А так… я и Болконскому долг вернул с лихвой, и Дарью заставлю извиняться перед собой и другими безродными. Когда о потере кольца узнает Михаил Громов, ей достанется, но не критично, и всё сойдёт на «нет». Но как только в её голове возникнет маленькая мысль отомстить, либо отобрать кольцо, я постучусь в кабинет Михаила Громова.
Остаётся лишь подождать, пока Мартынов сообщит своей хозяйке о том, что именно я забрал кольцо, и передаст ей моё сообщение. А он точно передаст. Ему вообще плевать на Громову, и, как любят говорить безродные, его хата с краю.
Ночью, когда я лежал на своей кровати, не чувствуя ни рук, ни ног, в комнату зашла Екатерина.
— Кость? — она встала посреди комнаты и начала оглядываться. — Ты не спишь?
— Сплю, — я еле разомкнул веки. — Что-то случилось?
— Почему тут пахнет кровью?
— Эм…
Я растерялся, думая, что вымыл всё. Одежду тоже выкинул. Думал, следов не оставил. Неужели у девушки настолько хороший нюх?
— Я ничего не чувствую, — нашёл я что ответить.
— В последнее время я очень хорошо чувствую запахи крови, Кость, — уточнила Екатерина. — Наверное, беременность влияет. Не знаю. Понимаю, что ты не станешь мне ничего говорить, но… нам ждать проблем? Есть шанс, что сюда кто-нибудь заявится?
— Поверь, я делаю всё, чтобы свести шансы такого к нулю, — вздохнул я.
— Я знаю, — девушка нырнула под одеяло. — Просто хочу знать, к чему готовиться, вот и всё. Я ведь тоже хочу спасти нашу семью и дитя.
— Не думай об этом, — я приобнял девушку. — Живём, как жили. Всё будет хорошо.
Надеюсь, мои слова прозвучали достаточно убедительно, чтобы избавить её от переживаний.
Следующая неделя тянулась, как густой мёд.
Всю неделю я занимался тем, что помогал восстанавливать дома в районе и думал над тем, как пристроить Гришу и Игната. Много медитировал и изучал экономику Империи. Спасибо прогрессу цивилизации этого мира: один лишь «интернет» мог заменить кучу книг и учебников. В нём выяснил, какие структуры занимаются обучением безродных, и решил, что лучшее для парней сейчас — получить что-то вроде корочки специалиста в области «бухгалтерии».
Обучение их было платным, но деньги учебные заведения просили скромные по моим меркам. Поэтому я без особых проблем всё оплатил. С начала октября парни отправятся учиться.
Про конфликт с Громовыми тоже не забывал. После стычки с Макаровым появилось ощущение, что ситуация может выйти из-под контроля. Иначе как объяснить такое долгое отсутствие новостей? Притом новостей не поступало ни с одной, ни с другой стороны. К слову, жандармы не явились ко мне ни разу с претензией о том, что я искалечил человека без существующих на то прав. А Громова не сделала ни единого шага в сторону примирения.
Чувство в некотором роде параноидальное, но я не спешил от него избавляться. Ощущение опасности подстёгивает, держит в тонусе и толкает выкладываться.
Оттого во мне открылись новые эмоции, с помощью которых я вымещал свои беспокойства. Полностью обновил гардеробы растущих детей, закупил им верхней одежды на зиму. Екатерину, Гришу и Игната повёз в салон автомобилей, где предложил им взять по машине.
— Ты серьёзно⁈ — не знаю, почему, но меня успокаивало любое проявление положительных эмоций на лицах близких людей. — Они же дорогие!
— Брат, ты сбредил, — усмехнулся Гриша, когда я указал пальцем на понравившийся аппарат. — Такой стоит уйму денег! Да и прав у нас водительских нет.
— Получите, — кивнул я. — Даю вам полчаса на выбор. Обсудим всё позже.
В общем и целом, на следующий день в нашем районе было припарковано ещё и три машины. Я не особо разбирался в технике, но был уверен, что на таких и аристо не стесняются передвигаться. Потратил я чуть больше ста тысяч на каждую из машин. По карману ударило, но меня это не волновало.
Что касаемо стройки, один из четырёх повреждённых домов за неделю практически вернул свой внешний вид. Оставалось лишь закупить материал и обустроить всё внутри. Этим занялся специально нанятый дизайнер. Да и в общем в районе активно шла стройка, грузовые машины то и делали, что передвигались туда-сюда, помогая строителям с тяжёлыми балками и плитами. И не было ни единого дня, чтобы стройка протягивалась без моего вмешательства.
Хотелось убить время. Я понимал, что должен быть расслабленным, но продолжал судорожно искать себе занятия. Мне не хотелось делать бессмысленных звонков ни в какую из сторон с вопросами «что там с моим делом?». Поэтому оставалось лишь одно — ждать.
И это отразилось на моём общем фоне. К концу недели Екатерина начала беспокоиться.
— Кость, ты в последнее время сам не свой, — девушка всё лучше чувствовала меня. Казалось, что ребёнок внутри делится с ней способностями не только обоняния, но и эмпатии. — Пожалуйста, расскажи мне, что случилось?
— Всё хорошо, — я прижал к себе девушку.
— Но я же вижу, что-то не так, — переживала она. — Ты тревожный. Всегда оглядываешься по сторонам, дёрганый какой-то. Может, так проявляется осознание отцовства?
Я пожал плечами.
— Да, возможно.
— У меня тоже такое было, — успокоилась девушка. — Это пройдёт через неделю. Правда.
— Надеюсь.
Юрий Громов сидел в своём кабинете в мрачном настроении, что с ним давненько не случалось. Жизнь рушилась на глазах. Стоило узнать, сколько всего происходило за его спиной, как парень почувствовал тяжесть внутри. Что-то давило. Что-то похожее на предательство. Ощущалось всё так, словно родная мать ударила в его спину ножом.
В дверь постучались, в кабинет Юрия вошла Дарья Громова. Она в последнее время много пила, замкнулась в себе и ни с кем не разговаривала. Сначала парень думал, что она снова поссорилась с отцом, но после полученной информации… паззл сошёлся.
— Тебе чего? — без особого энтузиазма бросила мать, держась за ручку двери. Она не собиралась долго оставаться тут, что было заметно по поведению и жестам.
— Сядь, — Юрий кивнул в сторону кресла. — Надо поговорить.
Женщина неохотно закатила глаза, прикрыла дверь и лениво пошагала к креслу. Упала на него и посмотрела на сына — так, будто ничего вокруг не происходило.
— А теперь скажи, где твой родовой артефакт? — спросил парень.
— У меня, — подняла бровь Дарья. — Зачем спрашиваешь?
— Не ври мне! — ударил по столу парень. — Я всё знаю!
Глаза Дарьи слегка увеличились от мимолётной растерянности. Женщина выглядела пьяной, но только до того момента, как речь пошла об артефакте. Сейчас она явственно занервничала, выдавая своё крайнюю тревожность.
— Как ты смеешь говорить так с родной…
— Закрой рот! — бросил Юрий резко, перебив попытку матери уйти от ответа. — Ты хоть представляешь, что творишь? Ты вообще головой своей думаешь, когда что-то делаешь, или за тебя думает твоя бутылка?
Мать поджала губы. Было видно по глазам, что и без гнёта Юрия она растеряна, но парень не собирался её жалеть.
— Юра, я не понимаю, о чём ты.
— Если кто-то узнает о том, что ты проворачиваешь за спиной отца… за моей спиной! — сжал челюсть Юрий, сдерживая ярость из последних сил. — Если кто-то об этом узнает, тебя если не разорвут на части, то как минимум вышвырнут из рода с голой задницей!
— Успокойся и скажи нормально, — попросила Дарья.
— Матушка… — выплюнул Юрий Громов это слово. — Я сделаю тебя нищей, заставлю познать, что такое настоящее отчаяние, если не расскажешь мне, где кольцо.
Женщина хлопнула глазами. Эмоции, которые она хотела выплеснуть, резко угасли.
— Ты ничего не понимаешь! — дрожащим голосом выдала Дарья. — Я и так в отчаянье! Не дави на меня хотя бы ты! Кольцо забрали! Твой гнусный брат забрал его!
— Смотрю на тебя и понять не могу, — успокоился Юрий и взял себя в руки. — Как отец женился на такой… дуре? Я говорил, что уже решил вопрос с братом. Я наладил с ним отношения, чтоб меня! Ты же своими руками превратила в труху все мои старания! Как можно быть такой дурой⁈
— Хватит повышать на меня голос! — взвизгнула женщина. — Мал ты ещё, чтобы так говорить со мной!
Юрий внезапно с небывалой ясностью осознал, что испытывает чувство близкое к ненависти. Когда получаешь удар от своей же матери… это любви не прибавляет. Также Юрий с полной ясностью осознал, что мать лишилась последней капли благоразумия. Надо было раньше пересечь эти игры с родовыми артефактами.
— Зачем ты устроила это? Просто скажи, зачем?
— Смерть этого ублюдка могла решить все наши проблемы, — по щекам Дарьи потекли слёзы. — Почему никто не видит, какой он изворотливый и скользкий? Завтра ты и глазом не успеешь моргнуть, как он окажется на месте моего мужа. Почему этого никто не видит? Этот мерзавец ведь не только тебя и отца твоего вокруг пальца обводит, он и Болконского в свои игры втянул. Я не знаю… не знаю, что делать, Юра.
Юрий тяжело вздохнул, перебирая пальцами. Покачал головой.
— У тебя два варианта. Первый — ты падаешь в ноги к Косте и просишь у него прощения. Целуешь ему ноги, делаешь массаж и всё, что он попросит, но только чтобы он сохранил эту ситуацию в тайне и вернул кольцо, — тихо сказал Юрий. — Второй — ты сбрасываешься и разбиваешься насмерть. Это поможет размыть величину того позора, который мы испытаем, когда всё раскроется. Я всё сказал.
— Я не стану унижаться, — процедила она, вытирая слёзы. — Не стану.
— Ты уже унизилась, дура! — снова взревел Юрий. — Тебе в голову приходило, что может случиться, если кто-то узнает о том, что именно твоё кольцо вызвало тварей⁈ Плевать на поезд, с этим мы замнём, да даже на бомжей плевать! Но ты устроила всё это не только против законного сына Михаила Громова. Ты устроила настоящую мясорубку на землях князя Августинова! Своей тупостью отрыла себе могилу! Стоит Косте щёлкнуть пальцем и показать кольцо отцу, как тот вышвырнет тебя, а когда об этом узнает Августинов, он поставит крест на моей связи с его дочерью!