Однако самый неприятный сюрприз приготовил Марс. Дело в том, что вся космонавтика начального периода строилась на предположении, что даже если красная планета и не заселена «братьями по разуму», она наверняка располагает достаточно плотной атмосферой и водными ресурсами, что делало ее колонизацию хотя и не простым, но естественным процессом.
Величайшие ракетчики своего времени, Сергей Королёв и Вернер фон Браун, возлагали большие надежды на перспективы освоения Марса – даже Луну они воспринимали только в качестве полигона для отработки технологии дальнего межпланетного перелета. Фон Браун популяризировал свой план полета к Марсу через средства массовой информации. В бюро Королёва трудилась особая группа специалистов, занимавшаяся эскизным проектированием тяжелого межпланетного корабля. Победа в «лунной гонке», начавшейся между СССР и США после триумфального полета Гагарина, значила в рамках этой стратегии очень многое. Советский Союз проиграл «гонку» 21 июля 1969 года, когда американский астронавт Нейл Армстронг ступил на поверхность Луны. Однако и победа американцев на том этапе оказалось «пирровой». В начале 1970-х годов с борта автоматических станций, запущенных к Марсу, стали поступать качественные телевизионные снимки, сделанные с относительно близкого расстояния, и земляне увидели, что никаких каналов на красной планете нет, а сама она больше напоминает безжизненную Луну, чем Землю. Покорение пустого мертвого мира, находящегося далеко от Земли, требовало совсем иных вложений, на которые США пойти не могли. В конечном итоге отказался от быстрого штурма других планет и Советский Союз.
Этап 2
В пилотируемой экспедиции на красную планету был бы еще какой-то смысл, если бы на ней удалось обнаружить признаки биологической активности. Однако после серии экспериментов, проведенной космическими лабораториями «Викинг» (лето-осень 1976 года), стало ясно: Марс стерилен.
Еще никогда человечество так остро не ощущало свое одиночество во Вселенной. На несколько десятилетий в науке возобладали антропоцентрические настроения. Солнечная система была объявлена уникальной. Поиск внеземной жизни стал уделом маргиналов.
Имелись проблемы и технического плана. Уже в конце 1950-х годов специалистам стало ясно, что достижение других планет на кораблях, снабженных двигателями на химическом топливе, – длительный и мучительный процесс. Решение нашлось быстро (благо к этому имелись очевидные предпосылки): для межпланетных полетов необходимо использовать атомную энергию (цепного распада тяжелых элементов или термоядерного синтеза легких элементов), однако создание атомно-ракетных двигателей требовало проведения соответствующих испытаний в космосе, что после Договора 1963 года, запрещающего ядерные испытания в трех средах (в атмосфере, под водой и в космическом пространстве), стало практически нереальным. С большими трудностями столкнулись и разработчики систем управления для космических реакторов – электроника того времени не позволяла создавать достаточно компактные устройства: американская лунная программа «Аполлон» проходила на пределе возможностей техники и выявила целый ряд ключевых проблем, которые требовали решения.
Сочетание перечисленных факторов привело к новому пересмотру стратегии, что выразилось в отказе от быстрого завоевания Солнечной системы и в создании инфраструктуры, привязанной исключительно к низким околоземным орбитам. В США появилась пилотируемая космическая система многоразового использования «Спейс Шаттл»; советская космонавтика сосредоточилась на строительстве долговременных орбитальных станций. При этом давние конкуренты пытались копировать друг друга: американские конструкторы проектировали орбитальную станцию «Фридом», а советские – многоразовый космический корабль «Буран». Распыление сил и средств, постепенное превращение космонавтики в пристройку военнопромышленного комплекса ставили под сомнение саму возможность дальнейшей экспансии. Впору было говорить о космической «паузе» в истории человечества.
Космическому ренессансу, начавшемуся в конце ХХ века, способствовали два революционных процесса: бум в области информационных технологий, позволивший создать новые инструменты для познания окружающего мира, и слияние космических программ, ставшее неизбежным после исторического крушения Советского Союза. Новые технологии позволили картографировать Луну и Марс. Изучение красной планеты с помощью мобильных лабораторий давало надежду обнаружить там следы доисторической жизни. Строительство Международной космической станции при всех проблемах благоприятствовало возникновению надгосударственных структур, ориентированных не на решение проблем текущего момента, а на проектирование будущего.
Однако новому расцвету все больше препятствовало сохранение и поддержание технологий вчерашнего дня. Модернизация кораблей «Союз» и «Спейс Шаттл» лишь ненадолго оттянула неизбежное. Требовались транспортные средства нового поколения – более надежные и притом более дешевые.
Толчком к глубокой трансформации стала трагедия. 1 февраля 2003 года при возвращении на Землю погиб корабль «Колумбия» и семь членов его экипажа. Катастрофа потрясла весь мир. С учетом того, что ранее, 28 января 1986 года, при запуске взорвался корабль «Челленджер», эффективность всей системы «Спейс Шаттл» была поставлена под сомнение.
Изучив обстоятельства второй катастрофы, правительство США приняло решение отправить уцелевшие шаттлы в музеи и заменить их орбитальным кораблем «Орион» в комплекте с двумя тяжелыми ракетами-носителями «Арес-1» и «Арес-5». При этом сразу была задана стратегическая цель – до начала 2020 года вернуться на Луну с перспективой подготовки экспедиции на Марс. Правда, было не совсем ясно, зачем лететь на эти два небесных тела, если их гораздо удобнее изучать с помощью дистанционно управляемых роботов, поэтому в качестве пропагандисткой поддержки на том этапе использовалась идея о необходимости добычи из лунного реголита изотопа гелия-3, который теоретически мог стать ресурсом термоядерной энергетики.
Назрела необходимость переоснащения ракетно-космической отрасли и в Российской Федерации – наследнице СССР. К сожалению, кадровые и финансовые возможности России в начале XXI века не позволяли провести быструю и решительную реформу, поэтому многие амбициозные планы (создание пилотируемых кораблей «Клипер» и «Русь», строительство постоянной базы на Луне, экспедиция на Марс) так и не были реализованы.
Этап 3
Тем временем взгляды на Вселенную продолжали меняться. Цивилизация вновь входила в эпоху Величайших открытий, сравнимых по значимости с открытиями Христофора Колумба и Исаака Ньютона.
Первым открытием в этом ряду считается обнаружение Барсума. В августе 2012 года американская мобильная лаборатория «Кьюриосити» высадилась на поверхность Марса, в кратере Гейл. Именно там орбитальный аппарат «Марс Реконессанс орбитер» заснял осадочные породы – природные образования, которые могли сформироваться под воздействием водных потоков в эпоху, когда Марс был теплым и пригодным для зарождения жизни. Гипотеза астробиологов блестяще подтвердилась. Изучение пород открыло нам поистине удивительный мир доисторического Марса.
Древняя фауна красной планеты оказалось весьма разнообразной: сегодня нам известно более двухсот видов живых существ, обитавших там. Локализовано три области, богатые окаменелостями: в кратере Гейл, в предгорьях вулкана Олимп, в разломе Долины Маринера. Каждая из этих областей связана с определенным историческим периодом в эволюции на Марсе, которые в общей сложности охватывают около миллиарда лет и называются «Эрой Барсума» (так называли свой мир марсиане из романов американского писателя Эдгара Берроуза). Несмотря на то, что земным ученым приходилось иметь дело лишь с окаменелостями, сам факт существования иной биосферы перевернул представления о ее распространенности во Вселенной и дал надежду обнаружить другие живые миры.
Открытия в кратере Гейл породили «Барсум-манию». Известнейшие университеты и богатейшие корпорации соревновались за право финансировать подготовку и запуски новых исследовательских аппаратов к красной планете. В кратчайшие сроки были реализованы проекты, на которые два десятилетия элементарно не находили денег. В 2020 году к Марсу отправилась флотилия из всевозможных роботов, которым предстояло реконструировать доисторическую инопланетную жизнь.
Пилотируемая космонавтика в те годы переживала не самые лучшие времена. Американские шаттлы не летали, поддержание Международной космической станции зависело исключительно от российских кораблей устаревшего типа – пилотируемых «Союзов» и грузовых «Прогрессов». При этом Россия чрезвычайно зависела от внешнего финансирования. Было очевидно, что с появлением на орбитах американского корабля «Орион», российская космонавтика станет не нужна и постепенно сойдет с исторической сцены. «Барсум-мания», в которую оказались вовлечены и россияне, придала отечественной космонавтике неожиданный толчок. Выяснилось, что у российских конструкторов имеются серьезные наработки по марсианскому кораблю и ядерному двигателю для него. Западные инвестиции оживили полумертвые проекты, и в январе 2025 года на орбиту был выведен первый модуль-прототип будущего тяжелого межпланетного корабля «Аэлита».
Тогда же была пересмотрена стратегия американской космической программы. Еще в 2009 году группа независимых экспертов представила на обсуждение план «Гибкий путь», указав, что Луна и Марс не могут быть достигнуты в обозримом будущем без кратного увеличения финансирования. В качестве альтернативы авторы нового плана предлагали осуществить ряд интереснейших научных миссий: полеты в точки Лагранжа, облетные пилотируемые экспедиции к Венере и Марсу, экспедиции с высадкой на ближние астероиды, на Фобос и Деймос. К моменту запуска модуля-прототипа «Аэлиты» альтернативный вариант американской программы стал общепризнанным. Первой целью для высадки экипажа корабля «Орион-10» был определен небольшой астероид 1991 VG, орбита которого почти совпадает с орбитой Земли. Помимо научных задач, экспедиция должна была проверить гипотезу, гласящую, что этот стр