— Ваше Величество, — учтивым тоном приветствовал Болконский, кладя на стол Государя папку с документами. — Здесь чистосердечное признание члена организации Центр под псевдонимом Норкин в осуществлении террористического акта на арене Громовых.
Романов кивнул, принялся бегло проходить глазами по бумагам, откладывая прочитанное. Но когда в его руках оказался последний листок, взгляд старика посуровел.
— Что всё это значит? — Романов поднял глаза на начальника тайной канцелярии. — Что это?
— Прошение о моём разжаловании, — ответил он спокойно. — Последние события навлекли на мой род ярость Центра. На данный момент я под их прицелом. Не хочу позорить честь мундира. Будет лучше, если я уйду с поста и покину Империю.
— Думаешь, я позволю тебе просто уйти? — поднял бровь Романов. — Думаешь, сможешь просто забрать с собой семью и покинуть Империю?
— А что я могу сделать? — развёл руки в стороны Болконский. — Под влиянием ментальной атаки Вольных выдам тайны, которых за тридцать два года службы накопилось достаточно. Не хочу вас подводить.
— Да я тебе башку откручу к демонам! — стукнул кулаком по столу Романов. — Что ты городишь такое? Какое к чёртям разжалование?
— Уж лучше вы, — улыбнулся Болконский иронично.
— Не шути со мной, Сергей! — качая головой, процедил Романов. — С чего ты взял, что Вольные станут трогать представителя власти?
— То есть, вы не ознакомились с протоколом допроса? — прищурился Болконский. — Там чёрным по белому прописаны слова члена этой организации. Они готовят покушение на меня.
— «Покушалка» у Центра не выросла против моих людей идти! — ответил на это Государь. — Если тебя тронут, я этих тварёнышей с потрохами сожру!
— Напоминаю. Перед вами протокол лежит, можете сами взглянуть, что планируют Вольные. Ваша беззубость по отношению к ним придаёт только уверенности.
— Ты сначала мундир сними, а потом уже так разговаривай! — выругался Романов. — Беззубым ты выйдешь отсюда!
— Сниму, — всё ещё оставался спокойным Болконский. — А вот вам, похоже, пора вновь его надеть. На старости лет у вас со зрением совсем плохо стало. Из-за гордости готовы Шагайна под съедение Вольным отдать. Вперёд. Но я не стану покорно ждать своей очереди.
— Как ты смеешь так разговаривать со мной? — с ошеломлением вопросил Романов. — Ты смерти совсем не боишься?
— Чего же мне её бояться? — усмехнулся Болконский. — Считай, перед вами живой труп. А передо мной человек, который своими же руками развязывает новую войну, подобную той, что была с Герасимовым.
— Не надо мне тут про войну говорить! — перебил Романов.
— Вы Шагайна хорошо знаете. Парень не беспредельщик, но как только кто-то тронет его род, он развяжет войну. А род у него из бедолаг одних состоит. Только дадим волю Центру, они в миг перережут всем беднякам глотки, — обозначил Болконский. — И я тут один работаю над тем, чтобы этого не случилось. Вы же и бровью не дёрнете, если это произойдёт.
Романов с яростью выхватил бумаги протокола и принялся их читать. На этот раз внимательнее. И чем сильнее он углублялся в детали, тем меньше злости оставалось во взгляде. Дочитав, он отбросил документы.
— Ты говоришь, я не поддерживаю Шагайна, — голос Государя прозвучал чуть спокойнее. — Тебе напомнить о его собственническом характере, Сергей? Могу напомнить, как он отреагировал на мою попытку подарить ему свою дочь. Взял в жёны шлюху из сёгуната чужой Империи. Знаешь, что это может значить? Парень играет в одиночку, а за земли, которые он сейчас активно расчищает, аристократам придётся воевать не только с ним, но и с японцами.
Болконский закатил глаза.
— Дело ведь не в том, что он неподконтролен, а в том, что вы настраиваете против себя очень ценного и редкого человека.
— Да ты послушай себя! — рявкнул Государь. — С каких пор мы боимся навлечь на себя неудовольствие какого-то наркомана⁈
— Наверное с тех пор, как он отодвинул наши границы? — усмехнулся Болконский.
— Это было случайностью, — тут же ответил Император. — Столько людей положил из-за какого-то клочка земли. К тому же, я за это посадил его на пост Старосты. Что мне теперь, в ноги ему кланяться за то, что иноземных в наши дела посвящает⁈
— Я лишь прошу не допускать войны. Пусть решает дела в тумане и не волнуется за сохранность его сына и жены.
— Хватит! Любой твой довод в этом направлении опровергается полным отсутствием контроля над ним. А в ситуации с Вольными уже нам выгодно то, что держат парня за яйца.
— В будущее вы смотреть совсем перестали, — покачал головой Болконский.
— Будущее тоже учтено, — ответил Романов резко.
— Самолично учтено. А совет глав губерний вы собирали? По-моему, повод для этого достаточно серьёзный, — чуть склонил голову набок, спросил Болконский. — Но вы ведь в любом случае поступили бы по-своему, так что и лишнее недовольство ни к чему, ведь так?
— Совет глав губерний нужен не для этого, — ответил, нахмурившись, Романов. — Много чести оказываем какому-то отщепенцу!
— О чём я и говорил, — кивнул Болконский. — Вы ведь даже просто с главами родов ничего не обсуждали.
— Обсуждал, — заспорил Романов.
— С людьми, которые вам и не скажут ничего против. С преданными лично вам собачками.
— Послушай, — осунулся Государь. — Я понимаю, о чём ты говоришь. Но своим разжалованием ты не добьёшься ровным счётом ничего. Только подставишь меня.
— Вы подставите не меньшее количество народа, если будете молча наблюдать за тем, как Шагайна сжимают в тиски, — ответил Болконский. — Настолько сжимают, что угрозы перешли и на мой род.
— Даже если предположить, что ты прав, — глядя ему в глаза, произнёс Пётр. — Что это за детское решение — просить разжалование? Разве этому тебя учил отец? Бежать, поджав хвост?
— А вы хотите выдать наши секреты Центру? — вскинул брови начальник тайной канцелярии. — Нет уж, это без меня. Я позорить честь мундира не стану.
Посидев пару секунд, Романов медленно встал и подошёл к столу. Облокотившись на столешницу, старик впился глазами в лицо сысковика.
— Что ж, — скривился Романов. — Похоже, у меня нет другого выбора. Можешь выбросить прошение о разжаловании. Я обеспечу тебе защиту. Ты же возрадуйся — можешь делать что угодно со своим разлюбезным Шагайном, — и, выпрямившись, закончил: — Но помяни мои слова — ты ещё пожалеешь о своей помощи этому мальчишке. Мы все пожалеем.
Выйдя наконец из кабинета, Болконский прикрыл глаза и успокоил стук сердца в груди. Он был уверен, отношения с Романовым после этого разговора дадут трещину. И не мудрено, что рано или поздно старик начнёт закручивать гайки.
Но это была вынужденная мера.
Через десять минут послышались гулкие шаги. В коридоре возникла фигура высокого мужчины, аура которого была настолько невероятной, что Болконский невольно попятился. Через минуту перед начальником тайной канцелярии уже возвышался Роберт Борисович Вемильянов. Седьмой Столп Российской Империи.
— Добрый день, господин Болконский, — кивнул столп Сергею и неторопливо вошёл в кабинет Императора.
А вот вышел с испариной на лбу. Высокий, два метра ростом, он посмотрел на начальника тайной канцелярии и усмехнулся.
— Выпросил личного охранника, значится?
— Прости, Роберт Борисович, — поморщился сысковик. — Я не думал, что он приставит ко мне тебя.
— Брось. Вольных пора ставить на место. Увидят меня рядом с тобой и подумают ещё раз, прежде чем нападать. А если и случится подобное, я им головы пообрубаю.
— Верю, Роберт Борисович. Верю.
Глава 19
Продолжили мы движение с первыми лучами солнца.
В этот день не было в повадках моих бойцов той лёгкости, которая преследовала их первое время. Ребята молчали, каждый пребывал в своих мыслях и проверял активность ауры в своём организме. А энергия должна быть готова на всё в моменты, когда ты знаешь, что тебя ждёт через несколько часов.
А ждало нас именно то, чего мы и предостерегались. Смертельная опасность.
Как только мы заметили светящееся голубым Ижмозеро, служащее источником пропуска тумана, тут же затаились за широким стволом дерева. Я активировал сенсоры и прошёлся глазами по местности.
— Трое высших, — констатировал я после недолгого исследования. — Судя по всему, твари знали, что со дня на день планируется нападение на этот источник.
— Подготовились, угрёбыши! — выругалась Трубецкая.
— Трое⁈ — несмотря на то, что Леонид говорил шёпотом, его эмоция была выражена отчётливо.
— И не факт, что это всё, — обозначил я. — Как только тронем их, вполне возможно, что прибудут другие. Но высших и впрямь трое. Один из которых ещё и разумный.
На слове «разумный» отряд посмотрел на меня с опаской.
— Не берите в голову, позже поясню.
— Надеюсь, сюрпризов не будет. Всё же не так далеко от нас идёт массивная атака по двум фронтам, — с волнением прошептала Прасковья. — Дозор ведь не зря там солдатами рискуе.
— В любом случае, нужно быть готовым ко всему, — ответил я, активируя пояс со связкой камней. — Если кто-то из вас окажется в окружении, либо же будет ранен, как можно быстрее дайте знать об этом своему голубю. Тот донесёт информацию до меня, и я использую телепорт, чтобы помочь. Мёртвыми вы мне не нужны.
— Это опасно, Кость! — Трубецкая посмотрела на меня. — Ты же видишь, что Бездна следит за нами. Ты сам говорил, что при переносе тебя могут перехватить!
— На малых расстояниях это практически невозможно, — пояснил я. — На такое способны только твари ранга абсолют. Но Сущностей поблизости нет. Разумные хоть и опасны, но они всё же просто высшие.
— Уверен?
— Абсолютно.
— Хорошо, — согласно кивнула она.
— Выходим по моей команде, — взявшись крепко за первый артефакт, связывающий собой все другие камни, я выбросил в тело волну ауры, которая в миг перемешалась с родовой праной. Чёрные нити потекли из моих пальцев и медленно поползли в сторону членов отряда.