«Я справлюсь» – отвечает, наконец.
«Вместе справимся» – пишу я и тут же добавляю.
«Я хочу тебя видеть»
«Мои курсы заканчиваются в конце сентября»
Я знаю, мне Евгения Карловна сказала. А так же попросила не давить на нее, заставляя вернуться.
«Я сам прилечу»
Молчит. Тоже скучает, но боится.
Пожелав спокойной ночи, принимаю душ и, упав на кровать, мгновенно вырубаюсь.
Первую половину следующего дня занимаю делами, а после обеда мне звонит Юрьев, доверенное лицо моей бабки.
– Евгения Карловна в больнице. Сердце.
– Какая больница? – спрашиваю, хватая со стола ключи от машины.
– Первая Михайловская.
– Милена знает?
– Да, только что сообщил.
Пока еду, набираю ее сам. Она плачет.
– Я прилечу уже завтра. Взяла билет на ближайший рейс.
– Только не плачь, слышишь?.. Все обойдется. Она же Берг.
– У Льва Давидовича тоже сердце… – всхлипывает она.
– Она справится. – повторяю настойчиво, сам не до конца в этом уверенный.
В больнице мне говорят – инфаркт, критическое состояние, реанимация.
Мне по-настоящему страшно. Сидя на стуле у ее дверей всю ночь, я молюсь, не зная ни одной молитвы, и жду утра.
Оказалось, хитрая старуха пробралась куда глубже, чем я думал.
Глава 50
Милена
Обняв себя руками, смотрю в одну точку – на автомат с шаколадками и газированной водой. В зале ожидания как всегда людно и шумно, а я будто в вакууме. Пытаюсь справиться со страхом и унять панику.
Новость об инфаркте бабушки выбила почву из-под ног. Даже после смерти Льва Давидовича я не испытывала и сотой доли того ужаса, что испытываю сейчас.
Не переживу ее ухода.
Я только сейчас поняла, как много она значит для меня. Не родная по крови, сдержанная, неласковая женщина с огромным сердцем.
Закусив губы, затягиваюсь воздухом. Глаза наполняются слезами.
Мой рейс снова откладывают на двадцать минут, и я безмолвно стону. Мне нужно быть там, рядом с ней, прямо сейчас!.. Ба, возможно, проживает свои последние минуты, а за тысячи километров от нее!..
В кармане кофты начинает звонить телефон. Вынув его, сбрасываю вызов от мамы. Собираюсь убрать его в карман, но он начинает звонить снова.
На этот раз на экране имя Ильи.
Меня обдает холодом и жаром одновременно. Вихрь эмоций подкатывает к горлу плотный ком.
Бешеная радость, омраченная жутким страхом услышать плохие новости.
– Да?..
– Снова отложили рейс?..
– Да, на двадцать минут. Я позвоню водителю, как только самолет сядет. – проговариваю охрипшим от долгого молчания голосом. – Как бабушка? Есть новости?..
– Лучше. Состояние стабильное.
– Правда?! – восклицаю я.
– Да.
– Ты видел ее?
– Нет, она пока в реанимации.
Горячая радость затапливает грудь и впервые за последние сутки дает сделать полноценных вдох.
– Но ведь стабилизировали состояние, да? Она в сознании?
– В сознании, да.
Женский голос объявляет посадку на мой рейс, и Илья, кажется, слышит это.
– Удачного полета, Милена… И мягкой посадки.
Сидя в самолете у иллюминатора, смотрю на проплывающие внизу облака. Теперь мои переживания поменяли тональность. Немного ослабшая тревога за бабушку уступает место волнению от скорой встречи с Ильей.
Мы ведь увидимся с ним совсем скоро. Возможно, даже уже сегодня. Он может приехать в больницу к ба или вечером в наш дом.
Мы увидимся.
Прикрыв глаза, пытаюсь настроить себя на шквал эмоций, которые обрушатся на меня совсем скоро. Сердце скачет в груди как заведенное, во рту пересыхает. Я пытаюсь нарисовать его образ в своей голове.
Самолет садится около шести вечера. Едва появляется связь, отправляю сообщение нашему водителю. Если не будет пробок, через полчаса он должен быть здесь.
Поэтому я не тороплюсь, пропускаю спешащих пассажиров вперед и выхожу в числе последних.
Меня не было в городе всего два месяца, а я уже и позабыла, что осень здесь традиционно наступает гораздо раньше. Горячая пора для дворников начинается уже в конце августа.
Ударивший в лицо сырой ветер, откидывает волосы назад. Хватаю ртом холодный воздух.
Небо после дождя ярко-голубое, а солнце отражается в лужах слепящими бликами.
Вынув из бокового кармана сумки футляр, привычно закрываю глаза солнечными очками.
А затем, спустившись с крыльца аэропорта, шагаю на стоянку, где меня должен встретить водитель. Однако вместо него, я вдруг вижу Илью. Мой взгляд врезается в его высокую фигуру и вышибает из легких весь кислород.
Застываю в десяти метрах от него. Он тоже не двигается.
Протянувшаяся между нами невидимая нить пропускает ток. Мое тело сотрясает дрожь.
Если бы я знала, что приедет он, вызвала бы такси.
Боже мой…
Если бы я знала, что приедет он, к посадке самолета, сошла бы с ума. Хорошо, что я не знала!..
Отмерев, неловко закидываю ремень сумки на плечо, делаю шаг вперед. Илья тоже.
Он почти не изменился, разве что волосы стали чуть длиннее, и на щеках появилась аккуратная щетина, прибавляющая ему возраста.
На нем белая футболка, кожаная куртка и узкие черные джинсы. Я же с одеждой немного не угадала, прохладный ветер продувает ткань толстовки и пускает по телу озноб.
Мы идем навстречу друг другу, и каждый шаг дается мне все сложнее.
– Привет. – внимательный взгляд в глаза и напряжение в голосе.
В моем носу начинает щипать, и я сама себя хвалю за решение надеть очки.
– Привет. – отвечаю тихо. – Я думала, за мной водитель приедет.
– Как долетела? – интересуется, игнорируя мою предыдущую реплику.
Слегка коснувшись пальцами моего плеча, забирает сумку и, развернувшись, несет ее к своей машине.
– Отлично…
Шагаю за ним, остановившись, когда он убирает мой багаж на заднее сидение и открывает переднюю пассажирскую дверь.
Я юркаю в салон и тут же зажимаю коленями холодные ладони.
Илья без суеты обходит капот и садится рядом.
– Как она? – спрашиваю, прочистив горло.
– Кризис миновал. Перевели из реанимации в палату.
– Отвезешь меня к ней?
– Да.
Меня бомбит от его близости. Я чувствую очень много всего для того, чтобы вычленить главное. На данный момент единственное, что я знаю наверняка – я ужасно скучала.
Широкая ладонь ложится на руль, браслет часов на запястье тускло поблескивает. Рецепторов касается аромат кожи и парфюма.
По моему телу прокатывается волна дрожи.
Мы молчим минут десять, после чего я решаюсь заговорить.
– От чего у нее случился приступ? Ты знаешь?
– Нет. Я говорил с ней вчера утром, и она ни на что не жаловалась.
– Я звонила ей позавчера, и она тоже ничего мне не сказала. Ба никогда не жалуется…
– В последнее время она много работала. – говорит Илья. – В ее возрасте это чревато проблемами со здоровьем.
Наверное, своим отъездом я тоже приложила руку к ее инфаркту, хотя она ни разу не высказала недовольства и не просила вернуться меня.
Я чувствую себя виноватой.
– Евгения Карловна хочет передать бизнес мне. – добавляет, послав мне короткий взгляд. – Она говорила тебе?
– Да, еще до моего отъезда… И… что ты решил?
– У меня есть определенные условия.
– Какие?
– Мы обсудим их после ее выздоровления.
В Москве у меня было время подумать. Версия того, что он изначально действовал ради денег, отпала почти сразу же. Это то, что вкладывала в мою голову мама при каждом разговоре, и что не имеет к действительности никакого отношения. Бабушка готова переписать на него все независимо от того, будет он со мной или нет.
Но оставались другие два факта, которые все еще причиняют мне боль:
Знать то, что Илья спланировал месть своему отцу и сам передал ему запись с камер видеонаблюдения.
И знать то, что между ним и моей мамой когда-то был секс.
Он сказал, что знает, кто слил запись, и я ему верю. С остальным я, надеюсь, со временем справлюсь.
Глава 51
Милена
Обняв себя руками, смотрю в одну точку – на автомат с шаколадками и газированной водой. В зале ожидания как всегда людно и шумно, а я будто в вакууме. Пытаюсь справиться со страхом и унять панику.
Новость об инфаркте бабушки выбила почву из-под ног. Даже после смерти Льва Давидовича я не испытывала и сотой доли того ужаса, что испытываю сейчас.
Не переживу ее ухода.
Я только сейчас поняла, как много она значит для меня. Не родная по крови, сдержанная, неласковая женщина с огромным сердцем.
Закусив губы, затягиваюсь воздухом. Глаза наполняются слезами.
Мой рейс снова откладывают на двадцать минут, и я безмолвно стону. Мне нужно быть там, рядом с ней, прямо сейчас!.. Ба, возможно, проживает свои последние минуты, а за тысячи километров от нее!..
В кармане кофты начинает звонить телефон. Вынув его, сбрасываю вызов от мамы. Собираюсь убрать его в карман, но он начинает звонить снова.
На этот раз на экране имя Ильи.
Меня обдает холодом и жаром одновременно. Вихрь эмоций подкатывает к горлу плотный ком.
Бешеная радость, омраченная жутким страхом услышать плохие новости.
– Да?..
– Снова отложили рейс?..
– Да, на двадцать минут. Я позвоню водителю, как только самолет сядет. – проговариваю охрипшим от долгого молчания голосом. – Как бабушка? Есть новости?..
– Лучше. Состояние стабильное.
– Правда?! – восклицаю я.
– Да.
– Ты видел ее?
– Нет, она пока в реанимации.
Горячая радость затапливает грудь и впервые за последние сутки дает сделать полноценных вдох.
– Но ведь стабилизировали состояние, да? Она в сознании?
– В сознании, да.
Женский голос объявляет посадку на мой рейс, и Илья, кажется, слышит это.
– Удачного полета, Милена… И мягкой посадки.
Сидя в самолете у иллюминатора, смотрю на проплывающие внизу облака. Теперь мои переживания поменяли тональность. Немного ослабшая тревога за бабушку уступает место волнению от скорой встречи с Ильей.