― Обычные блины, вы их съедите и ваша внешность изменится, ― хихикнул старик, ― А что? Хотите другое блюдо? Могу приготовить хлеб или борщ притворства.
― Борщ притворства… ― произнесла задумчиво Диана и улыбнулась.
― Мне подойдут и блины, ― сказал я, ― Главное, чтобы у них не было такого отвратительного запаха. И на вкус были приемлемыми.
― О, тут не переживайте, я обожаю готовить, всё будет в лучшем виде! ― сообщил Иоанн.
― Я услышал слово блины? ― внезапно появился Гена, спустившийся со второго этажа.
― Да, Гена, будут блины, но позже, ― я повернулся к Иоанну, ― Ему сделайте обычные блины, пожалуйста.
― Слушаюсь, Ваше Сиятельство, ― улыбнулся дед.
― Гена, а к тебе есть дело, пойдём.
Через несколько мгновений мы стояли напротив мобиля без колёс.
― Павел Андреевич, а…
― Не спрашивай, Гена, ― оборвал я, ― Просто скажи, что с этим можно сделать?
Он поправил котелок на голове и шумно выдохнул.
― Пу, пу, пу-у, ― вырвалось из его уст, ― Что с этим можно сделать? Даже не знаю… А как так получилось, что…
― Долгая история, Ген, ты всё пропустил.
― Но как наш мобиль, пре…
― Долгая история, Ген, ― снова повторил я, ― Надо придумать, где достать колёса.
Он поправил котелок и снова выдохнул.
― Положим, колёса я смогу найти, всё-таки мы в Твери, тут неподалёку целая фабрика по производству колёс, ― заключил он, ― Но вот деньги. Такие колёса для Доубл будут стоить немало.
― Деньги ― не проблема, ― сказал я, ― Найдём. Пошли посмотрим, что там внутри.
Мы залезли в Доубл, и он оказался потрясающим. Внутри всё в разы лучше, чем было в моём мобиле. Один лишь минус. Нет заднего сиденья.
― Топлива почти нет, ― констатировал Гена, ― Ещё одна проблема, а что у нас в ящике для…
Открыв ящик, он даже не успел договорить, как из него посыпались облигационные займы. Бумаг было так много, что они буквально вырвались словно чёрт из табакерки, заполонив всё пространство под ящиком. Я подобрал один из займов.
― Да этот карлик надо мной издевается, ― буркнул я себе под нос.
― Ого, Павел Андреевич! ― воскликнул Гена. ― Это же государственные.
― Именно, ― недовольно произнёс я, ― Они все просроченные. А их себестоимость меньше, чем стоимость бумаги, на которой они напечатаны. Тьфу!
Похоже, я чем-то насолил этому звездочёту-предсказателю, раз он решил мне подкинуть таких сюрпризов. А меж тем, ещё пару месяцев назад эти облигационные займы стоили огромных денег.
― На, держи, ― я протянул Гене те деньги, которые изъял из кассы ломбарда, ― Этого должно хватить. И реши вопрос, как можно скорее, нам сегодня вечером надо быть в Москве кровь из носу.
― Будет сделано, Павел Андреевич, но мне бы хоть какой транспорт. Не пешком же по Твери передвигаться.
― Вон, возьми велосипед, ― кивнул я в сторону двухколёсного педального коня, ― Уверен, что Иоанн не будет против.
― Слушаюсь, Ваше Сиятельство, ― улыбнулся Гена, ― Таких приключений не было даже у нас с вашим отцом.
― Да, Ген, судьба прилично нас помотать решила, ― я закурил папиросу, ― Что ж, за дело.
Когда я вернулся в имение, Диана уже вовсю уплетала блины, которые приготовил Иоанн.
Выглядели они скверно. Зелёные в коричневую крапинку. Правда пахли отлично, как настоящие блины.
― На вкус гораздо лучше, чем на вид, ― сообщила Диана, ― Я поначалу тоже опасалась приступать.
Я покачал головой, сел и попробовал один из блинов. Сладкий. Тесто упругое, приятно жуётся.
Подошёл Иоанн и удивился.
― А чего это вы едите обычные блины? Я их для Гены сварганил, вам другие, вот.
Он поставил на стол тарелку со стопкой блинов, которые выглядели просто отвратительно. Если вкратце, складывалось впечатление, будто он пожарил болотную жижу.
Пахло оно примерно так же, сыростью и разложившимся растениями. Я зажал нос, Диана тоже.
― Иоанн, вы же сказали, что блины будут нормальными! ― возмутился я.
― Да, вполне нормальные блины, а что вам не нравится, Ваше Сиятельство? ― спросил он. ― Вас должно быть внешний вид отпугивает, так вы не пугайтесь, всё в порядке. Они на вкус вполне съедобные. Вы только попробуйте.
Я взял в руки один, он буквально распадался меж пальцев. Мерзкие куски жидкого, бесформенного мутно-зелёного теста падали на стол. Я засунул в рот один кусочек и…
Он оказался действительно не таким мерзким, как выглядел. Это были самые невкусные блины, что я ел в своей жизни. Но это были блины по вкусу.
― Ладно, это ещё можно употреблять, главное не смотреть, ― сказал я, ― Дай сахару, Иоанн. Чтобы перебить эти нотки сырости.
― Конечно, один момент, ― он повернулся к Диане, ― А вот это ваша порция.
Он поставил перед ней тарелку с такими же отвратительными блинами. Она смотрела на это всё с диким отвращением и никак не решалась приступить к трапезе.
― Павел, как ты только это ешь?
― Сейчас сахарком присыплю и вообще будет песня, ― произнёс я с набитым ртом, ― Воняет жутко, но что поделать, цель оправдывает средства.
― Фу! ― резко высказалась графиня. ― Мне тоже сахару принесите, Иоанн. Я без сахара к этом даже не притронусь.
― Может ещё и мёду с молоком? ― поинтересовался старик.
― Надеюсь, молоко не зелёное, а мёд не коричневый? ― с опаской спросила Диана.
― Нет, конечно! Всё натуральное, свойское. Тут я уж вас точно не подведу, ― улыбнулся Иоанн Романович.
― Сколько надо съесть, чтобы сработало? ― уточнил я, громко чавкая.
― Чем больше, тем лучше, Ваше Сиятельство, ― сказал он, ― Диане Константиновне можно и поменьше. Она дама хрупкая, лёгкая, парящая, думаю даже тройка блинов уже подействуют.
― А когда подействует? ― спросил я.
― Как только, так сразу, ― улыбнулся он и ушёл за сахаром, мёдом и молоком.
― Вполне неплохо, ― довольно сказал я, ― Представляю лицо Черкасова, когда он проиграет.
― Павел, я конечно понимаю, что у тебя нет никаких препятствий перед целью, но покер ― серьёзная и сложная игра. Нельзя просто прийти и начать в него играть. Для этого нужен навык.
Я широко улыбнулся.
― Как думаешь, чем мы занимались те полтора года перемирия, между 1920-м и 1922-м годами?
― Чем же? ― с искренним удивлением спросила она.
― Мы играли в покер на папиросы. Каждый день. От заката до рассвета, ― улыбнулся я, ― А знаешь, почему прекратили играть?
― Почему же?
― Потому что никому не нравилось играть против меня, ― гордо констатировал я, ― Я всегда выигрывал.
Она приподняла брови.
― С каждым днём всплывают всё новые и новые подробности твоей загадочной биографии, Павел.
― Правда, потом я придумал хороший способ снова начать играть, ― произнёс я, дожёвывая кусок, ― Я начал ходить в соседнюю часть, там проигрывал одну партию за другой. Затем вернулся к своим. Слухи поползи не сразу. А когда-таки дошли до наших, они меня умоляли сыграть снова. Я долгое время отказывался, это из раззадорило и в итоге меня уговорили, я снова сыграл и снова у всех выиграл.
― Ты просто само коварство, ― произнесла она.
― Я знаю.
Через пару мгновений глаза Дианы округлились, она смотрела на меня не мигая.
― Что такое?
― Ого… ― лишь выдавила из себя она.
― Превращение началось? ― я подскочил и побежал к зеркалу.
Пока я бежал, почувствовал покалывания в бороде и на губах. Попытался почесаться и почувствовал густую бороду с усами. Когда уже встал перед зеркалом, увидел, как моё лицо изменилось до неузнаваемости.
То был уже не гладко выбритый Павел Андреевич, выглядящий всегда с иголочки. Теперь вместо него суровый серб, с густой бородой, раскидистыми усами и слегка кривоватыми зубами.
Надбровные дуги увеличились и нависли так, что оба глаза оказались в глубокой тени. Нос увеличился, но незначительно. Слегка искривился. И без того густые волосы на голове стали ещё гуще, где-то прослеживалась лёгкая седина.
Я покрутил головой, трогая щёки. Кисти рук тоже изменились. Мои никогда не выглядели словно руки утончённого пианиста, но эти кисти так и вовсе словно руки рабочего. Не хватало лишь грязи под ногтями.
Мощные короткие пальцы, мясистые ладони, массивные запястья. Непривычно.
Я вышел обратно, Диана поедала блины с мёдом. Когда она услышала шаги, то повернулась ко мне лицом, и я чуть было не подпрыгнул от неожиданности.
Глава 16Игорный дом Черкасова
Диана выглядела просто ужасно! Она постарела лет на двадцать, на её лице появились морщины, а фигура стала куда объёмнее. В моих глазах графиня полностью утратила свою прежнюю привлекательность.
Это настолько сильно меня ошарашило и удивило, что я рассмеялся во весь голос.
― Чего ты смеёшься⁈ ― разозлилась она. ― Что со мной не так?
― Ты… Ты… ― я никак не мог набрать грудь воздуха, чтобы сказать, до того было смешно. ― Ты выглядишь, лет на двадцать старее.
Затем я хохотал ещё секунд десять, хотел было добавить пару слов, но она уже встала и побежала к зеркалу.
Из-за поворота, где она скрылась, донёсся крик ужаса. Она выскочила обратно и толкнула меня в грудь, что было сил. Правда, этого не хватило, чтобы сдвинуть меня с места, но попытка хорошая.
― Что ты натворил⁈ Это ты во всём виноват! Я теперь навсегда останусь такой уродиной? Что мне теперь делать?
Преодолевая её сопротивление, я обнял графиню. Смех сдерживать не удавалось, но я очень старался.
Она всё-таки выбралась из моих объятий и пару раз ударила кулаками мне по груди. Наконец появился Иоанн Романович и, увидев Диану, тоже расхохотался.
― Ну вы только гляньте, видимо, закралась какая-то ошибка в расчётах, ― он поглядел на меня, ― А вы получились прямо, как нужно!
Старик обрадовался и заулыбался.
― В конце концов эффект перевоплощения спадёт примерно через двое суток, ― успокоил Иоанн Диану, ― Не переживайте, Ваше Сиятельство, Диана Константиновна, вы вернёте свою прежнюю красоту. Всю без остатка.