После блестящего пиршества во дворце Черенцеса молодые удалились в охотничий замок.
Маленькое, невзрачное здание совершенно преобразилось и было обставлено с самой изысканной роскошью. Много прекрасных подарков от королевской четы, палатина и других друзей ожидали там молодую хозяйку замка.
XVIIЦыганка
Матвей Перен должен был подчиниться распоряжению матери и после покушения на короля оставить Офен. Распространился слух, что он бежал к Заполии, но на самом деле он скрывался недалеко от Биске в густом лесу. Старые деревья совершенно закрывали небольшой домик, в котором поместился Матвей; он очень хорошо устроился в нём и чувствовал себя прекрасно в этой глуши.
Верный и преданный крестьянин из ближайшей деревни приносил ему пищу и доставлял время от времени известия из замка.
Днём Матвей не решался выходить из дома, так как мать написала ему, что его разыскивают и что его жизни грозит опасность. Он проводил время в резьбе по дереву, починял свою хижину и расставлял сети для птиц. Ночью он бродил по лесу в сопровождении своих друзей: двух больших собак. Однако мало-помалу подобная жизнь начала надоедать ему.
Однажды Матвей, в светлую, лунную ночь бродя по опушке леса, заметил тёмную тень; присмотревшись, он увидел женскую фигуру, шедшую по лугу, примыкающему к лесу.
Матвей спрятался за дерево и, выждав, когда она подошла совсем близко, выскочил из леса. Она испугалась и побежала. Матвей взялся за ружьё и крикнул:
— Остановись или я выстрелю!
Женщина остановилась.
Матвей медленно приблизился к ней и увидел, что это — старая цыганка.
— Что тебе здесь надо, старая чертовка? — спросил он.
— Трав, корней и цветов для моих снадобий.
— Которыми ты отравляешь людей и животных, — перебил её Матвей с грубым смехом.
Цыганка также рассмеялась. Её смех и голос показались Перену слишком молодыми для её седых волос; быстрота, с которой она бежала, также показалась ему подозрительной.
— Это мне очень кстати, — продолжал Матвей, — я живу в лесу как отшельник и давно не видел людей. Ты должна пойти со мной, старуха, и разогнать мою скуку.
— Это невозможно! — со страхом ответила цыганка.
— Что невозможно? — закричал на неё Матвей. — Ты пойдёшь со мной без всяких разговоров! Ты должна сварить мне ужин, рассказать сказку и спеть песню. Я умираю от скуки. Шевелись! Живей. — Он толкнул цыганку в бок и заставил её идти вперёд. — Не пытайся убежать от меня, старая, — добавил он более добродушным тоном, — а то я подстрелю тебя, как галку.
Цыганка ничего не ответила и пошла, прихрамывая, вперёд.
— Скорей, старая чертовка! — сказал Матвей, — нечего хромать, я прекрасно знаю, что у тебя совсем здоровые ноги и ты можешь бегать, как олень.
Цыганка обернулась и, посмотрев на Матвея, быстро пошла вперёд.
— Ты нравишься мне, — проговорил Матвей, рассматривая цыганку и заметив её стройную фигуру и изящную ножку.
Подойдя к дверям хижины, она не решалась войти в неё. Тогда Матвей толкнул её в плечо и крикнул:
— Иди, иди!..
Она переступила порог. Матвей запер дверь, закрыл окна, загнал собак за очаг и сел рядом с цыганкой, поместившейся на скамейке.
— Ну-с, чего ты ищешь тут в лесу? — спросил он.
— Травы, — начала она.
— Полно врать, — перебил её Матвей, — откуда ты и как тебя зовут?
Цыганка бросила на него враждебный взгляд.
— Я — Ава, из Индии, прекрасный господин, — проговорила она в нос.
— Ты хочешь тут укрыться и ты вовсе не цыганка, — невозмутимо продолжал Матвей. — Ты так же молода, как и я, — добавил он, обнимая её за талию.
— Не смей меня трогать! — с угрозой воскликнула цыганка.
Он заметил движение её руки к поясу и быстро выхватил у неё кинжал, спрятанный за кушаком.
Цыганка закричала.
— Замолчи, — сказал Матвей, — я тебе ничего не сделаю.
Она закрыла лицо руками и заплакала злыми слезами.
— Пойди вымойся и причешись! — продолжал Перен и с этими словами сорвал платок с её головы.
Цыганка с ужасом вскрикнула и вскочила; в ту же минуту её тёмные волосы густой волной рассыпались по спине, и Матвей, увидев это, громко расхохотался.
— Кто ты? — спросила она, дрожа от страха.
Он, ни слова не говоря, подвёл её к кадке с водой и подал полотенце.
Цыганка ещё раз испытующе посмотрела на него, потом, как бы приняв какое-то решение, быстро смыла тёмную краску с лица и рук, завернула волосы большим узлом на затылке и, вернувшись к скамье, спокойно сказала:
— Вот я; делайте со мной, что хотите.
Она опустила голову, но исподлобья смотрела на Матвея, желая увидеть, какое впечатление производит на него её красота.
Матвей с изумлением и восхищением смотрел на неё.
— Я — ваша пленница, — продолжала женщина. — Говорите, что вы хотите со мной делать. Если вы разбойник, то я могу заплатить выкуп.
Матвей улыбнулся.
— Я — беглец, — ответил он, — такой же, как и вы. У вас, кажется, есть причина скрываться, как и у меня. Я могу дать вам приют в своей хижине, если же вы не хотите, то можете уходить. Вы свободны.
Незнакомка быстро взяла свой кинжал, положенный Матвеем на стол, и направилась к двери, но на пороге остановилась и проговорила:
— Я останусь; хотите?
— Я прошу вас остаться и простить мне мою грубость.
Незнакомка улыбнулась, подала ему свою маленькую руку и села напротив него за стол.
— Я дам вам поесть, — сказал Матвей, после чего, накрыв стол белой скатертью, принёс молоко, масло, сыр, мёд и хлеб и поставил всё это перед своей гостьей.
Она начала уплетать за обе щеки.
— Вы, вероятно, долго блуждали по лесу? — спросил Матвей.
— О да, очень долго, — ответила она. — Я питалась только ягодами и диким мёдом.
Наступила пауза. Матвей не прерывал её ни одним вопросом.
— Судьба свела нас, — продолжала затем цыганка, — так доверимся друг другу и поведаем свою историю.
— Кто же начнёт? — спросил Матвей.
— Вы, — ответила она, — потому что вы рискуете меньшим.
— Нет! — воскликнул он. — Потому что я защищу вас, если вам будет грозить опасность.
Незнакомка окончила свой ужин и, после некоторого молчания, тихо проговорила:
— Вы слыхали когда-нибудь о королевской наложнице?
— Это... вы? — воскликнул Матвей.
— Она самая.
— Я знаю вашу историю, потому что я — Матвей Перен, — ответил он.
— В таком случае мы — единомышленники, — радостно воскликнула бывшая фаворитка, подавая ему руку. — Я охотно отдаюсь под ваше покровительство и прошу разрешения остаться.
При этом она так обворожительно улыбнулась, что Матвей схватил её руку, прижал её к своему сердцу и поклялся охранять её от всех опасностей.
Затем он стал готовить ей постель, так как она много дней провела под открытым небом. Он уступил гостье свою кровать, а сам взял плащ и вышел в кухню, пожелав спокойной ночи.
Солнце уже высоко стояло на небе, а прекрасная гостья Матвея всё ещё спала; наконец лай собак и пение птиц разбудили её.
За завтраком Матвей поведал ей свою историю, умолчав только о страсти к королеве. Наложница рассказала о своём изгнании, пребывании в Офене в качестве гадалки, аресте и бегстве из тюрьмы. Заполия подкупил тюремщика, и с его помощью она выбралась из Офена и укрылась в окрестной деревне. Однако, как только её бегство обнаружилось, королевские патрули стали обыскивать соседние деревни, и ей пришлось бежать дальше. Избегая деревень и людей, она скрывалась в лесу, пока Матвей Перен не нашёл её.
От хитрой женщины не укрылось, что Матвей как-то странно улыбнулся, когда она рассказывала ему о происшествии около церкви. Она была слишком умна, чтобы расспрашивать его, но решила внимательно наблюдать за ним и постараться вскружить ему голову, чтобы узнать от него правду.
Их жизнь потекла тихо и мирно. Бывшая фаворитка взяла на себя хозяйственные заботы и помогала Матвею.
День ото дня Матвей становился всё мрачнее и задумчивее, в каждом его движении и взгляде была заметна страсть, которой он воспылал к своей неожиданной гостье, но у него не хватало смелости выказать её. Наложница, хотя и казалась совсем беспечной и весёлой, беспрестанно наблюдала за ним, он также начал нравиться ей.
Однажды, в тихий летний вечер, Матвей сидел у ручья, протекавшего недалеко от его хижины, и ловил рыбу. Он так погрузился в свои мечты, что не заметил рыбы, попавшей в сеть. В эту минуту подошла королевская фаворитка и, хлопнув его по плечу, весело воскликнула:
— Смотрите, рыба!
Матвей вздрогнул и чуть не уронил сеть в воду, так что наложница должна была подхватить её.
Они молча шли домой. Спускались сумерки, среди деревьев было уже совсем темно, из ближайшей деревни слабо долетал вечерний благовест.
Наложница, шедшая впереди, вдруг вскрикнула. Матвей подбежал к ней.
— Я сильно ушибла ногу о камень, — сказала она, — и не могу наступить на неё; возьми меня, пожалуйста, и отнеси домой!
Матвей наклонился, поднял её, посадил на плечо и опустил лишь около хижины. Женщина с трудом вошла в комнату и села на скамью. Матвей сказал ей, чтобы она показала ему ногу, так как он понимает кое-что в медицине и знает многие хорошие солдатские средства. Наложница велела ему уйти и, раздевшись и улёгшись в постель, позвала его.
Матвей взял её ногу, осмотрел со всех сторон и сказал, что снаружи ничего не видно; он не мог больше владеть собой и бросился на колени у её постели. Наложница начала целовать его страстно и горячо, как целовала короля. Матвей окончательно потерял голову.
С того вечера Матвей в объятиях бывшей фаворитки короля забыл весь мир; каждое её слово было для него законом, и он беспрекословно подчинялся ей.
Однажды, когда они сидели у опушки леса на мшистом стволе, Матвей положил голову на плечо своей новой подруги и проговорил:
— Я хочу открыть тебе одну тайну, которая гнетёт моё сердце.
Она поцеловала его в лоб, и он не заметил дьявольской улыбки, пробежавшей по её губам.