Кроме кропотливой работы с архивами, а также с документами, находящимися в свободном доступе, необходимо встретиться с самим «объектом» разработки и попытаться его разговорить, если, конечно, это не противоречит оперативному плану. В моей ситуации личный контакт со всеми членами ЦК был вполне допустим, и я решил под благовидным предлогом по возможности встретиться с каждым.
Первым из списка на открытый контакт пошёл лидер националистов Гордон Калита. Я позвонил ему по телефону, который обнаружил в изданной его партией брошюре «Русь изначальная», и договорился о встрече. Калита не выразил никакого удивления, а только поинтересовался: приехать ему ко мне на Лубянку или я соблаговолю встретиться с ним в его офисе.
– Давайте встретимся на нейтральной территории, – предложил я. – Это удобно для обоих.
Я умышленно не хотел «светиться» в его офисе, так как не знал реального расклада сил и побоялся спугнуть заговорщиков, если таковые имеются.
– Хорошо, – легко согласился он. – Вы знаете, где расположен мой офис?
– Судя по координатам, которые я почерпнул из вашей брошюры, недалеко от метро «Аэропорт».
– Совершенно верно. Так вот, не доезжая на автобусе до офиса одну остановку, увидите кафе «Берёзка». Я там буду Вас ждать в пятнадцать часов. Устраивает?
– Вполне!
– Тогда до встречи.
Ровно в пятнадцать часов я открыл двери кафе с ностальгическим названием «Берёзка» и подошёл к столику, за которым тридцатилетний мужчина в строгом деловом костюме манерно подносил маленькую чашечку с кофе к узкогубому рту.
– Полковник Каледин, – представился я.
– Гордон Калита, – произнёс он, вставая и протягивая руку. – Судя по тому, как Вы безошибочно определили среди посетителей кафе, что Калита – это я, в ФСБ, наверное, обо мне уже собран определённый объём информации?
– Должен Вас разочаровать! С вашим фото я познакомился на сайте вашей же партии. Из этого следует, что Вы не представляете для Федеральной Службы Безопасности никакого интереса.
– Неужели? Тогда чем объяснить нашу с вами встречу?
– Профилактикой. Ваш лидер Борислав Булычёв открыто предложил Президенту конструктивно работать с Объединённой оппозицией. Президент, в свою очередь, хочет знать, с кем ему предстоит иметь дело, и насколько можно каждому из вас доверять.
– Хм, логично. Однако я бы сказал, что вопрос не в том, являемся мы экстремистами или заговорщиками, а насколько мы можем доверять Президенту?
– Вы доверяете своему лидеру?
– Вы о чём?
– О его статье, в заголовке которой он ясно даёт понять, что в нынешней политической ситуации он Президенту не доверяет.
– Чистой воды пиар, хотя, надо отдать ему должное, статья неплохая. Борислав спит и видит себя в президентском кресле, поэтому специально идёт на небольшие обострения с Кремлём. Дескать, посмотрите, какой я политически подкованный и смелый! Это я, Борислав Булычёв, не убоялся подвалов Лубянки и открыто посмел выступить с критикой против существующей власти! Кто я после этого, как не борец с коррумпированными государственными структурами и засильем чиновничьего аппарата! Вот альфа и омега его нашумевшей статьи, да и политической деятельности тоже. А в действительности ему ничто и никто не грозит, и по большому счету он ничем не рискует.
– Чувствуется, что между вами особо тёплых отношений нет.
– Это правда. Мы, оппозиционеры, вынуждены находиться с ним в одной лодке, потому, как Объединённая оппозиция – реальная политическая сила, а поодиночке мы затеряемся и пропадём!
– Если Булычёв выдвинет свою кандидатуру баллотироваться в Президенты, то лично Вы и ваша партия его поддержите?
– Булычёв никогда не станет Президентом. Он очень удобный для Кремля политик – этакий ручной бунтарь, который что-то кричит, против чего-то протестует и даже иногда грозит Владимирскому централу кулачком. Нынешней власти это нравится. «Глядите, – говорит Кремль, – вот она, оппозиция, и все поборники прав человека и политических свобод могут её потрогать и даже пообщаться! Мы никого не преследуем и ничего не запрещаем!»
Для заграничных эмиссаров Булычёв борец, а для меня Борислав политический бездарь, который увлечённо играет роль профессионального оппозиционера, но обречён всегда оставаться на вторых ролях.
– А Вы, разумеется, смогли бы на его месте быть более принципиальным и бескомпромиссным?
– Я этого не говорил, – сухо уточнил Калита и аккуратно поставил кофейную чашечку на блюдце.
– То есть цель критики вашего лидера…
– …Указать ему на его ошибки и недоработки.
– Цель вашей критики, – повторил я, проговаривая каждое слово, – не банальная попытка смены лидера, а всего лишь корректировка существующего курса?
– Совершенно верно! А Вы, полковник, решили, что я мечу на место лидера Объединённой оппозиции?
– А разве нет?
– Должен Вас разочаровать: пока не горю желанием. Не тот политический момент, знаете ли. Не смущайтесь, пока всё укладывается в рамки существующих стереотипов. Этим заблуждениям подвержено большинство избирателей. Вы когда ехали на встречу со мной, лидером националистов, тоже ожидали увидеть либо оголтелого экстремиста в чёрной косоворотке, зовущего Русь к топору, либо русобородого здоровяка в расшитой красными петухами рубахе, у которого волосы расчёсаны на прямой пробор и смазаны лампадным маслицем. Я прав?
– Частично. Когда я ехал на встречу с Вами, я знал, как Вы выглядите, а до того момента, как увидел вашу фотографию, действительно ожидал увидеть этакого черносотенца в косоворотке. Если быть до конца честным, я ожидал увидеть в вашем лице оппозиционера, рвущегося к власти.
– Я же говорил, что большинство людей подвержены стереотипам. Власти больше, чем я имею, мне не нужно. Пока не нужно!
После возвращения в кабинет на Лубянку, в списке напротив фамилии Калиты я поставил жирный крест, а потом долго мучился мыслью: «А не поторопился ли я»? Как знать, в этой жизни мы все подвержены стереотипам, и порой желаемое принимаем за истину.
С Алексеем Новаком, председателем «Партии гражданских свобод», судьба свела меня ровно через два дня после знакомства с его коллегой по оппозиции Гордоном Калитой.
Это был воскресный день. Наслаждаясь выходным днём, который у меня бывает крайне редко, я, словно молодой повеса, бездумно шёл по московским улочкам, пока меня не закрутил водоворот событий. Внезапно появившаяся из-за поворота толпа политически неудовлетворённых граждан взяла меня в оборот и понесла в обратном направлении.
Минут через пять стихийная демонстрация выплеснулась на площадь, закружила большими и малыми «водоворотами», пару раз накатила на гранитные ступени памятника какому-то вольнодумцу прошедшего века, которого почему-то невзлюбила царская власть, и затихла.
Возникло минутное замешательство, но тут на гранитные ступени памятника поднялся высокий худощавый мужчина, одетый в серую водолазку и потёртые голубые джинсы. Оратор провёл ладонью по коротко стриженым волосам и вскинул руку вверх.
– Товарищи! – произнёс он хорошо поставленным голосом. – Предлагаю начать митинг, и открыто высказать этой политической камарильи, которая сейчас находится у кормила власти, всё, что у нас наболело на душе! Пускай знают: народ не безмолвствует!
Толпа колыхнулась и ответила одобрительным гулом.
«Судя по тому, как оратор торопится, разрешения от мэрии на проведения митинга у них нет», – подумал я и закрутил головой: с минуты на минуту должен подтянуться «ОМОН».
Тут же нашлось несколько пенсионеров, которые ухватившись за микрофон, излишне эмоционально и сбивчиво пытались увязать в своём выступлении «продажность правящего режима» с размерами пенсий, проблемами ЖКХ и нехваткой бесплатных лекарств в аптеках.
В это самое время, как я и предполагал, площадь профессионально охватили полицейские в спецобмундировании, вооружённые пластиковыми щитами и резиновыми палками.
Командовал ОМОНом высокий статный полковник, который со скучающим видом дождался окончания выступления очередного оратора, а потом поднёс мегафон к губам. В толпу полетели усиленные электроникой призывы разойтись и прекратить несанкционированный митинг.
Казалось, митингующие только, и ждали этого момента: толпа забурлила, заулюлюкала, и я вдруг увидел, как неожиданно образовалась цепочка из спортивного вида молодых мужчин, лица которых были скрыты под отворотами лыжных шапочек.
– Сейчас пойдёт потеха! – трезво рассудил стоящий рядом со мной молодой паренёк. – Катюха! Пора уносить ноги!
– А как? – жалобно пискнула сдавленная толпой девушка, которую парень назвал Катюхой.
– Пока не знаю! – откликнулся парень. – Но делать что-то надо! ОМОНовцам всё равно, сочувствующие мы или случайно здесь оказались: так наваляют, что мама не горюй!
– Пускай только попробуют! – потрясая новеньким черенком от лопаты, горячился стоящий рядом с парнем пенсионер в соломенной шляпе по моде шестидесятых годов прошлого века. – Пусть только сунутся! Жандармы!
– Отец! Ты где это взял? – боднул я подбородком воздух.
– Это? – потряс черенком пенсионер. – С машины раздавали. Вам, молодёжь, надо было к началу митинга подходить, тогда бы и вам досталось!
– Бросили бы вы, папаша, эту палку, а то вам от ОМОНА больше, чем другим, достанется! – резонно заметил паренёк, пытаясь протащить свою подругу свозь плотные ряды митингующих и тем самым избежать участия в боевых действиях.
Однако старичок не слушал ничьих советов и решительно рвался в бой.
Тем временем ситуация на глазах стала принимать угрожающий характер: ряды полицейских плотным строем стали надвигаться на митингующих, пытаясь вытеснить их в узкую боковую улочку, где их ждали сотрудники патрульно-постовой службы, готовые «паковать» нарушителей в автобусы и «автозаки».
Полицейским активно противостояла живая цепь парней с закрытыми шапочками лицами, которые играючи помахивали прутками арматуры и черенками для лопат. Было видно невооружённым глазом, что к такому развитию событий они готовы.