Промок сразу же.
Промок Протопопов.
Хотя оба вытирали с лица испарину, и это, несмотря на хороший такой мороз.
– За мной угостить тебя шампанским по приезду, – закончив, Протопопов поднялся и закинул лопатку обратно на заднее сиденье.
Дальше ехали без приключений и через полтора часа, вместо двадцати минут (как планировал министр) заехали в Царское село.
Мокрые.
Голодные.
Уставшие до чёртиков.
Но не ошибается тот, кто ничего не делает.
Автомобиль припарковали у здания станции напротив Великокняжеского павильона. Чавкая промокшими сапогами, вышли из автомобиля, оглядываясь и ежась от холода. Федя со своими людьми давно прибыл на поезде, ехавши в тепле и комфорте. Поэтому при появлении Протопопова и Курлова, Федя, обычно безэмоциональный, улыбнулся.
– Так вот вы для чего меня в нарядное наряжали! – сказал он. – Чтобы самому потом переодеться!
– Считай, что так, – министр оценивающе осмотрел себя, потом окинул взглядом чистую и сухую одежду своего охранника.
Пришлось переодеваться спешно, для чего зашли в здание станции. Федя, как уже было отмечено, по комплекции превосходил Протопопова и потому костюмчик на министре повис, как на вешалке, будучи на несколько размеров больше. Курлову повезло больше – размерчик у одного из министерских сотрудников оказался почти один в один с генеральским.
Федю с ребятами оставили на вокзале сохнуть, а сами решили выдвигаться к Александровскому дворцу, где Протопопову уже приходилось бывать во время новогоднего приема. Перед тем как расстаться, Александр Дмитриевич дотошно (по другому не умел) расспросил Федю о том как прошла поездка, но то заверил, что все случилось без сучка и задоринки. И никаких подозрительных лиц на их пути не повстречалось ни на вокзале, ни здесь. Ловушка не этот раз не сработала, но так бывает. Однако напоследок Федя сказал.
– Подозрительных лиц я не видел, но зато видел воочию князя Голицына. Он отбывал из Царского села в Петроград накануне.
– Давно видел? – уточнил Протопопов, живо заинтересовавшись.
– Да как приехали, так сразу. Считайте лицом к лицу встретились, Александр Дмитриевич. Князь лледный весь, идет сам не видит куда. Как смерть повидал все равно что, – охранник пожал плечами, делясь своими впечатлениями.
Министр задал еще пару уточняющих вопросом и поблагодарил Федю за бдительность и попросил далее ее сохранять. Мало ли еще кого увидит сегодня на станции? За такими вещами необходимо следить пристально, чтобы в случае чего смочь среагировать.
– Интересно, случайно ли Голицына перед вашим визитом в Александровский дворец вызывали? – спросил Курлов, когда они уже ехали на место аудиенции.
– А вот мы и узнаем, – ответил Протопопов. – За тем и едем, Павел Григорьевич.
Хотя сам он прекрасно понимал, что ничего «случайного» в этой встречи Государя с премьером нет. Вполне возможно, что по приезду в дворец Протопопов узнает о своей отставке. Хотя обычно Николай предпочитал не объявлять о таких решениях в лицо. Личные отношения – личными отношения, а дела – делами. Много читал Александр Дмитриевич о том, что проявив расположение во время аудиенции, Государь мог тем же днем подписать указ о смещение министра со своей должности.
В любом случае, предусмотреть всего Протопопов не мог, тем более, что первоначальный план приехать в Царское село раньше намеченного времени, отправился в топку. А значит осмотреться и выбрать тактику поведения не получится.
Придётся действовать по обстоятельствам, что иногда бывает полезно.
Господа Курлов и Протопопов ехали к царской резиденции. Час разговора с Николаем близился.
Глава 14
Неважно, как люди встречаются. Они могут быть из совершенно разных миров, никогда не ходить одними путями, но однажды они сталкиваются, и их жизнь меняется
Год 1917, январь 12,
Александровский дворец, Царское село.
По приезду Протопопова встречал небезызвестный придворный флигель-адъютант Мордвинов. Анатолий Александрович имел давние и тесные отношения с членами императорской семьи. Протопопов помнил, что именно Анатолий Александрович в оригинальной истории был дежурным адьютантом в тот день, когда Николай II отрёкся от престола, а от того подобрался весь. События, раз и навсегда изменившие облик его родной страны, витали в воздухе и с каждой минутой наэлектризовывались.
Что до Мордвинова, этот человек был достаточно хорошо известен прежнему Александру Дмитриевичу, от того наш герой легко вспомнил, что Анатолий Александрович никто иной, как полковник лейб-гвардии Кирасирского полка, а ещё он скромный, чуткий и отзывчивый человек, что редкость. Припоминал министр и то, что флигель-адъютантство при дворе началось у Мордвинова с окончанием многолетнего личного адъютантства у великого князя Михаила Александровича. Вот только любопытный факт – закончилось все тем, что отношения полковника и великого князя испортились. Протопопов сходу не мог припомнить причин отчего так произошло, но упускать из виду такой важный нюанс точно не стоило. Не зря между Государем и членами его семьи в последнее время намечались серьезнейшие разногласия, а последние вовсе активно контактировали с буржуазией и чуть ли не вслух обсуждали смену самодержца.
Мордвинову, человеку дотошному в делах, пришлось показать сундук «сюрпризом», хотя на въезде машину уже проверяли самым тщательным образом. И завидев его содержимое Анатолий Александрович с вопросом во взгляде покосился на министра.
– А это ещё зачем?
– Нужно, – коротко ответил Александр Дмитриевич, давая понять, что отчитываться перед флигель-адъютантом не намерен.
Курлов, уже видевший содержимое сундука накануне не преминул добавить, что ничего опасного или запрещённого в нем нет и господину флигель-адъютанту не о чем беспокоиться.
– Господа, не есть или нет, но с этим я вас в приёмную не пущу, да и господина Курлова аудиенции не назначено, если я правильно припоминаю, – поставил точку Мордвинов.
– И не надо пускать, сундук с Павлом Григорьевичем останется, пока Государь не велит вам его занести, – Протопопов обернулся к генералу. – Постерегете пока, будьте так добры?
Курлов кивнул – постережет, добр будет.
– Ещё, Анатолий Александрович, позаботьтесь о том, чтобы когда Государь прикажет сундук в приемную заносить, рядом оказалось пару мужских крепких рук, а то Павлу Григорьевичу одному тащить несподручно будет. Ну, или сами помогите, если посчитаете нужным.
– Вот если прикажет… – растерянно пожал плечами флигель-адъютант, всем своим видом показывая, что всерьез сомневается в таком ходе событий. – Тогда и разберёмся по ходу дела. Идемте? Время.
Прежде чем следовать за Мордвиновым, Протопопов хлопнул Курлова по плечу и подмигнул – все будет в порядке. Генерал был как на иголках весь. Он то хоть к царю на прием не шел, а место все равно давило, особенно если бываешь здесь не часто.
Александровский дворец встретил Протопопова роскошью. Человек, мягко говоря, не бедный и в прошлой жизни могучий себе позволить яхту, частный самолёт и любое баловство, Александр Дмитриевич изумлялся насколько здесь все было дорого-богато обставлено и устроено. И дело даже не в потраченных деньгах, а в том недюжинном таланте, который был у архитекторов. Протопопов впервые видел Александровский дворец до масштабной реставрации (1 января он видел дворец в темноте и слегка выпимши, от того как-то не проникся что ли величием) после бед Великой Отечественной Войны, когда место было серьезно повреждено. И от увиденного на коже выступали мурашки.
Сильные впечатления.
Правильная атмосфера, которая настраивала должным образом.
Мордвинов провел министра в восточный флигель дворца, прямиком в апартаменты императорской четы. Сам Анатолий Александрович то и дело смотрел на часы, доставая их чуть ли не каждые десять секунд. Опасался, что время поджимает? Так до трёх ещё десять минут, если что.
Подошли к коридору, разделяющему постройку на две анфилады. Нервозность Анатолия Александровича заключалась ещё и в том, что он постоянно оглядывался. И вообще вёл себя странно, как будто он не флигель-адъютант, а мелкий воришка, который боялся, что его с поличным застукают и по рукам надают. Впрочем, Протопопов не придавал поведению Мордвинова особого значения. Мало ли с чем связана спешка – может человек в туалет хочет, в конце концов. Вот и торопится, дабы не случился грех.
По левую руку в коридоре располагались комнаты Императора, которые вели во двор. По правую руку – комнаты Императрицы, их окна выходили в парк. Николай, как настоящий мужчина давал своей женщине лучшее, отказываясь от вида прекрасных пейзажей, а заодно жертвуя временем, которое он мог провести в их созерцании и думах о России матушке.
Однако к удовольствию Анатолия Александровича далеко идти не пришлось. Приемная была первым встретившимся помещением на их пути. Все просто – планировку при строительстве делали так, чтобы она учитывала придворный церемониал. Впрочем, что-то подсказывало Протопопову, что сегодня этот церемониал был злостно нарушен. На это, помимо того факта, что к флигелю дворца Протопопова вёл Мордвинов, указывал факт присутствия на крыльце не кого-нибудь, а самой императрицы Александры Фёдоровны.
Протопопов, при виде царской особы слегка оторопел и даже смутился. Как бы не каждый день видишь перед собой Государыню. Но дело было далеко не только и не столько в том, что перед ним особа царских кровей. Как же Алекс была хороша собой! Обращать внимание на что-то отдельное из ее внешности не было никакого смысла – она казалось идеальной во всем. Наш герой, давно отвыкший от природной и естественной женской красоты (в своё время он даже не смог найти себе «натуральную» секретаршу, чтобы без филлеров, ботекса и нарощенных волос), изумился до глубины души. Забывший лет так десять назад о том, что такое страсть, женщины и секс, он вдруг почувствовал себя неловко от того, что наглым образом раздевает Алекс взглядом. Теперь то, помолодев на несколько десятилетий разом, Александр Дмитриевич вновь почувствовал себя мужчиной физиологически. И только теперь Протопопов понял, что за те дни, что пребывал в новом теле, он до сих пор не виделся с женщиной вот так близко, на расстоянии вытянутой руки. И с какой женщиной!