– Ничего, – отмахнулся Янар. – Вам нужно разжечь камин?
– У нас очаг намедни потух, ваше Преподобие. Я мерзну постоянно, вот Чешек, то есть Чеслав, сынок мой, и топит сильно, да не уследили за дровами-то…
– Понятно, – вздохнул жрец, оглядываясь. Найдя взглядом очаг, обратился к Чеславу: – Принеси дров, да поболе.
Пока заика метался к поленнице, а его мать со слезами в голосе благодарила Янара, тот уже успел прочитать короткую молитву за тепло в доме. Уложив принесенные пареньком дрова, жрец принялся за серьезную работу по восстановлению благословения пламени. К его удивлению, отклик от бога пришел быстро и ясно, как будто Анвар проснулся и только ждал, пока мужчина обратиться к нему.
«Он слышит нас! – Возрадовался Янар. – Он слышит, как мы славим его, чувствует, знает, что мы ждем, что мы верим и не собираемся сдаваться! Возможно, Сыны грозы действительно смогли сделать что-то…»
Огонь в очаге ярко вспыхнул, чтобы тут же опасть, а после гореть ярко и ровно, освещая небольшую комнату и быстро нагревая воздух, благословенный ранее. Раздался сдвоенный восторженный «Ах!» от матери и сына, хотя непонятно было, как слепая узнала о сошедшем пламене.
Закончив, Янар строго наказал заике заготовить побольше дров, чтобы больше не потерять пламя, или хотя бы попросить у соседей, потому что очаг их не должен был тухнуть и жаждал огня. Возможно, даже сам Чеслав смог бы его зажечь, если бы попробовал, настолько сильным было здесь присутствие Похищенного бога.
Оставив заику и его больную мать, Янар вышел в холодную ночь и медленно побрел в сторону ярких отблесков и громких возгласов. Не дойдя до центра деревни, он услышал тихие всхлипы и возню.
– Не надо, пожалуйста, прошу вас…
Женский голос, полный слез. Тихий, как будто девушка боялась поднять его, боялась, что ее услышат.
– Не дури головы, малышка, конечно надо.
Янар подошел ближе, и увидел собеседника барона Натана, прижавшего к какой-то наклонной насыпи на земле светловолосую деревенскую девчушку. Надо ли говорить, что штаны на аристократе были спущены, а юбка у девчонки задрана едва ли не до головы? Поколебавшись мгновение, Янар все же сделал еще один шаг, и позвал мужчину.
– Пан? Уместно ли…
– Отцепись, – проскрежетал мужчина, лишь чуть повернув голову в сторону жреца. – Иди своей дорогой, парень.
– Мне кажется, эта девушка не желает…
– Я же сказал, проваливай, – перебил его мужчина.
Пошарив рукой на поясе спущенных штанов, господин достал кинжал и потряс им прямо перед лицом Янара. Девушка испуганно пискнула, а жрец, мгновение поглядев на чуть нетвердо, но уверенно держащегося на ногах мужчину, отступил. Господин был не настолько пьян, чтобы не разделать Янара и одновременно пьян настолько, чтобы причинить вред жрецу. В конце концов, с ними сейчас столько священников, одним больше, одним меньше…
Развернувшись, он быстро зашагал к центру деревни. За спиной послышались жалкие всхлипы и тихие вскрики, плач, перемежавшийся довольным хмыканьем и ритмичными вздохами. Щеки Янара пылали, в этот миг он ненавидел себя, барона и весь мир вокруг, что дозволил совершиться подобному. Но что сам жрец мог сделать? Господин умеет обращаться с оружием, а он, Янар, только и может, что оставить ему небольшие ожоги, если сумеет схватиться за открытую кожу, и удержать достаточно долго, чтобы прочесть молитву. Да и то, в такой ситуации шансы на нужный настрой и ответ от похищенного божества ничтожно малы.
Утром, во время отъезда, Янар увидел в толпе заплаканное лицо той девушки. Она узнала его, и прежде чем жрец сказал хоть слово, быстро заверила, что не держит на пана обиды, а если вдруг понесет, то это будет дитя, благословенное самим Похищенным.
– Да, – только и сумел вымолвить Янар. – Истинно так.
– Чего копаешься, Янар? – услышал он окрик своего рыжего друга. – Поехали, а то снова будем в самом конце пыль глотать!
Он не сводил взгляда с девушки еще несколько минут, а затем запрыгнул в седло будто лихой кавалерист, и помчался вслед за уходящими из деревни Сынами грозы. Людьми, которые искренне верили в то, что им удастся вернуть бога.
– Куда мы едем, Лери? – спросил Янар, поравнявшись со жрецом и его подругой.
– На перевал. Чуешь, как холодает? Вроде и подъем не крутой, а поди ж ты.
– Я здесь никогда не бывал, – Янар огляделся вокруг, отмечая нерастаявший в тени деревьев иней. – Зачем нам на перевал?
– Слыхал небось, что на юго-востоке степняки? Пока, говорят, они сидят на самой границе, где их жрицы еще могут до Иштар дозваться, но это так говорят. Его Сиятельство решил, что они в любой момент могут пойти вглубь графств, и лучше держаться от них подальше.
– Но почему не через центральное графство? – Нахмурился мужчина. – Зачем пробираться через перевал, который вот-вот станет непроходимым?
– Ну, это ты загнул. До зимы еще вон сколько, хотя местные говорят, что немного выше в горах снег уже лег… В общем, перевал еще долго будет проходимым, не волнуйся. А зачем – это не ко мне вопрос, его Сиятельство так решил, значит, так надо. Может, у него с кем-то встреча на той стороне гор назначена, а может, наоборот, с кем-то в центральном графстве встречаться не хочет, то мне неведомо.
Янар замолчал, и за целый день больше не проронил ни слова. На следующее утро, когда до седловины перевала оставалось всего полдня пути, выпал снег. И хотя к обеду от него остались только мокрые лужи, Янара еще долго преследовало видение цепочки следов, оставленной их лошадьми. Зима оказалась намного ближе, чем казалось, и этот факт, казалось, заставил его спутников утихомириться и задуматься о чем-то. Возможно, задуматься о том, что не только зима близко, что Владычица Пустоты так же ближе с каждым годом, что жизнь пролетает все быстрее и быстрее, и что надо жить, пока могут… По крайней мере, это бы объяснило настоящую волну насилия, прокатившуюся по деревне на той стороне гор, когда Сыны грозы спустились с перевала. Далеко не один барон и купец воспользовались местными девками, и почти все без исключения топили свои думы в теплом вине и пиве. Но наиболее удивительным для молодого жреца оказалось то, что местные сами предлагали своих жен и дочерей. Они действительно верили, что на Сынах лежит благословение бога, что на них великая миссия… И когда к Янару подошла молодая черноволосая девчонка, и, чуть не плача, умоляла возлечь с ней в надежде на сына, одаренного пламенем, он не смог отказать, и поддался царящему вокруг безумию.
Безумие, безумие в каждом вдохе, каждом глотке морозного воздуха.
Безумие в каждом порыве ледяного ветра.
Тишина падающих снежинок.
Тепло огня.
Глава тринадцатая
Совершив воззвание, мужчина неподвижно замер у дальней от окна стены. Тишину нарушала лишь капающая с его рукавов вода, да стук дождевых капель за окном. На редкость дождливое выдалось лето, и осень не собирается от него отставать, однако жрец не жалуется. Любая вода – священна.
Стук капель превращается в журчание, затем в прибой, а после в рев водопада, и посредине комнаты, в месте, где раньше находилась лохань со свежей водой, вырастает крепкая мужская фигура. Появившийся мужчина одет в теплые меха, как носят северяне, его борода темная с зеленым оттенком, а волосы струятся, как будто он до сих пор находится под водой. Жрец падает ниц, склоняясь перед своим божеством.
– Что тебе удалось узнать? – голос Ульга не гремит, подобно грому, он тихий и задумчивый.
– О мой повелитель, – произносит жрец, садясь на колени.
Подняться на ноги в присутствии божества ему не хватает силы. Несмотря на свой обыкновенный облик, сила бога давит, как толща воды, пригибая его к самому полу. Заметив это, Ульг хмурится и каким-то образом уменьшает давление, ставит запруду. С благодарностями жрец встает и рассказывает все, что он знает.
– Присланный вами человек оказался столь же полезен, сколь и ненадежен. Мои лучше люди мертвы, однако цель наша достигнута, и я считаю, что это стоило того. Артефакты и знания, добытые нами – бесценны. И проливают свет на многие и многие вопросы, годами не имевшие ответа.
Жрец долго рассказывает, что же им удалось узнать, а бог внимательно слушает, лишь изредка прерывая своего последователя. Мужчина знает, что пожелай Ульг – и все, что ведомо ему, в тот же час станет ведомо могучему духу, но бог уважает своих людей и не станет прибегать к таким мерам. Наконец, жрец доходит до последних известий:
– Так же нам стало очевидно, что задуманный ритуал… Не принесет должного результата. Да, вернуть бога из ледяного замка возможно, но это будет не тот бог, которого любит Ниневия. Анвара больше нет, а ритуал позволяет перенести лишь силу, но не личность.
– И какая личность будет у возрожденной Стихии?
– Новая, по всей видимости, о Повелитель Волн. Можно сказать, что Первенец Огня родится заново, но прежнего Анвара воскресить решительно невозможно.
После долгого молчания, Ульг тяжело вздыхает, и глядя прямо в глаза своему последователю, четко произносит:
– Что же, да будет так. Не знаю, чем руководствовались Стихии, порождая нас, было ли то случайностью или же нет, но мне неважно, каким будет новорожденный огонь. Главное, чтобы мои люди больше не мерзли на круглый год на стылых островах.
– Возможно, Укротитель Течений, стоит рассказать об этом Иштар или Ниневии?
– Мне не кажется это разумным. Иштар и сама должна знать, или хотя бы догадываться, а Ниневии знать не нужно.
Жрец лишь склонил голову, отдаваясь бесконечной мудрости своего повелителя.
– Мы теперь будем постоянным развед-отрядом? – размышлял Мэрген, вороша палочкой костер. – Или как только вернемся, сразу же нас перебросят к основной армии?
– Мэрген, прекрати все рушить, – сердито сказала Каару, забирая у лучника палочку.
– Думаю, мы станем постоянным формированием, – все же ответил Октай, глава их небольшого отряда.