– Прямо здесь, сейчас?
– А что? У меня было свадебное путешествие по Нилу. А у вас – по Амазонке. Это ещё круче.
Идея сыграть свадьбу Тимы и Лизы на яхте остальным членам команды понравилась.
– По морским законам капитан имеет право женить и хоронить, – сказал Котаускас. – Только нужно сделать запись в вахтенном журнале.
– Ну, хоронить их пока рано. Надо сначала женить, – заметил Шустер.
На следующий день «Котобой» причалил к берегу, где Котя нарвал для невесты цветов, а Афоня откопал черепашью кладку. Кроме того, энергичный старпом договорился с местными попугаями и, несмотря на протест Шустера, обменял перо Ара-Уру-Пара-Гвая на корзину фруктов. Так что на праздничном столе, точнее, на палубе, накрытой скатертью, было три блюда: жареная рыба, яичница из черепашьих яиц и экзотический фруктовый салат.
Котаускас надел на голое тело парадный китель и объявил:
– Тимофей и Елизавета. Если вы согласны, объявляю вас мужем и женой!
Шустер достал свою губную гармошку. И сыграл «Блюз Мендельсона».
Котя поддержал его барабанной дробью на всех кастрюлях.
– Жаль, гитары нет! – вздохнул Афоня. И завопил старинную свадебную песню:
Как у нас во Котьме было,
Кота кошка полюбила:
Стали парочкой гулять,
Свадьбу начали справлять…
Эх-ма,
Деревня Котьма!
Старпом пустился в пляс. И так отбивал чечётку, что из воды выглянули два каймана:
– Что там?
– Русские гуляют.
Праздник имел неожиданное продолжение. Пришла попугайная почта. Вернее, прилетела. Севший на рубку попугай сообщил сразу три новости:
«Ара-Уру-Пара-Гвай передаёт: дон Базилио де Бразилио задержан и обвинён в поджогах лесов Амазонии».
«В Австралии начались сезонные пожары».
«Срочная телеграмма для старпома Афанасия. Сима родила троих. Марианна».
– Эй, а не сказали, кого родила Сима – мальчиков или девочек? – спросил старпом.
– Это же телеграмма, а не письмо, – ответил попугай.
Афоня заставил его ещё раз десять повторить последнюю новость. После чего принялся скакать по палубе:
– Ура! Я стал дедом. Трое внуков – и все в меня!
Все улыбались, глядя на танцующего Афоню.
А всегда радостный Шустер вдруг заплакал и убежал на корму.
– Что с тобой? – спросил Котаускас.
– Скоро я останусь один, – всхлипнул мышонок. – Ты женишься и переедешь в Бразилию. Тима вернётся в свой Театр кошек и уедет куда-нибудь выступать. Котя улетит тушить пожары. Афоня будет воспитывать внуков. И получается, на лодке останусь только я. Последний котобой. И буду снова один ночевать в сапоге…
– Может быть, так когда-нибудь и случится, – задумался Котаускас. – Но прежде мы должны проплыть Амазонку, пересечь два океана, попасть в три-четыре бури, может быть погибнуть в пасти акулы или кашалота…
– Здорово! – улыбнулся Шустер.
– Дурачок ты, Шустер! – обнял его Котаускас. – Посмотри. Ты плывёшь по самой великой на земле реке, на лучшей в мире яхте, в компании лучших друзей… Так вот, выбрось их, ёксель-моксель!
– Кого? – испугался мышонок.
– Дурные мысли, таксель-брамсель!
– Слушаюсь, кэп!