Пепел частью своих земель. Разумеется, что он не защищает нас так, как другие территории, — сказала я, соглашаясь с Кендал.
Все тело короля напряглось, и мне пришлось подавить ухмылку.
— Конечно, мы не виним вас. Вы просто делаете то, что велит он, — сказала ему Кендал, а затем повернулась к стражнику рядом с ней и спросила его о верховой езде.
Король подался вперед, опираясь на локти, чтобы стать ближе ко мне, и я замерла, с трудом сглотнув, чтобы смочить горло.
— Король послал свою самую элитную Королевскую Гвардию на поиски жены в Пепельной Деревне. Если это не свидетельствует о любви к народу Пепла, я уж не знаю что, — за-явил он.
Я прищурилась, глядя на него, и тоже подалась вперед.
— Любовь к народу Пепла? Как насчет того, чтобы навещать нас время от времени? Король никогда не приезжает, и мы знаем, что это потому, что зола деревни слишком грязна для его привилегированных сапог.
За столом воцарилась тишина. Я хотела утопиться в медовухе. Откуда исходила эта неприязнь? Он потерял жену и ребенка всего зиму назад, а я вела себя как настоящая ведьма. Но это было правдой. Пепельная Деревня была грязной, бедной, наименее желанной частью Амбергейта, и он никогда здесь прежде не был.
— Ты знаешь, что требуется от народа Пепла, чтобы устроить визит короля? — холодно спросил он меня.
Мое сердце бешено заколотилось в груди, и я пожалела, что вообще начала этот разговор. Другие стражники тихо переговаривались, но я также знала, что многие подслушивали.
Я покачала головой.
— Улицы должны быть усыпаны свежими цветами. Ему и всей его Королевской Гвардии должны быть предложены свежий хлеб, фрукты, мясо и сыры. Следует освободить и подготовить частную купальню. Предоставить постоялый двор с целым этажом только для него. Люди должны приветствовать его, принося ему дары и расточая ему похвалы. Для короля посетить такую бедную деревню, как Пепел, было бы эгоистично. Это опустошило бы их запасы и ожесточило бы их сердца по отношению к нему.
Я не двигалась и даже не дышала, пока он говорил.
Вот почему он остался за стенами? Он не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что это был он, чтобы они не были обязаны по многовековым правилам приветствовать его таким расточительным образом?
Мне хотелось провалиться сквозь землю.
— Мне жаль, — пробормотала я, низко опустив голову от стыда.
Затем двери бара распахнулись, и вошла барменша с огромной чашей тушеного мяса и пирамидкой мисок.
— Итак, дорогуши, свежее рагу из кролика для утомленных дорогой путников. — Она поставила гигантскую посудину на стол, а затем взмахнула над ним рукой. Из ее ладони вырвался язычок пламени, разогревая рагу, и я заворожено наблюдала за этим. Находясь всего в дне пути от Пепельной Деревни, я уже стала свидетельницей того, что здешние простые люди обладают большей магией, чем мы.
Когда она начала подавать на стол, я не могла отделаться от мысли о том, что сказал мне король. Сколько людей в Пепле думали, что король ненавидит нашу маленькую деревню, когда на самом деле он все это время старался не доставлять нам хлопот?
И все же он мог бы помочь в борьбе с нападениями.
Жаркое вышло превосходным, но я не смогла по-настоящему насладиться им. Не в полной мере. Не тогда, когда с каждым откушенным кусочком я чувствовала на себе взгляд человека в капюшоне. Дрейкены пили, ели и шумно разговаривали, в то время как мы с Кендал вели себя тихо и отстраненно. Реджине пришлось несколько раз шикать на них, когда их истории становились «неэстетичными для дамского общества». По правде говоря, я ничего не имела против кровопролитных охотничьих историй или воспоминаний о сражениях былых времен, в отличие от Кендал. Она хваталась за живот и морщилась, как будто ее вот-вот стошнит.
— Так твой отец владеет драконьей магией, Кендал? — спросил ее король из-под капюшона. Она начала насмешливо наблюдать за ним, без сомнения удивляясь, почему он даже не снял капюшон, чтобы поесть.
— Да. Если пожелает, он может создать небольшой огненный шар и работает с резервной армией Пепельной Деревни, чтобы весной бороться с набежчиками, — с гордостью сказала она. Ее суп только что остыл, и она использовала свой единственный фокус — способность вызывать пламя из ладони, чтобы он подогреть его и выглядеть круто.
Я даже этого не смогла бы сделать.
Пожалуй, у ее отца были самые мощные магические силы в нашей деревне, если не считать мистера Корбана, который был на четверть эльфом и обладал некоторыми способностями к исцелению. Отец Кендал мог создавать и бросать огненные шары, что в прошлом спасало нас от плохих рейдерских атак; он также был последним пьяницей. Ни от одного мужчины не было никакой пользы, когда он валялся в обмороке на полу таверны, каким бы могущественным он ни был. Но я не сказала этого. Это был момент, когда Кендал могла похвастаться своей влиятельной семейной родословной, и я позволила ей это сделать.
Тем временем я была феерической неудачницей, которая ела холодное жаркое.
— Это великолепно, — сказал король, как будто удовлетворенный тем, что она достаточно могущественна, чтобы была вероятность подарить ему ребенка.
Затем он посмотрел на меня.
— А с какой стороны семьи исходит твоя магия?
Я побледнела, каждый мускул в моем теле напрягся. Я, очевидно, не могла сказать ему, что женщина, которая родила меня, была чистокровной представительницей знатного драконьего народа.
— Моего отца, — прохрипела я. — Боюсь, едва ли четверть. — Я хотела отвести его внимание от себя, заинтересовав Кендал или этой могущественной девушкой из Мрачной Пустоши. Я знала, что он чует ложь, но, честно говоря, я все еще не до конца осознала то, что сказала мне моя мать, а мой отец все еще был моим отцом. Так что это не было похоже на ложь. Чем дольше я была вдали от своей матери, тем менее страшной казалась ее история, но я все равно хотела быть настороже.
Хотела бы я видеть лицо короля. Хмуро ли он смотрел на меня прямо сейчас? Или просто насмешливо наблюдал за мной?
— Ищейка сказала, что у нее больше силы, чем у Кендал, — исподтишка вставила Реджина, нарушая мой план оставаться незамеченной. — Она, должно быть, не знает полной истории своей семьи.
Я взглянула на нее с раздражением, но она смотрела на короля.
Кендал неловко поерзала рядом со мной.
— Я никогда не была в Нефритовом Городе. Это правда, что там есть институт, специализирующийся на пошиве одежды?
Кендал меня просто спасла. Я у нее в долгу за это.
— Есть, — холодно отрезал король, и я почувствовала, что он все еще наблюдает за мной. Меня уже начинало раздражать, что я не могла увидеть его лица.
— Разве тебе не жарко в этом капюшоне? Ты ведь можешь снять его на время ужина? — поинтересовалась Кендал.
Кендал, может, и была наивной, но она не была глупой. Накинутый капюшон на протяжении всего ужина вызывал вопросы, и она начала направлять все свое любопытство на него, как будто знала, что он важный человек.
Мужчины за столом притихли и переводили настороженные взгляды с нее на своего короля.
— Кендал, у него ужасно обезображено лицо, — внезапно выпалила я, и несколько мужчин за столом загоготали.
— О, мне так жаль, — сказала Кендал, как всегда настоящая леди.
Глаза, которые, как я предполагала, пристально глядели на меня весь ужин, внезапно пожелтели, а из темноты капюшона начал выползать черный дым.