Полковнику пришлось атаковать.
Улед-рийа были разгромлены и укрылись в неприступных пещерах, куда они заранее отправили своих жен, своих детей, свой скот и все свое богатство.
Полковник Пелиссье приказал обложить пещеры; во время этой операции несколько солдат погибло, но пещеры были обложены.
Полковник попытался вести переговоры с арабами, но те открыли огонь по парламентерам.
Один из парламентеров был убит.
Тем не менее переговоры начались.
Арабы потребовали, чтобы французы сняли лагерь, и при выполнения этого условия обещали выйти из пещер и покориться.
К сожалению, невозможно было доверять обещаниям арабов; французы, со своей стороны, брали на себя обязательство не брать никого из них в плен и ограничиться их разоружением.
Пока длились все эти переговоры, французская колонна получила приказ стаскивать хворост, солому и дрова ко входу в пещеры, дабы убедить арабов, что если они не примут наши условия, то с ними будут вести войну на уничтожение.
Однако арабы наотрез отказались принять их.
И тогда, черпая силу в приказе генерал-губернатора, полковник Пелиссье, который не мог оставаться в бездействии у пещер до тех пор, пока арабы не согласятся сдаться, и не мог отступить от пещер, поскольку это дало бы арабам чрезмерное представление об их неприступности, принял решение бросить в пещеры подожженные связки хвороста и всякого рода легковоспламеняющиеся материалы, сложенные у входа.
Пятьсот тридцать арабов вместе с их быками, козами и овцами погибли в этих пещерах, задохнувшись.
Между тем изгнанный из Дахры шериф Бу-Маза, которого мы позднее видели в Париже, начал приобретать известность, подстрекая к беспорядкам улед-ситтенов.
Как раз тогда произошло страшное побоище у Сиди-Брагима.
Все знают об отчаянном сопротивлении и героической гибели небольшой колонны, которой командовали г-н де Монтаньяк и г-н Фроман-Кост.
При известии об этом побоище Франция затрепетала от гордости, как она затрепетала бы при известии о победе.
Парламентская сессия 1846 года открылась 27 декабря 1845 года.
Ни в какую эпоху после 1830 года, то есть на протяжении шестнадцати прошедших лет, оппозиция не задавала столько раз и с таким упорством вопросы по поводу действий кабинета министров, но и, надо сказать, никогда прежде оппозиция не насчитывала такого количества своих поражений.
В ходе обсуждения приветственного обращения к королю Палате депутатов пришлось шесть раз высказываться в отношении политики кабинета.
Поправка г-на Одилона Барро о необходимости заклеймить позором злоупотребления на выборах была отклонена большинством в сорок два голоса.
Поправка г-на Фёйяда-Шовена о необходимости верно и честно исполнять законы, направленная против указа хранителя печати о государственном совете, была отклонена большинством в двадцать пять голосов.
Поправка г-на Грандена по поводу махинаций с акциями железных дорог была отклонена большинством в сорок девять голосов.
Поправка г-на Беррье, имевшая целью осудить поведение правительства в его взаимоотношениях с Соединенными Штатами, была отклонена большинством в семьдесят восемь голосов.
Поправка г-на де Ремюза о независимой политике в вопросах, касающихся Старого и Нового света, была отклонена большинством в шестьдесят восемь голосов.
Поправка г-на Бийо о праве на обыск жилища была отклонена большинством в семьдесят три голоса.
С другой стороны, разумно забыв о разногласиях между большинством и меньшинством, Палата депутатов сплотилась, чтобы проголосовать за отмену дополнительного налога, обременявшего переписку деревенских жителей; одновременно она облегчила пересылку денег, прежде такую дорогостоящую для военных и рабочего класса.
Рассмотрев обширный проект, предложенный военно-морским министром, она без всякого противодействия, движимая общим чувством национального величия, проголосовала за кредит в девяносто три миллиона франков.
Наконец, проект закона, касающийся трудовых книжек рабочих, был одобрен Палатой пэров, поступившей так, несомненно, в силу инстинктивного понимания незримого, но ощущаемого движения к общественному прогрессу.
Между тем были предприняты два новых покушения на убийство короля.
Шестнадцатого апреля 1846 года, в тот момент, когда карета короля крупной рысью катила вдоль одной из стен парка Фонтенбло, раздались два выстрела, прозвучавшие с интервалом в несколько секунд.
Пули пробили бахрому, украшавшую верх шарабана. Один из пыжей упал к ногам королевы, но король не был задет.
Убийцу задержали. Им оказался некто Леконт, бывший главный смотритель коронных имений.
Леконт был приговорен к смерти как отцеубийца и казнен 8 июня.
Спустя три месяца, в тот момент, когда, стоя на балконе Тюильри, король приветствовал собравшуюся толпу, какой-то человек, спрятавшийся позади статуи, с довольно большого расстояния дважды выстрелил в него из пистолета.
Человека этого тотчас же задержали, и он заявил, что его зовут Жозеф Анри.
Он был приговорен к каторжным работам.
Год 1846-й был одним из тех роковых годов, какие наступают время от времени, чтобы предвестить еще более роковые года.
Помимо двух упомянутых покушений на убийство, из случившегося в этом году следует отметить:
21 марта — катастрофа на Руанской железной дороге;
27 апреля — массовое убийство французских пленных в дейре Абд эль-Кадера;
5 мая — катастрофа на железной дороге из Нима в Алее;
20 июня — волнения в Нанси, вызванные дороговизной хлеба;
8 июля — катастрофа на Версальской железной дороге;
30 сентября — беспорядки в Сент-Антуанском предместье;
и, наконец, 18 и 19 октября — наводнение на Луаре.
Из других важных событий должны быть упомянуты:
свадьба герцога де Монпансье с доньей Луизой, испанской инфантой;
визит тунисского бея в Париж;
свадьба герцога Бордоского;
побег принца Луи Наполеона, который покинул крепость Ам, переодевшись рабочим и прикрывая лицо доской, лежавшей у него на плече.
Таким образом, все тяжким бременем легло на этот год: наводнение, нехватка продовольствия, политические затруднения, покушения на убийство, страшные несчастные случаи. И потому в обществе распространилась смутная тревога, как это всегда бывает накануне великих катастроф.
Была созвана новая Палата депутатов; она насчитывала сто двадцать новых членов.
Оппозиция полагала, что она может рассчитывать на бо́льшую часть этих новых депутатов.
Одно из важных событий сессии произошло в момент ее открытия. Господин Дювержье де Оранн внес предложение об избирательной реформе.
Уже в третий раз этот страшный вопрос, которому предстояло низвергнуть монархию, поднимался в Палате депутатов.
В 1842 году с законодательной инициативой выступил г-н Дюко, но его предложение об избирательной правоспособности было отклонено большинством в сорок семь голосов.
В 1845 году г-н Кремьё повторил предложение г-на Дюко, но оно было отклонено большинством в двадцать три голоса.
Наконец, 6 марта 1847 года г-н Дювержье де Оранн в свой черед поднялся на трибуну и внес новое предложение. В нем, помимо того, что предлагали г-н Дюко и г-н Кремьё, содержались еще три изменения:
1° предлагалось снизить избирательный ценз до ста франков, приняв за основу один лишь главный налог;
2° сосредоточить выборы в одной избирательной коллегии во всех городах Франции, избирающих более одного депутата, за исключением Парижа;
3° и, наконец, увеличить число депутатов с четырехсот пятидесяти девяти до пятисот тридцати восьми.
Прения начались 23 марта.
Господин де Гольбери, г-н Льядьер и г-н д’Оссонвиль воспротивились представленной реформе.
Предложение принять ее к рассмотрению было отклонено большинством в девяносто восемь голосов: оппозиция подала сто пятьдесят четыре голоса «за», а консервативная партия — двести пятьдесят два голоса «против».
Таким образом, г-н Гизо в очередной раз опроверг свою знаменитую программную речь в Лизьё, в которой он заявил:
— Все партии обещали вам прогресс, но только консервативная партия вам его даст.
Правда, это был последний раз, когда ему предстояло ее опровергнуть.
Однако и оппозиция в свой черед добилась триумфа. Господин Эбер, вице-председатель Палаты депутатов, был приглашен в состав кабинета министров, и его место занял г-н Леон де Мальвиль, кандидат от оппозиции, победивший с перевесом в один голос г-на Дюпра́, правительственного кандидата.
Поскольку общество все больше и больше приближалось к катастрофе, признаки нравственного разложения проявлялись все чаще и чаще. Характерная черта правительства Луи Филиппа всегда состояла в подмене чувств государственной чести и национального самолюбия сознанием материальных интересов; от этого сознания, доведенного до определенной степени, оставался всего лишь один шаг до забвения законов чести и порядочности.
И шаг этот проделали люди, занимавшие настолько высокое общественное положение, что Франция пришла в ужас, видя с какого уровня спустились 8 июля 1847 года обвиняемые, чтобы занять место на скамье подсудимых в Палате пэров.
Генерал Депан-Кюбьер!
Господин Тест, бывший министр общественных работ!
Господин Пармантье, поверенный!
Четвертый обвиняемый, г-н Пеллапра, банкир, сбежал.
Господин Тест, признанный виновным в том, что, будучи в 1842 и 1843 году министром общественных работ, он одобрял сделанные ему предложения и получал деньги и подарки за исполнение действий, которые входили в его должностные обязанности и не подлежали дополнительной оплате, был приговорен к денежному штрафу в размере девяноста четырех тысяч франков и к трем годам тюремного заключения.
Господин Депан-Кюбьер, с которого сняли обвинение в мошенничестве, был признан виновным в подкупе государственного министра с целью получения концессии на соляные копи и приговорен к поражению в правах и денежному штрафу в размере десяти тысяч франков.