Глубоким вечером, почти ночью, они прибыли на далекий хутор. Собаки, учуяв чужаков, подняли лай, и из двери крупного дома вышла средних лет женщина, шикнув на брешущих псов.
– Кто такие будете? – хмурно поинтересовалась женщина.
– Да не погаснет, хозяюшка, – выступил вперед Янар.
– И вам не хворать, – чуть оттаяла женщина. – С чем пожаловали?
– Путники мы, едем к Храму Всех Богов. Не приютите ли нас?
– Всех, что ли? – удивилась женщина. – Да у меня тут двое хорошо если поместятся… Да в сарае, на сеновале еще трое лягут. А вас вон сколько!
Янар как-то растерянно оглянулся на большую компанию, словно впервые осознал, что их и вправду тут целая толпа.
– Что ж, хозяюшка, спасибо вам и прощайте. Поедем дальше, лучшей доли искать.
– Да куда ж вы, торопливые, ночь на дворе! – всплеснула руками женщина. – Оставайтесь тут, паны и паненки. Там, под ивами, кострище есть, может, разожжем как-нибудь.
– Янар, – тронул жреца за плечо Мальфри. – Останемся.
– Будь по вашему, – согласился тот. – Покажите, где тут у вас кострище, может, благословить надо? Или в доме очаг? Как вы вообще тут одна живете-то, не страшно, вдруг потухнет?
– Ой, так тут Храм недалече, уж доберусь как-нибудь, – вновь всплеснула руками женщина. – Пошли-пошли, покажу, где кострище – тут прямо на поле, под ивами…
Пока они шли к кострищу, женщина вовсю рассказывала про свой хутор, про то, как счастливо ей тут живется, да вот только тяжело, без мужской руки. Муж помер два лета назад, дети, все три дочери, повыходили замуж да разъехались кто куда, вот, недавно приезжали, помогали груши собрать, а то у нее уже спина болит по деревьям лазать. А когда Янар разжег костер, она осталась сидеть с ними, рассказывая про свой край да все нахваливая ивы.
– Завтра днем увидите, какие они нынче красавицы! Багряные все, ну точно огненные листья!
Спрашивала она и о том, что делается в мире, и охотно ей рассказали и про войну, и про хворь, и про «Сынов грозы», а женщина все охала да причитала. Потом она сбегала домой, и принесла несколько бутылок вина, что «от муженька покойного остались». Показала, где раньше виноградники были, да вот только замерзли и уже лет пять не плодоносили. Расчувствовавшаяся от выпитого Ивон благословила и виноградники, и поле, получив теплый отклик богини. Было понятно, что Ниневия любит это место, о чем жрица и сообщила хозяйке, а то расплакалась от переполнявшей ее благодарности. Мальфри, в кои-то веки оставивший свитки, присоединился к веселью. Послушав разговоры, он достал лютню, начал петь. Исполнил он несколько исконных песен Великой степи, чем завоевал настоящее уважение Каару и ее спутников, и многие другие. И наконец выдал он новую песню, которая, как это часто с ним случалось, родилась за считанные мгновения, будто всегда была здесь, стоит лишь протянуть руку.
Не было собак да вдруг залаяли.
Поздно ночью что за чудеса!
Кто-то едет, слышишь, в поле за сараями
Раздаются чьи-то голоса…
Ты прости нас, полюшко усталое,
Ты прости, как братьев и сестер:
Может, мы за все свое бывалое
Разожгли последний наш костер.
Не было гостей и вот нагрянули.
Не было вестей так на!
Получай! Как под ивами багряными
Расходился праздник наш невзначай.
Ты прости нас, полюшко усталое,
Ты прости, как братьев и сестер:
Может, мы за все свое бывалое
Разожгли последний наш костер.
Под лунами, под гаснущими ивами
Посмотрели гости мой любимый край
И опять умчались, ой да торопливые,
И пропал вдали собачий…[11]
И это была правда. Уехали путники еще до рассвета, так и не увидев одетых в багрянец ив.
Хозяйка же еще несколько лет жила одна, на хуторе, пока однажды зимой не застудилась и сильно заболела. После этого одна из дочерей забрала мать в город, где она и дожила остаток своих лет. Ну а ивы же еще долгие-долгие годы росли в поле, удивляя проезжающих путников своей красотой.
Ну а пока праздник действительно расходился, домашнее вино оказалось крепким, дало выход скопившемуся напряжению, позволило отдохнуть перед последним рывком да развязало языки.
Янар долго рассказывал Ивон, как связался с «Сынами грозы», как путешествовал с их кавалькадой и как сбежал перед самым мятежом. Поведал, как столкнулся с ними вновь, и боялся сбежать, боялся возразить их бесчинствам, но наконец нашел в себе силы и встал на защиту ни в чем не повинных, и чуть не был за это казнен, не поспей вовремя степняки. В ответ девушка поведала жениху, как оказалась в похожей ситуации, только с другой стороны, со стороны спасителей. Как ее воины сражались со жрецами Мары, вырывая из их лап островитян, и как они обнаружили древнее хранилище знаний.
– Сведения, что там хранятся… Они потрясающи, Янар! С их помощью столько всего можно сделать. После зимы я вернусь в Польгар с добытыми знаниями, и передо мной откроются многие закрытые раньше двери.
– Ты все еще хочешь возглавить свой орден, – чуть улыбнулся жрец.
– Конечно. Его надо реформировать, так будет лучше для всех. Слишком давно мы шли проторенным путями, слепо следуя бесполезным и даже вредным традициям. Нам нужно очень многое изменить, чтобы люди снова стали доверять нам, не боялись обратиться за помощью и могли это сделать, не заботясь о деньгах.
Ивон затихла, ожидая обычных возражений, однако Янар лишь кивнул.
– Я понимаю тебя.
– Понимаешь? Действительно? А как же твои извечные слова о том, что это непосильная задача, и что механизм ордена так просто не сломать ну и все такое?
– Я много чего понял за последнее время. Если ты отправишься в Польгар, я поеду с тобой. «Сыны грозы»… ты не видела, как говорил Велизар, как его слушали, разинув рты. И я подумал, что мне стоит вернуться в орден, учить новых жрецов, чтобы больше ни один велеречивый аристократ не смог сбить их с пути.
– Ох, Янар, – только и сказала жрица, прижимаясь к его груди.
Долгой была та ночь, а до рассвета, когда еще только-только начал зарождаться день, покинули они гостеприимный хутор и снова пустились в путь – Храм Всех Богов ждал.
Храм был удивительно небольшим, но ощутимо древним. Мальфри высказал догадку, что построен он еще до злодеяния Мары, и сохранен силами тогдашних жрецов Идриса, уж больно напоминал он то, что видели они в хранилищах. К слову, догадка его была верна.
Первым делом скальд объехал вокруг, и не заметил никаких следов входа в хранилище знаний, но не расстроился – мало ли, может он не прямо здесь или скрыт, например, под землей. После этого он обратился прямиком к настоятелю, не пытаясь лукавить, и какого же было его удивление, когда настоятель указал рукой на храм.
– Это и есть хранилище знаний, скальд. По крайней мере, наружная его часть. Остальное спрятано под землей, но там ты ничего не найдешь – пусто еще со времен злодеяния.
– Так что же, там вообще ничего не было? – расстроился скальд.
– Там было несколько книг, и все они давно прочитаны. Если желаешь, могу отвести тебя к одному послушнику, он знает их наизусть.
Мальфри пожелал, и в сопровождении своей жены отправился вслед за настоятелем. Каару же в одиночестве вошла внутрь, испросив разрешения на вызов своей богини и получив его. Старший жрец Солы призвал всех остальных, находящихся в храме, покинуть его, и они разбрелись по территории небольшой деревеньки, выросшей вокруг храма.
– Такое странное место, – сказал Янар подошедшей ближе Ивон. – До этого Храмы Всех Богов я встречал только в городах.
– Этот очень древний. Возможно, самый древний. И он очень маленький. Сколько здесь жрецов живет? Шесть? Семь? Не больше.
– А все необходимое, если надо, им доставляют по реке, – кивнул Янар.
В это время Каару внутри готовилась к ритуалу. Она зажгла все выданные ей свечи от канделябра на входе, отрешилась от ненужных мыслей и полностью отдалась мыслям о богине. Иштар явилась быстро, как всегда, сокрушающей своей мощью повергнув молодую жрицу на колени.
– Встань, моя верная жрица, – голос четырехрукой лучился довольством. – Ты хорошо исполнила мое поручение, и тебя ждет награда, но не теперь. Теперь тебе нужно позвать Ниневию.
– Повелительница бурь, о чем ты говоришь?
– С вами есть ее жрица. Пускай она тоже совершит воззвание, Ниневия обязательно придет и расскажет, что вам делать дальше. А моя часть сделки выполнена.
С этими словами дух исчезла, и столь стремительным был ее уход, что забрал за собой весь огонь в храме, погрузив его в темноту.
Растерянная, обессиленная после воззвания Каару позвала Ивон, и передала ей слова богини. Совершенно сбитая с толку, жрица Плодородия в свою очередь совершила воззвание, и, как и предсказывала Иштар, дух земли откликнулась. Появившись перед девушкой, она приказала позвать внутрь Янара, Каару и Мальфри, отказавшись говорить до того, как они придут.
Когда все трое вошли внутрь, оглядываясь по сторонам, богиня, до того, как и всегда, видимая лишь воззвавшему, явила себя в полной силе, отчего смертные, переполненные мощью, упали на пол, на несколько мгновений потеряв себя. Когда же они пришли в сознание, Ниневия начала говорить.
Глава двадцать третья
Солнце, блеснув на мгновение из-за тяжелых туч, снова скрылось, погружая жиденький лесок, почти что рощу, в сумерки. На большой поляне, привязанные к одинокому дереву, сидели четверо мужчин и одна женщина. Женщина, огненно-рыжая, шептала молитвы с закрытыми глазами, один из мужчин, тоже с волосами цвета пламени вторил ей громким голосом, перемежая молитвы проклятиями. Остальные молчали.
Потирая плечо, поближе к связанным подошел мужчина среднего возраста. На куртке оставалось несколько так и не сошедших пятен крови, как раз в районе плеча. Остановившись, мужчина продолжил говорить, обращаясь непонятно к кому.