Вечером позвонила Лена:
– Ты чего домой не едешь?
– Жду, – с грустной усмешкой ответил он, не желая расстраивать жену.
– И долго еще будешь ждать?
– Не знаю. Но сегодня вернусь поздно. Ложитесь спать без меня.
Он позвонил своему знакомому по госпиталю кадровику Виктору Петровичу Приходько, но… полковник тоже уволен в запас. Позвонил ему на квартиру, и договорились встретиться в ресторане «Крылья».
Выпили изрядно. Приходько оптимистично похлопывал выпускника академии по плечу и успокаивал: «Все перетрется. Ты мужик с головой, нигде не пропадешь». И вдруг вспомнил:
– А знаешь, в Министерстве внутренних дел создается своя авиация. Правда, у них в основном не самолеты, а вертолеты. Есть вакантная должность заместителя начальника авиации, генеральская. Но… тоже на конкурсной основе. Можешь попробовать. Конкурентов, скажу откровенно, побольше, чем было в транспортном полку…
На следующий день Владимир поехал в столицу. Поговорил в отделе кадров. Крутолобый, с лысой головой полковник, начальник отдела кадров, бывший военный летчик, посоветовал Владимиру обратиться вначале к главкому Внутренних войск МВД.
Генерал принял новоиспеченного академика, внимательно выслушал и одобрительно отнесся к желанию вступить в конкурсную борьбу за должность заместителя начальника авиации МВД.
– По всем данным, вы нам подходите. А переучиться на вертолеты, по-моему, для вас не проблема. Желаю успехов.
И Владимир, как и в транспортном полку, успешно победил своих конкурентов.
Снова Чечня
Времени на освоение новой должности ему дали неограниченно, с оговоркой – в процессе службы. Два дня ему хватило на переезд в новую квартиру, которую дали в Москве, в районе Ясенево. Даже нужную мебель не успели приобрести.
Новая должность, новые люди, иная техника, иные задачи. При знакомстве Владимир Васильевич сразу обратил внимание, что не хватает «Ми-24», обеспечивающих безопасность «Ми-8»; что многие, особенно молодые экипажи, еще не готовы в полной мере к ведению боевых действий: не обучены метко уничтожать наземные цели противника. Особенно страдала психологическая подготовка авиаторов: некоторые командиры экипажей пасовали в сложной обстановке, не знали, как действовать при массовом скоплении людей, согнанных боевиками на маршрутах движения наших войск. Предстояло учить экипажи не только пилотированию днем и ночью в сложных метеоусловиях, маневрированию в горах, но и точным стрельбам НУРСами и из пулеметов, и пушек, бомбометанию. Как раз к этому времени в части начали поступать боевые вертолеты «Ми-24» с пушечным и пулеметным вооружением, оснащенные новейшей аппаратурой ночного видения, и «Ми-8 ОР» (оптико-электронной разведки).
Пришлось снова вспоминать методико-инструкторские постулаты, вылетать на боевые задания не только с лучшими, первоклассными летчиками, а и с необстрелянными экипажами.
Владимир Васильевич по шестнадцать-двадцать часов находился на службе, иногда сутками не спал, помогая людям овладевать техникой пилотирования новых самолетов и вертолетов. В августе вступил в должность, а в ноябре вылетел в Моздок для подготовки своих авиаторов к оказанию помощи наземным войскам. В канун октябрьских праздников прилетел на несколько дней в Москву, а на другой день поступил приказ главкома убыть в Чечню в составе комиссии для расследования катастрофы «Ми-8», на борту которого были представители Министерства обороны…
По следу катастрофы
Земля в этот осенний день с высоты полета казалась неприглядной, грязно-серой, и редкие домишки небольших селений, встречавшихся на маршруте, тоже выглядели неприглядными, заброшенными – ни одной живой души, будто вымерли люди или изгнала их война неизвестно куда. Но именно в этом районе сбили вертолет. Значит, где-то есть тут люди. Не в этом селе, так в другом. Выстрелили – и умчались на машине. А если не сбили? Ведь за «Ми-8» шел «Ми-24», вертолет прикрытия. Экипаж никого не видел. Значит, отказ техники? И это вполне вероятно – не новая. Вчера на месте катастрофы уже побывал командир полка, в чьем подчинении значился вертолет, – опытный пилот, налетавший не одну тысячу часов. Он предположил, что вертолет упал из-за взрыва, произошедшего в воздухе. А причины взрыва могли быть разные: диверсия, выстрел с земли и попадание в топливный бак, техническая неисправность. Вот ему, Владимиру Васильевичу Крутогорову, председателю комиссии по расследованию причины катастрофы, и предстояло установить, что случилось в небе над Ичкерией 27 октября в районе Шелковской. Почему упал вертолет – не обычный «Ми-8», выполнявший плановый полет по доставке груза в воинскую часть, а вертолет с высоким начальством, следовавшим на инспекционную проверку мотострелкового батальона.
Если сбили, не исключено, что противник знал о готовящемся полете. Значит… Значит, либо произошла случайная утечка информации, либо в штабе работает вражеский разведчик или просто продажная шкура, торгующая секретами. Такие, к сожалению, тоже бывают. Во всем предстоит разобраться. Задача нелегкая. Утечкой информации будет заниматься военная прокуратура, а его, полковника Крутогорова, обязанность установить причину катастрофы. Рядом с ним сидят представители различных служб: инженеры по двигателям, по планеру, по радио– и электрооборудованию, по вооружению… В общем, специалисты всех направлений. И, как обычно бывает, каждый мысленно желает, чтобы сия горькая чаша миновала его: коль по твоей службе, тебе и расхлебывать непотребное варево…
Владимир Васильевич внимательно всматривался в иллюминатор, словно надеясь узреть на земле виновника происшествия, но, кроме редких деревцев справа да синеватых, размытых дымкой гор на горизонте, ничего не просматривалось. Накануне прошел дождь, и земля казалась особенно грязной, холодной и неприветливой. А может, не только от этого. Чужая земля!..
Который раз летел над Чечней полковник Крутогоров, а привыкнуть к тому, что здесь такое же небо, как и над Докучаевкой, где он родился, над Балашовом, где учился, над Москвой и другими местами, где приходилось служить, не может. Будто холоднее оно, пасмурнее, насыщено неблагоприятными газами, от которых даже двигатели работают с натугой, гудят по-другому – не поют, а завывают. Особенно летом, когда воздух накален, разрежен и с большой неохотой удерживает тяжелую машину.
Чужое небо, чужая земля…
Вертолет пошел на снижение, на земле четче обозначились лужи, будылья кустов татарника и других незнакомых Крутогорову растений. А вот и мелькнули первые рваные куски дюраля, разбросанные влево и вправо: вначале мелкие, затем крупнее и крупнее: лопасти хвостового винта, скомканный капот, подвесной топливный бак… Кабина пилотов и салон хотя были разорваны и покорежены, но лежали вместе, скрепленные тросами. Еще дальше – двигатели; все верно – по закону инерции…
«Ми-8» прошел по курсу упавшей машины, сделал над местом падения круг и приземлился невдалеке от остова кабины. Члены комиссии по расследованию покинули салон и приступили к осмотру останков.
Разбросанные детали, рваный дюраль подтверждали предположение Владимира Васильевича – вертолет сбит. Должны остаться и следы тех, кто совершил злодеяние.
После тщательных поисков инженерам удалось обнаружить в обломках вертолета осколки ракеты переносного зенитно-ракетного комплекса. Теперь надо было определить, откуда велась стрельба.
Владимир Васильевич, пройдя от начала до конца падения винтокрылой машины, направился к лесной полоске, вытянутой справа не далее километра. Она была неширокая, метров десять, – мелкий кустарник, выросший нерукотворно, сам по себе, но спрятаться в нем можно было и теперь, когда листва почти опала; во всяком случае, с высоты полета рассмотреть замаскированного в густых ветвях человека очень проблематично… Близко населенных пунктов здесь нет, а злоумышленник явился не налегке, переносной зенитно-ракетный комплекс тащить на горбу десяток километров вряд ли силенок хватит… Значит, бандит скорее всего прикатил на машине. Где она могла стоять? Вероятнее всего, вон под тем ветвистым деревцем. Владимир Васильевич направился к нему.
И не ошибся: под деревцем остался отчетливый отпечатанный след колес автомашины. Невдалеке обнаружил и «стоянку» стрелявшего – притоптанная земля, скорлупа от орехов (бандит перекусывал) и даже… одноразовый шприц – взбадривался наркотиком. Сомнений больше не было – засада с ракетным комплексом…
На аэродром в Моздоке уже прибыла и оперативная группа следователей по особо важным делам. Среди них Владимир Васильевич увидел и Селезнева Олега Владимировича. По-дружески обнялись.
– Ну и что обнаружил, товарищ полковник? – с улыбкой спросил Селезнев.
– Похоже, у «горных волков» появился опытный снайпер по воздушным целям, – высказал предположение Крутогоров. – А еще у него есть хороший осведомитель: и с генералами МВД «Ми-8» подстерег с горушки Горбушка, и с представителями Министерства обороны из лесочка…
– И не один снайпер, – поправил Селезнев. – По имеющейся у нас пока неполной информации, к «горным волкам» прибыли из Грузии три хорошо подготовленных снайпера с ракетными комплексами «Игла». Надо и вам подготовить антиснайперские экипажи и пресечь деятельность охотников по воздушным целям.
– Постараемся, – пообещал Крутогоров. – Есть и у нас снайперы по наземным целям…
Владимир Васильевич понимал: летать на поиски снайперов из Моздока далеко и накладно; последнее время ухудшилось снабжение топливом, и вертолеты не всегда могут выполнять важные боевые задания. Командиры федеральных сил снова возмущаются: летчики бездействуют. А как полетишь, если баки вертолетов и самолетов пусты?
На берегу Каспийского моря располагается город Махачкала. Побывал там на аэродроме Владимир Васильевич и посочувствовал авиаторам: живут в палатках. Летом жара донимает, осенью и зимой – холод. И питание не выдерживает никакой критики. Поговорил с пилотами. Узнал, что на аэродроме пустует деревянное здание авиационной эскадрильи федеральной патрульной службы. Отправился к командиру эскадрильи подполковнику Тищенко. Поговорили по-товарищески, и подполковник разрешил занять пустующее здание с прилегающей к нему территорией. В одной комнате из четырех оборудовали командный пункт, в остальных трех разместились летчики. В доме имелся санузел, душ, бассейн, что сразу подняло настроение авиаторов и обеспечивало нормальный их отдых.