Моим первым долгом в качестве королевы было спасти мой народ. Только вот народ не подозревал об этом и никогда не узнает.
За ужином я много ковырялась в тарелке, но ничего не съела. Адалин, казалось, ничего не заметила, но не мама. Она нахмурилась, глядя на меня, когда мои каблуки нервно постукивали по ковру. Мы поговорили о погоде, зеленых деревьях и прочей скучной ерунде, и через некоторое время я пожелала им спокойной ночи.
Я мерила шагами ковер нашей роскошной спальни и таращилась на нашу супружескую кровать. При мысли о том, что мы делали в ней прошлой ночью, у меня между ног разлился жар, но при мысли о том, как он делает это с другими женщинами, из моих ноздрей повалил дым. Я подошла к кровати, взяла подушку и в отчаянии швырнула ее через всю комнату. Мама однажды сказала мне, что трудно определить, когда у женщины наступают самые благоприятные дни для зачатия, поэтому она выступала за ежедневное занятие любовью пары, пытающейся забеременеть. Мысль о том, что Дрэ придется делать это с ними каждую ночь, заставила желчь подступить к моему горлу.
Почему я сказала ему, что все в порядке? Я вдруг пожалела, что дала ему разрешение заниматься этим. Я хотела побежать по коридорам дворца, выкрикивая его имя, а затем напасть на любую женщину, которая была с ним прямо сейчас. Я не подходила для этого ни сейчас, ни когда-либо.
Схватив фарфоровую чашку, я с визгом швырнула ее в стену. Когда она разлетелась вдребезги, осыпав диван сотней осколков, мне ничуть не полегчало.
Меня охватило отчаяние. Вдруг дверь распахнулась, врезавшись в стену с такой силой, что я подпрыгнула. Вскрик удивления вырвался из моего горла, и я развернулась, мой взгляд скользнул по обнаженной фигуре Дрэ.
Одинокая слеза скатилась по его щеке, и он покачал головой, закрывая за собой дверь. Слеза, покачивание головой. Что это значило?
Я застыла во времени, замкнувшись в своем сознании, пытаясь проанализировать ситуацию. Он сошел с ума? Я сделала что-то не так? Неужели женщины отвергли его?
Подойдя ко мне, он схватил меня за бедра.
— Я не могу. Я не буду.
Шесть слов. Шесть коротких слов было достаточно, чтобы укрепить мою любовь к нему.
— Я хочу ребенка от тебя. Я хочу быть отцом твоего ребенка, и я хочу, чтобы ты была матерью, — сказал он.
Мои губы задрожали, когда слезы беспрепятственно покатились по моим щекам.
— Но… если с ним будет что-то не так…
— Мне наплевать. Я буду любить любого ребенка, которого мы сотворим вместе, сколько бы времени не было нам отведено с ним.
В тот момент у моего сердца чуть не выросли крылья, и я боялась, что оно выпрыгнет у меня из груди. Король, настолько поглощенный родословной, не заботился о том, чтобы у него был ребенок с отклонением? Это было неслыханно. Королева Найтфолла однажды убила одного из своих сыновей за то, что он заикался.
— С ним? — я приподняла бровь.
Он ухмыльнулся.
— Или с ней.
Его руки переместились с моей талии на живот, и я подумала о серьезности ситуации. Разве это правильно, знать, что ребенок родится с отклонениями, и все равно обрекать его на рождение?
— Неправильно заставлять ребенка страдать из-за нашего эгоизма, — сказала я.
— Одна запись в дневнике не означает, что каждый ребенок у этой пары родится с недугом. Такое случается. Это может случиться только с первым ребенком, но не с остальными. У них могло бы родиться еще пятеро здоровых детей. — Я чувствовала, будто темная туча, которая преследовала меня весь день, рассеялась в небе.
Он прав. Мама говорила мне, что такие вещи действительно случались. Жестокие повороты судьбы без всякой причины. Я хотела бы, чтобы эта пара была еще жива сегодня, чтобы спросить их.
Ребенок с таким заболеванием не будет чем-то хуже, и я полюблю любого малыша, которого мы создадим. Это будет половинка меня и половинка Дрэ.
— Если ребенок проживет всего мгновение, он все же сможет усилить твою магию? — спросила я.
Он кивнул.
— В тот момент, когда ты забеременеешь, моя магия немного усилится, а затем полностью при рождении.
Внезапно меня охватило обожание к этому человеку. Он выбрал меня, он выбрал нас, со всеми нашими несовершенствами, и это было чертовски идеально для меня.
Девять лун спустя
— Ей больно. Сделайте что-нибудь! — рявкнул Дрэ на доктора Элси.
Эльфийско-драконья целительница закатила глаза, глядя на короля.
— У нее схватки! Конечно, ей больно.
Моя мама встала с моей стороны и подошла к Дрэ, который расхаживал по ковру. Он остановился, глядя на нее сверху вниз безумными, дикими глазами. Он был на всех родах Амелии, в прошлый раз потерял четверых детей и жену — для него это стало безумно болезненным опытом. Я сказала ему, что ему не нужно находиться здесь, но он и слышать ничего не желал. Он сказал, что не оставит меня.
— Я знаю, ты напуган, — сказала мама. — Но я видела многих женщин, переживавших роды, они и вполовину не были такими сильными, как моя Арвен. С ней все будет в порядке.
Он почти упал в ее объятия, и мое горло сжалось от эмоций. Адалин и мама переехали во дворец, когда я объявила о своей беременности, и между моей матерью и мужем установилась особая связь. У нее был способ успокоить его; он уважал ее и ценил ее мудрость.
Я тяжело хмыкнула, когда еще одна схватка охватила мой живот. Это была довольно легкая беременность. Никаких болезней, на которые жалуются другие женщины; Дрэ каждый вечер кормил меня шоколадным тортом и всем, что я хотела, и делал массаж ног. Но роды были далеко не легкими.
Король эльфов, Райф, оказал нам любезность и втянул королеву в небольшую схватку, и она потеряла к нам интерес… пока что.
Я закричала, когда боль пронзила мое тело, и оба, мама и Дрэ, бросились ко мне, каждый взявшись за руку. Мне казалось, что область между моими ногами была охвачена огнем.
— Жжет, — прорычала я, пытаясь тужиться изо всех сил, как учила меня мать за последние несколько месяцев тренингов.
— Я вижу головку! — сказала мама, занимая позицию между моими ногами.
Доктор Элси схватила одеяло и таз со стерильной водой и бросилась к моей матери. Мы договорились, что моя мать будет ухаживать за мной, а доктор Элси, у которой было больше опыта, будет ухаживать за ребенком и его… осложнениями. Какими бы они ни были.
Голова Дрэ склонилась к моему плечу. Он говорил едва громче шепота.
— Я любил тебя больше всего на свете, — выдохнул он мне на ухо.
Тогда я осознала, что он готовится к моей смерти, и это потрясло и опечалило меня.
— Скажи мне это еще раз, когда я действительно буду на смертном одре.
Давление усилилось, и я зарычала, когда боль, какой я никогда раньше не испытывала, пронзила меня между ног, как нож мясника, разрезающий мои самые чувствительные части.
Давление было таким сильным, что я чуть не потеряла сознание. Затем наступило облегчение.
— Девочка! — радостно воскликнула мама, и я в шоке посмотрела вниз. Я приготовилась к обезображенному тельцу, органам вне тела малыша, не дышащему ребенку, синей коже, но… она была совершенна. Затем с потолка упало золотое сияние и накрыло ребенка, отчего у меня перехватило дыхание.
Это было волшебство? Драконья магия, которая питала наш народ? В ту секунду, когда оно коснулось ее кожи, оно исчезло почти так же, как если бы я это просто придумала.
Я разрыдалась и поняла, что голова Дрэ все еще опущена. Он не мог заставить себя поднять глаза. Вероятно, он боялся еще одного мертворожденного. Вот тогда наша дочь разразилась громким криком, голова Дрэ вскинулась.
Я изучала его лицо, желая навсегда запечатлеть этот момент в памяти — момент, когда у него родился здоровый ребенок.
— Элси, проверь ее сердце, ее легкие, ее… — Рыдание застряло у него в горле.
— Она в порядке. Я только что просканировала ее. — Элси подняла свою палочку.
Дрэ всхлипнул, зажимая рот рукой, больше не в силах сдерживать эмоции. Моя мама встала и подошла, чтобы передать мне ребенка, когда давление между моими ногами снова усилилось. Я застонала от боли, дикими глазами уставившись на свою маму.
— Что-то не так, — сказала я, и все тело Дрэ напряглось.
Мама передала малышку Дрэ, и он взял ее, держа так, словно она была хрупким яйцом.
— Что происходит? У нее идет кровь? Вот как это происходит, у женщины слишком много крови, — сказал он.
Мама покачала головой.
— Вероятно, это просто послерод… — У нее перехватило дыхание, когда она посмотрела мне между ног.
— Тужься! — крикнула она, и мой живот стал твердым, как камень. Я подалась вперед, не совсем уверенная в том, что происходит, и начала тужиться.
Огонь. Давление. А затем облегчение.
Второй крик разнесся по комнате, и мы с Дрэ уставились друг на друга широко раскрытыми глазами.
— Девочки-близняшки, — сказала мама с радостным смехом.
— Две? — Дрэ посмотрел вниз на дочь в своих руках, а затем на ту, что была в руках моей матери. Она облокотилась на кровать и передала второго ребенка мне. Она тоже была окутана той золотой магией, которая продержалась всего несколько секунд, прежде чем исчезнуть.
Она была совершенна. Нежная кожа, голубые глаза, нос пуговкой. Близняшки. Это было такой редкостью, и не было никакого способа узнать об этом, пока у тебя не начнутся схватки. Я не могла сдержать смех, который рвался из меня.
Две девочки.
— Реджина и Джослин, вот как я хочу их назвать, — сказала я Дрэ.
Он кивнул, а затем сел на край кровати и посмотрел вниз на крошечного ребенка у себя на руках.
— Две принцессы.
Я ухмыльнулась.
— Какое-то время ты будешь последним королем-драконом.
Улыбка на его губах стала шире.
— Я как-нибудь это переживу.
Он лег на спину, уютно устроившись рядом со мной, пока мы держали наших девочек между нами. Иногда жизнь была тяжелой, и случались ужасные вещи, но мы были доказательством того, что даже самые мрачные времена можно превратить в счастливую жизнь до конца дней своих.