Что тогда с фабрикой, что теперь с водонапорной башней.
― Нам на самый верх, ― сказала графиня.
Дверь медленно распахнулась, внутри никого не было. Встречали нас только подрагивающие огни люстры и свечей, расположенных на стенных подсвечниках.
Мы с Дианой вошли внутрь, она пошла вперёд, и через несколько лестниц и пролётов наконец оказались в башне.
Интерьер в готическом стиле, просторное помещение, рядом с единственным огромным окном от потолка до пола находился телескоп. На потолке роспись из созвездий.
В центре огромный дубовый стол на массивных ножках. Явно ручной работы, прекрасно выделанный, идеально вписывающийся в убранство. Вдоль изогнутых стен бесчисленное множество полок с книгами.
Некоторые книги старые и потёртые, другие совсем новые, но всех их объединяла красота. Не было ни одной невзрачной книжки. Каждая с тесьмой, с кожаной обложкой или другими изысками.
Также здесь царил цветочный запах, что и неудивительно, ведь у окна находился целый рассадник. Я даже не брался определить каждый из цветков, что там можно было увидеть. Настолько их было много.
За столом в деревянном кресле с высоченной спинкой сидел пожилой мужчина с раскидистой бородой, усами, в очках и залысиной, тянущейся аж до затылка.
В руке он держал перо, делал какие-то записи.
Долгое время он не обращал на нас никакого внимания. Затем он встал, свернул бумагу, с которой работал, в свиток, запечатал и отнёс на специальную полку, где таких свитков было великое множество.
Только после этого он вернулся обратно за свой стол, посмотрел на нас исподлобья, снял очки и улыбнулся.
― Ах, какие люди, Павел Андреевич Евграфов и Диана Константиновна Орлова, а я вас уже заждался.
― Заждались, Иоанн Романович? ― с удивлением переспросила Диана.
― Конечно, заждался, ― сказал он и взял какую-то бумагу с края стола, ― На вас разнарядка пришла уж давным-давно. Ещё тогда, когда Павел Андреевич впервые в Тверь приезжал.
Сказав это, он широко улыбнулся мне. Несмотря на почтенный возраст, его зубы были в идеальном состоянии. Лишь слегка пожелтели.
― Орден всевидящего ока просто так мне письма не присылает, ― продолжал улыбаться он, ― А вы как думали?
― Но что вам о нас сообщили? ― вмешался в разговор я.
― А как вы думаете, Павел Андреевич? ― продолжал улыбаться Иоанн Романович.
― Я пока ничего не думаю, вот письмо от Ордена всевидящего ока, которое у меня есть, ― я протянул его старику.
Тот, приподняв голову чуть вверх, при этом глядя на само письмо, пробежался по нему глазами, затем отложил очки и посмотрел на меня.
― Ну что, Павел Андреевич, раз вы здесь с Дианой, вопрос доверия, полагаю, решён?
― Решён.
Диана посмотрела на меня и улыбнулась. В её глазах чувствовалась искренняя благодарность.
― Когда же вы наконец поженитесь? ― внезапно спросил старик. ― У вас будут прекрасные дети, представляете, какая красивая двойная фамилия Евграфов-Орлов. Я бы на вашем месте, Павел Андреевич, не медлил.
Мы с Дианой оба залились краской.
― А что это у вас, Диана с ногами? Где вы столько грязи нашли? ― он навис над столом. ― А у вас Павел Андреевич? Ужас какой!
― Это…
Но я не успел продолжить, как он прервал.
― Не беда, моя экономка всё уберёт, ― сказал он, продолжая улыбаться, ― Загляните потом в гардеробную, там найдёте чистую одежду. И соответствующую вашему статусу, разумеется. Не ехать же в таком виде в Москву, правда?
Я кивнул, Диана тоже.
― Что ж, раз с этим разобрались, перейдём к основной части, ― он взял какую-то книгу, раскрыл её, лизнул палец и перелистнул несколько страниц, ― Я вношу вас в перечень «перебежчиков», не переживайте, оно только называется страшно, а на деле ― обычная формальность.
После этих слов он поглядел на нас исподлобья.
― Да и к тому же Орден расколотой луны, ― фыркнул он, ― Прекрасно вас понимаю, я бы и сам в этом гадюшнике не продержался и недели. После того, как Андрей Илларионович Евграфов перестал его возглавлять, тот превратился в настоящий серпентарий.
Он приподнял брови и посмотрел мне в глаза. У меня же сердце заколотилось. Я и не подозревал, что мой отец управлял Орденом. Посмотрев на Диану, я понял, что эта подробность ей тоже неизвестна.
― Тем более, вам, Павел Андреевич, даже не дали в него полноценно вступить, ― продолжал Иоанн, ― Поэтому с вами всё будет гораздо проще. А вот с Дианочкой, ― старик глубоко вздохнул, ― Девочка моя, крепитесь. Будет очень тяжело.
Она заёрзала.
― Простите, но тяжело ― это как?
― О, пока не думайте об этом, мне нужна лишь ваша подпись, вот здесь, здесь и здесь, ― он протянул нам по бумаге.
Я взял перо, прочитал условия договора и понял, что это можно подписывать, потому что предметом является избавление от метки Ордена. Диана тоже недолго ждала, ничего лишнего в договоре не было.
― Что ж, ― улыбнулся старик, ― а теперь за мной.
Мы спустились в подвал, пробираясь через тесные, пыльные коридоры, где на каждом углу была паутина.
Наконец мы оказались в просторной церемониальной комнате. Здесь немного пахло сыростью.
На стенах были факелы, по центру находился внушительных размеров чёрный трон, выполненный из камня, дерева и кожи. Каменные вставки имелись повсюду, но основная масса камней была сосредоточена у основания. Он буквально стоял на каменных ножках.
Обивка из тёмно-синей кожи, никогда прежде такую не видел. На подлокотниках ремни, видимо, для закрепления рук. Также ремни были на ножках, чтобы закрепить ноги, и один большой ремень, что обхватывал грудь.
― Но к чему столько ремней? ― воскликнула Диана. ― Неужели, нельзя обойтись без этого?
― О, не переживайте, Диана Константиновна, ― улыбнулся старик, ― ремни нужны исключительно для того, чтобы вы сели в нужно положении. Иначе мне будет тяжело настроить испепелитель.
― Испепелитель⁈ ― глаза у неё чуть не повылезали из орбит.
― Ой, прошу прощения, ― хихикнул дед, ― я сказал испепелитель? Я имел ввиду исправитель… ― он сделал паузу. ― Да, исправитель, исправитель. Не бойтесь.
Он жестом пригласил её сесть.
― Дамы вперёд, ― Иоанн посмотрел на меня, ― а вы пока подождите, Павел Андреевич.
― Нет, нет! ― возразила Диана. ― Пусть он идёт первый, я боюсь.
― Не бойтесь, это словно комарик укусит, даже не почувствуете, я вам слово даю, Ваше Сиятельство, Диана Константиновна.
― Ручаетесь? ― испуганно спросила она.
― Ну конечно, слово графа вам даю, ― продолжал улыбаться старик, ― Вы мне доверяете?
Она посмотрела на меня, затем на него, кивнула и села в этот массивный трон. На его фоне графиня казалась маленькой и беспомощной. В её взгляде всё ещё был страх, я же стоял и молча наблюдал.
― Итак, Диана Константиновна, вам надобно закрыть глаза, ― приказал Иоанн, ― И не вздумайте открывать, пока я не скажу! Это важнейшее правило. Запомните!
― Хорошо.
Она закрыла глаза, а он ушёл куда-то в тёмную зону за троном. Мгновение спустя послышался адский скрежет и скрип. Было настолько громко, что я даже поморщился. Отвратительные звуки.
― Что это? ― испугалась Диана.
― Не переживайте, всё в порядке, всё идёт по плану, ― успокоил её Иоанн.
Но когда он выкатил на свет эту установку из преисподней, у меня пропал дар речи. То была монструозная труба, чем-то напоминающая телескоп, только испещрённая множеством торчащих во все стороны цилиндров.
Сама труба была установлена на другую трубу, что упиралась в стальную подставку на больших стальных колёсах.
― Колёса скрипят, потому что всё никак не сделаю каучуковое покрытие, ― объяснял Иоанн, ― тут уж прошу меня простить, всё руки никак не доходят. Кстати, прибор изготовлен нашим общим знакомым. Может быть слышали о нём? ― посмотрел он в мою сторону, ― Милош Брадич его зовут. Они с вашим отцом хорошо ладили.
Старик продолжил двигать эту трубу, явно чуть не надрываясь.
― Может вам помочь, Иоанн Романович? ― осведомился я.
― Нет! ― резко отрезал он. ― Можете взяться за хрупкие части, а это исключено.
Наконец он поставил трубу сбоку от Дианы, та сидела с закрытыми глазами.
― Я бы мог вам повязку на глаза намотать, ― произнёс дед, ― но я полагаюсь на ваше честное слово графини, верно?
Она закивала, хотя чувствовал, как Диана хотела открыть глаза.
Старик ещё какое-то время возился с оборудованием, затем подошёл к Диане и застегнул все ремни. Она напряглась, но глаза открывать не стала. После он обнажил её плечо, разрезав ткань.
― Ничего страшного, Диана Константиновна, не представать же вам неглиже, верно? А платьице ― вещь заменяемая. У меня покойная жена была такой модницей, что я аж вешался. А теперь вот скучаю. Вы у неё в гардеробе чего-нибудь и подберёте, да? Ну и славно.
Диана лишь открыла рот, чтобы что-то ответить, но промолчала.
Труба оказалась телескопическая, Иоанн выдвинул несколько колец и направил кончик на плечо Дианы. Девушку подёргивало. Я тоже волновался. Всё это так странно выглядело.
― Замечательно, Дианочка, а теперь сожмите зубы, да покрепче. Ни в коем случае не размыкайте челюсть.
― Что-о? ― возмутилась она.
― Слушайте, что говорю, ― продолжал дед, ― Скоро всё закончится.
Она стиснула зубы, я даже увидел, как проступили жевательные мышцы через её тонкую кожу.
Наконец он подошёл к устройству и опустил вниз рычаг, что находился позади.
Всё помещение залилось искрами и жёлто-голубым светом. Шум стоял страшный, на меня валились целые снопы искр. Боюсь представить, о чём там вообще думала Диана. Но глаза не открывала. Девочка-кремень.
Труба начала раскаляться, об этом говорили оранжевые пятна, проступающие через медный корпус. Все цилиндры соединились меж собой тонкими молниями, что изгибались дугами, иногда пропадая, а потом вновь появляясь.
Кончик трубы, направленный в плечо раскалился добела. Он становился всё ярче и ярче, пока наконец не образовался белый шар света, словно надувшийся пузырь. Этот пузырь отделился от трубы и резко перекинулся на Диану.