Но это, так сказать, будни российского большого бизнеса, и к личности Таненбаума добытая мною информация не имеет никакого отношения. В кабинете у Китаева я тоже предположил, что письмо направил бывший «силовик» – на это указывала хорошо знакомая по шпионским романам фраза «Да поможет Вам Бог». Именно так подписывались шифровки из вражеского разведцентра для агента, тайно внедрённого в рабочие массы строителей коммунизма.
Я мгновенно сопоставил показания бывшей сотрудницы «Трёх слонов» Агнессы Винтер о том, что курировавший её неизвестный мужчина принадлежал к одной из спецслужб, и своё предположение о том, что письмо Китаеву написано бывшим сотрудником спецслужбы. Получалось, что я имею дело с одним и тем же фигурантом.
Получалось, да не очень! Как любит говорить мой начальник Баринов, «Это всего лишь ничем не подкреплённая версия, которая, как и любая версия, имеет право на жизнь»!
И почему я решил, что послание направлено мне, а не Китаеву? Да потому, что таинственный куратор Агнессы с большой долей вероятности знал, что его помощница удалена из фирмы не без моей помощи. Из этого следует, что Китаев, получив очередное предложение переехать в Сибирь, не ограничится силами службы собственной безопасности, а вновь прибегнет к моим услугам. Хм, очень даже может быть! После электронной анонимки до Китаева целенаправленно довели сплетню о том, что за всем этим стоит неведомый, но очень страшный и ужасный злодей по прозвищу Таненбаум. Спрашивается: зачем?
На этот вопрос существует два варианта ответа: либо Таненбаум действительно существует и пытается увести меня на ложный след, подсунув в качестве приманки «Три кита», либо никакого Таненбаума в данной ситуации нет и в помине, и аноним, используя его имя, пытается окончательно запугать Китаева и «выдавить» его бизнес из Москвы в Иркутск.
Дался им этот Иркутск! Что они в нём нашли, и почему свою резиденцию «Полярная звезда» неведомый мне «друг и единомышленник» намеревается строить именно там? И так ли эта резиденция ему нужна? Возможно, это только предлог для того, чтобы убрать Китаева с рынка.
Вопросы в моей голове множились, как микробы во время эпидемии гриппа. Не знаю, как бы я из этой ситуации выпутался, если бы не вторая за день незапланированная встреча.
Глава 10. Тропою ложных истин
На этот раз мне позвонил Аскольд Северянин, с которым последний раз я виделся месяц назад в приватной обстановке моего кабинета. То ли в знак благодарности за благополучное разрешение кризиса, который он сам же и создал, то ли просто с перепуга, но Аскольд Германович решил срочно поделиться со мной случайно обретённой информацией.
– Возможно, то, что я хочу Вам сообщить, и не имеет для Вас большого значения, – дрожащим от волнения голосом нашёптывал в телефонную трубку «менеджер серебряного века», – я не специалист по вопросам безопасности, и не мне решать, но я был бы Вам благодарен, если бы Вы нашли возможность встретиться со мной.
– Когда? – попытался я перевести маловразумительное блеянье в деловое русло.
– Когда Вам удобно! – обрадовался Северянин.
– Вы могли бы приехать на то самое место, где мы с Вами расстались прошлый раз? – иносказательно задал я вопрос на случай несанкционированного прослушивания.
– Давайте лучше встретимся на нейтральной территории, – после короткого раздумья предложил собеседник, припомнив не особо уютный интерьер моего кабинета на Лубянке. – Я через час собираюсь забрать своё авто из автосервиса, и могу подъехать за Вами…
– К метро! – перебил я Северянина. – Вы знаете, куда именно!
– Да, знаю, – подтвердил мой собеседник и повесил трубку.
Мы сидели в маленьком уютном кафе на окраине Москвы и пили довольно приличный кофе. Северянин заметно нервничал и поэтому много курил.
– Хорошо, что мы выбрали столик на террасе, – между делом заметил я. – Иначе моё пребывание в кафе было бы сродни визиту в газовую камеру.
– Простите! – эмоционально отреагировал Северянин и яростно затушил в пепельнице сигарету. – Значит, после того, как я сблизился с Ирэн, я по её рекомендации стал посещать один закрытый клуб, – продолжил Аскольд, и, чтобы чем-то занять руки, стал нервно листать меню. – Это закрытое заведение, у него даже названия нет, и если бы не протекция моей новой пассии, меня бы к этому заведению и близко не подпустили. Вы будете смеяться, но это именно тот случай, когда количество миллионов, которыми вы владеете, не имело никакого значения. Богатых и очень богатых людей в Москве хватает, но немногие являются членами этого частного клуба.
Находится клуб в шикарном особняке, который пару лет назад был возведён вопреки всем правилам и запретам в природоохранной зоне. Представьте себе: все заинтересованные инстанции об этом знают, но почему-то делают вид, что ничего не происходит!
– Обычная коррупция в высших эшелонах власти, – пояснил я. – Не пойму, что именно Вас удивляет?
– Не скажите! – вдруг понизил голос собеседник. – Всё не так просто, как кажется. Вот, например, певица Анна Трубачёва пользуется заслуженной любовью россиян, но это не остановило чиновников, когда выяснилось, что забор её загородного дома на двадцать метров «въехал» на природоохранную территорию. Помните, какой был скандал?
– Помню, а кому именно принадлежит этот закрытый клуб?
– Вот здесь и начинается какая-то чертовщина! – с нескрываемым восхищением произнёс Северянин. – Владельцем особняка и соответственно клуба является некто Аркадий Бояринцев – личность, скажу Вам, ничтожнейшая! Откровенный мот и прожигатель жизни, и к тому же ещё страшный бабник! Корчит из себя таинственную личность, а сам толком двух слов связать не может. Этакий граф Монте-Кристо из Орехово-Зуева!
– И это не вызывает у меня никакого удивления, – охладил я пыл рассказчика. – Сделать из дерьма конфетку при помощи больших денег – коронный номер нашей новоявленной элиты. Все перечисленные Вами черты характера господина Бояринцева как нельзя лучше укладываются в жизнеописание местных нуворишей. Ну а то, что он напускает в отношении себя тумана, так это чем бы дитя ни тешилось! Пока, Аскольд Германович, я не вижу никакого криминала в вашей занимательной повести.
– Вы раньше слышали об Аркашке Бояринцеве? – придвинулся ко мне Северянин. – Хотя бы в одной «жёлтой» газетёнке его фамилия хоть раз мелькала? Или хотя бы в одной ориентировке по организованной преступности Бояринцев проходил?
– Нет, – покачал я головой. – Об Аркадии Бояринцеве я никакой информацией не располагаю, и он раньше нигде не «светился».
– Вот именно! – снова понизил голос Аскольд. – Он не мафиози, не мошенник, не карточный шулер, не любовник престарелой миллионерши, а живёт, как баловень судьбы, и деньгам своим счёту не знает. У меня создалось впечатление, что особо больших денег у него нет, а за него кто-то таинственный и до неприличия щедрый регулярно платит по счетам.
– Нетрадиционная сексуальная ориентация отметается?
– Полностью! – замахал руками Северянин. – Я же говорил, что он ни одной юбки не пропускает!
– Богатые родственники?
– Аркадия воспитывала Анастасия Бояринцева, родная тётя по материнской линии, которая всю жизнь проработала преподавателем русского языка и литературы в средней школе и, следовательно, большими капиталами не обладала. Мать Аркадия, Екатерина Бояринцева, умерла, когда ему исполнилось семь лет.
– А отец?
– Отец с семьёй не проживал, и личность его была до недавнего времени никому неизвестна. В анкете в графе «отец» Аркашка всегда ставил прочерк.
– Тётушки и дядюшки в Дальнем зарубежье имеются?
– Это маловероятно. Спонсирует Аркашку кто-то из местных, из москвичей.
– Так где здесь угроза для конституционного строя? Из всего того, что Вы мне рассказали, я могу подозревать Аркадия Бояринцева только в уклонении от уплаты налогов и даже это надо доказывать. Налоги, уважаемый Аскольд Германович, это не сфера деятельности ФСБ. Рекомендую Вам обратиться к господам из Финансового мониторинга.
Северянин недовольно поморщился: его раздражало то, что я никак не хочу проникнуться подозрительностью по отношению к любимчику фортуны Аркадию Бояринцеву.
Он взмахнул рукой и подозвал к столику официанта.
– Коньяк, – сделал короткий заказ банковский аналитик.
– Французский, армянский, дагестанский? – так же коротко уточнила официантка.
– Французский.
– Сколько?
– Двести.
– Что ещё к коньяку заказывать будете?
– Лимон.
– Это всё?
– Всё!
Северянин снова закурил.
– Знаете, полковник, такой диалог мог произойти только в русском ресторане, – выпустив струю табачного дыма, задумчиво произнёс «менеджер серебряного века». – В Париже, когда заказываешь коньяк, гарсон не спрашивает: «Месье, сколько коньяка Вам принести»? Он просто приносит коньяк в пузатом бокале и ставит его на салфетку перед вами.
– Двести граммов без закуски – не слишком ли много для серьёзного разговора?
– Не слишком. Коньяк – не водка, его залпом не пьют. Напитки, особенно если это напитки из знаменитых виноградников Пятой республики, принято смаковать.
– Я так понимаю, что наш разговор на этом не закончен?
– Правильно, господин полковник, понимаете.
– Я мысленно с Вами уже попрощался, но, судя по всему, Вы надеетесь меня заинтриговать. Интересно, чем именно?
– Для начала закажите себе выпивку, а то мне как-то не по себе, словно я отмечаю рождество в обществе трезвенников.
– Благодарю Вас, но что-то не хочется.
– Вы язвенник или просто не хотите составить мне компанию?
– Я на службе. Кстати, Вы сейчас тоже не на рождественских каникулах, а ведёте себя, как сибарит на Лазурном берегу.
– Полковник! Не читайте нотаций, я этого не люблю.
– Мне жаль! – холодно произнёс я, вставая из-за столика.
– Чего именно? – не понял Северянин.
– Бездарно потраченного времени. Счастливо оставаться.
И тут произошло то, чего я от «белого воротничка» Северянина никак не ожидал: он неожиданно схватил меня за отвороты пиджака и силком усадил на место. Я о