— Раз уж ты так разговорился, — обратился я к Тёмному Миру, — напомни-ка, что ты там сказал на счёт моего артефакта?
— Он — предатель! — рявкнул голос.
— Кто? — не понял я. — Зеркало моё?
— Это — не зеркало, Владимир Белов, — ответил он. — Ты ещё не понял? Он — один из нас. Главный артефакт ордена — это фоб.
В моей голове всё перемешалось, по коже пробежали мурашки. Не может такого быть…
Этот дьявольский голос меня обманывает! С одной стороны, ордену было изначально известно, что в основе Серебряного Зеркала лежит душа из Тёмного Мира. Но никто не говорил о том, что эта душа — фоб.
— Каким образом артефакт, который был создан для борьбы с магией, может оказатьсяфобом? — поинтересовался я.
— Фобы олицетворяют людские страхи. Ваше зеркало, отражатели — это страх всего мира магии. Антимагия.
Услышав это, я сразу понял — голос не лжёт. Всё сходится…
Сходится, но осознать эти новости совсем не просто. Мой орден столетиями использовал тёмную магию фоба, чтобы ею истреблять другую магию. Как говорится, клин клином вышибают. Так, что ли, выходит? Только чем мы — отражатели — лучше всех остальных магов, если сами боремся их оружием?
Нет, не стоит делать поспешных выводов. Как я уже понял, далеко не все маги — это исчадия ада. Таковыми являются только те, кто ходит по тёмной стороне этой силы.
— Вижу, мои слова заставили тебя о многом задуматься, Владимир Белов, — прошептал голос Тёмного Мира.
— Да, не спорю, — признался я. — Но думать тут особо не о чем. Твои слова не собьют меня с пути. Я доведу до конца то, что начал мой орден.
— Что именно? — гневно усмехнулся голос. — Уничтожишь меня? Истребишь всех фобов до единого? Они такие же живые существа, как и вы — люди!
— Целью ордена не было уничтожение Тёмного Мира! — воскликнул я. — Мы вели войну с тёмными магами, но втайне собирались привести этот мир к балансу!
— Ты лжёшь, отражатель, — послышался гневный хрип из портала.
— Отнюдь, — продолжил я. — У ордена было две основных цели, о которых не знал никто, кроме верхушки организации. Первая — привести оба мира к равновесию. Сделать так, чтобы наши миры больше не мешали друг другу. Но этого нам сделать так и не дали. Однако второй цели одному из нас достичь всё же удалось.
— Это какой же?
— Мы собирались сделать орден вечным. Создать защитников для этого мира, которым будет не страшна смерть. А поскольку смерть сама по себе является магией… — произнёс я. — То её можно отразить. И я это уже сделал однажды.
— Но ты один, Владимир Белов. И в одиночку ты ничего не добьёшься. Видишь ли, мы не собираемся просто так прощать вашему миру годы притеснения. Балансу не бывать. Мы поглотим ваш мир, и среди вас уже есть человек, который поможет нам в этом.
— Не знаю, где вы раскопали этого конченого болвана, но если онсебя покажет — яего остановлю. В этом можешь не сомневаться, — со сталью в голосе заявил я.
— И как ты это сделаешь без своей главной силы, отражатель? — усмехнулся голос. — Серебряное Зеркало повреждено.
— Да, повреждено, — кивнул я. — Но ты сам подкинул мне подсказку, как его восстановить.
Я достал из кармана чёрный кристалл, запитанный тёмной магией. Уже воспользовался им однажды в Тёмном Мире, но так и не истратил весь заряд.
— Раз наш главный артефакт — этофоб, значит, его сможет излечить это, — сказал я и погрузил чёрный кристалл в Серебряное Зеркало.
— Стой! — завопил Тёмный Мир.
Арену Тайного Убежища обдало волной энергии. Смесь отражения и тёмной магии пронеслась по всем уголкам старинных подземелий.
Я услышал хруст срастающихся осколков и поспешно спрятал артефакт за пазуху. Чёрный кристалл исчез — Серебряное Зеркало поглотило его целиком.
— Может, я и последний охотник на магов, — заговорил я, закончив процесс восстановления артефакта, — но в этом мире осталось ещё много людей, которые готовы дать бой фобам и тёмной магии. Светлый День — не самая худшая замена отражателям. Вместе с ними я доведу начатое моими соратниками дело до конца.
На этом я решил закончить этот разговор. Из портала ещё долго доносился голос Тёмного Мира, но с меня было достаточно контактов с чужеродной магией. Я вновь спрятал Серебряное Зеркало в потайной комнате и на всякий случай покрыл сундук дополнительной защитой из отражения.
Артефакт был восстановлен, но душа, что была сокрыта в нём, больше со мной не заговаривала. Должно быть, на восстановление сознания этого фоба уйдёт какое-то время.
Хватит с меня откровений. Этот день и так слишком затянулся. Пора бы и отдохнуть.
Я вернулся в общежитие и быстро заснул. Спать оставалось всего ничего, уже через четыре часа я был вынужден подняться на занятия.
Все мои соратники выглядели вымотанными, а Бродский и вовсе не пришёл на пары. Бить тревогу не стоило, Николай явно не смог прийти в себя после всего произошедшего прошлой ночью. И это он ещё не был с нами в Тёмном Мире!
Однако я и сам мысленно был совсем не на занятиях. Даже интереснейшие лекции стихийника профессора Сокольникова пролетали мимо моих ушей.
Я не мог перестать думать о разговоре с Тёмным Миром. Меня не столько удивлял самфакт наличия сознания у этой сущности, сколько слова, что онамне сказала.
Среди людей есть человек, который поддерживает Тёмный Мир. Кто-то хочет помочь ему разрастись и прорваться в наш мир. Но кому, чёрт подери, может прийти в голову такая безумная затея⁈ Только совсем ополоумевшему тёмному магу!
Если такой психопат шастает где-то среди нас, он уже давно должен был выдать себя тёмной магией. Светлый День — не Орден Охотников на Магов, но и они не дремлют. Тот же самый Александр Пересветов — далеко не дурак. Он бы запросто вычислил такого мага, не говоря уже о верхушке организации.
Однако этот прислужник Тёмного Мира запросто может использовать чёрные кристаллы по типу того, которым я восстановил зеркало. Он может ходить между тёмной и очищенной магией и оставаться незапятнанным.
Если этот человек действительно существует, очень высок риск, что именно он и убил Андрея Робертовича Пересветова — нашего ректора. Жаль, я не смогу убедить в этом Александра Пересветова. Нужны веские доказательства, чтобы оправдать Быкова. Который, между прочим, пропал!
— Владимир, не могли бы вы подойти ко мне? — позвал меня профессор Сокольников после занятия.
— Да, профессор? — устало спросил я, остановившись около кафедры лектора.
— Вижу, что одному из моих лучших студентов, становится скучно на лекциях, — подметил он. — Что-то стряслось?
— Благодарю за похвалу, профессор, — кивнул я. — Нет, мне вовсе не скучно. Просто с темой я уже знаком.
— Да ну? — улыбнулся Сокольников. — Я и не сомневаюсь, Владимир. Вы меня уже много раз убеждали в своей прилежности. И я позвал вас к себе не ради проверки знаний. Просто…
Сокольников внимательно осмотрелся, дождался, когда все студенты покинут аудиторию, а затем продолжил:
— Просто хотел бы, чтобы впредь вы вели себя осторожнее, — серьёзным тоном заявил он.
— Вы это о чём? — аккуратно спросил я.
— Не стоит скрывать от меня, Владимир, — попросил профессор Сокольников. — Мне известно, что это вы спасли Аркадия Сергеевича Быкова от заключения.
Сердце пропустило пару ударов. По телу рефлекторно пронеслась волна импульсов, и мышцы приготовились к бою. Я сделал глубокий вдох и сдержал в себе порыв, которым мог инстинктивно навредить старику.
Не стоит делать поспешных выводов. Нужно выслушать, что Сокольников пытается мне сказать.
— Прошу вас объясниться, профессор, — настоял я. — Я не понимаю, о чём вы говорите.
— Владимир, я вам не враг, — положив руку на сердце, уверил меня Сокольников. — Я, как и многие преподаватели, очень хорошо знаю Аркадия Сергеевича. Он бы никогда не пошёл на убийство. То, что вы сделали — это героический поступок. Но рискованный. Вы ведь понимаете, что полиция, Светлый День, а может, даже и Легион запросто вычислят вас.
Сокольников убеждал меня, что не является моим врагом, но в моей голове продолжали циркулировать параноидальные мысли о том, что весь этот разговор — шантаж.
— Допустим, это так, — признался я, осознав, что спор бесполезен. — Я никак не возьму в толк, что вы пытаетесь мне этим сказать.
— Я лишь хочу сказать, Владимир, чтокромеменя никто не видел, как вы с Ковтуновым, Мясниковым и Антарктьевой погнались за полицейским конвоем. А ещё я хочу сказать, что я достаточно уважаю ваше решение, чтобы солгать следователям на случай, если у них появятся вопросы.
— Вы хотите сказать…
— Вы вчетвером были со мной в этот день. Я уже поставил вашей компании двойки за прошлые занятия, чтобы оправдать незапланированную ночную отработку.
Мне с самого начала нравился профессор Сокольников, но этот посыл доброты меня и вовсе шокировал. Он рисковал не меньше нас! Если в итоге его поймают на лжи, наказание для него может оказаться даже более суровым. Сокольникова могут обвинить в соучастии с Быковым, а также — в подстрекательстве студентов.
— Вы уверены, что готовы пойти на такой риск, профессор? — спросил я. — Я бы не хотел вплетать в эту историю кого-то ещё. Ваша помощь с созданием алиби для меня и моей команды стоит отдельной благодарности. Но всё-таки не хотите передумать, пока не поздно?
— Нет, Владимир, — помотал головой Сокольников. — Такова моя воля. Я имею большой вес в этой академии. И если что-то пойдёт не так, смогу себя защитить.
— Давайте договоримся так, профессор, — ответил я. — Если хотите нас поддержать — я не против. Но если появится хоть какой-то риск, что вам будет грозить опасность — сразу сообщите мне. Как вы уже могли понять, я могу постоять не только за себя, но и за других людей.
— Хорошо, — согласился Сокольников и расплылся в улыбке. — Спасибо, Владимир. И ещё… Если можете, скажите, Аркадий Сергеевич в безопасности?
А на этот вопрос я и сам бы хотел знать ответ. Но про инцидент с Тёмным Миром Сокольникову точно знать не следует.