Ковальски топал рядом с Греем.
– Злится старикан, – констатировал он. – За то, как вы уделали его палку.
Они вышли из интернет-кафе и обнаружили Луку Хирна. Цыган стоял, облокотившись на капот серебристого внедорожника «Мерседес-бенц-055». Автомобиль напоминал танк.
Подошла Розауро и, предвосхищая протесты Грея, примирительно подняла руку.
– Да, согласна, это не конспиративно. Но я не знала, куда нам предстоит ехать и как быстро туда нужно добраться.
На физиономии Ковальски расцвела широкая ухмылка.
– И сколько «хонд» нам придется раздавить, – промурлыкал он.
– У этой машины полный привод, движок почти в пятьсот лошадиных сил и… – Женщина пожала плечами. – Она мне просто понравилась.
Ковальски обошел автомобиль, внимательно осматривая его.
– О да, с этого момента главным по машинам у нас будет Розауро!
Грей вздохнул и повернулся к доктору Мастерсону.
– Куда теперь?
Профессор изучал распечатанные листы и, не отрываясь от этого занятия, раздраженно махнул тростью в сторону севера. Грей немного постоял в ожидании более точных координат, но так ничего и не дождался.
В его ушах вновь прозвучало предупреждение Элизабет. «Не давите на него».
Мысленно махнув рукой на причуды старого склочника, Грей указал спутникам на внедорожник. Времени на споры не было, они и так уже слишком долго пробыли на одном месте. Грей хотел продолжать двигаться, даже не зная точно, куда именно. Если кто-то следил за посещениями сайта университета Мумбая, их местонахождение, возможно, уже вычислили.
– Грузитесь, – приказал он.
Ковальски протянул руку ладонью вверх за ключами от машины.
Грей кинул их Розауро.
Великан испепелил его взглядом и прогудел:
– Да вы просто злодей!
17 часов 06 минут
Элизабет сгорала от нетерпения и, вопреки тому, к чему она сама призывала Грея, стала наседать на Мастерсона:
– Хейден, будет вам играть в молчанку. Что вы подразумевали, сказав, что мой отец нашел таких людей?
– Только то, что я сказал, моя дорогая.
Профессор восседал посередине среднего ряда сидений. По обе стороны от него поместились Элизабет и Грей. Последние десять минут он с карандашом в руке перечитывал компьютерную распечатку. Розауро, управлявшая джипом, взглянула на них в зеркало заднего вида. Ковальски, упрямо скрестив руки на груди, дулся на переднем пассажирском сиденье.
Лука сидел позади всех. Он подался вперед, чтобы лучше слышать.
Хейден «сломался» и стал объяснять:
– В течение последних десяти лет ваш отец собирал и сравнивал образцы ДНК наиболее многообещающих йогов и мистиков Индии. Он путешествовал по стране – с востока на запад и с севера на юг. Он собрал огромный объем данных. Он сравнивал различные генетические коды. Он составлял статистические модели, анализируя зависимость психических способностей от генетических отклонений.
– Он изучал и народ Луки, – добавила Элизабет.
Цыган в подтверждение ее слов издал согласное мычание.
– Потому что их родиной является Пенджаб, – пояснил Хейден.
– Разве это так важно? – спросил Грей.
– Сейчас я вам кое-что покажу. – Профессор с полминуты копался в листах распечатки, а затем вытащил один из них. – Ваш отец, Элизабет, был настоящий гений, во многом недооцененный своими коллегами и работодателями. Ему удалось выявить три гена, которые, обладая обычными, казалось бы, свойствами, демонстрировали их на более сильном уровне. Подобно многим другим открытиям, это являлось в равной степени результатом сочетания блистательного научного таланта и удачи. Арчибальд наткнулся на эти гены, когда обнаружил, что многие наиболее одаренные индивидуумы в той или иной мере демонстрировали признаки аутизма.
– Аутизма? – переспросила Элизабет. – Почему именно аутизма?
– Потому что дегенерирующая психика, хоть и понижает социальную функцию индивидуума, зачастую вызывает к жизни поразительные способности савантов. – Хейден покровительственно похлопал женщину по коленке. – Известно ли вам, что многие выдающиеся исторические личности демонстрировали признаки аутизма?
Элизабет отрицательно помотала головой.
Мастерсон стал перечислять имена, загибая пальцы:
– В искусстве это были Микеланджело, Джейн Остин, Эмили Дикинсон, Бетховен и Моцарт. В науке – Томас Эдисон, Альберт Эйнштейн и Исаак Ньютон. В политике – Томас Джефферсон. Считается, что до некоторой степени аутизмом страдал даже Нострадамус.
– Нострадамус? – спросил Грей. – Французский астролог?
– Он самый, – кивнул Хейден. – Эти люди изменили историю, сделали человечество лучше, способствовали его прогрессу. Арчибальд любил цитировать одну строчку из бестселлера Темпл Грэндин, уникальной американки, сумевшей преодолеть аутизм и написавшей об этом книгу: «Если бы каким-то чудом на земле никогда не существовало аутизма, люди до сих пор общались бы друг с другом, сидя у костра возле входа в пещеру». И, я думаю, она права.
– А мой отец?
– Он думал точно так же. Ваш отец пришел к выводу, что между аутизмом и его собственными исследованиями в области интуиции и инстинктов существует прямая связь.
– И он нашел эту связь? – спросил Грей.
Профессор вздохнул.
– Причины аутизма до сих пор неизвестны, но большинство ученых сходятся во мнении, что в истоках этого психического нарушения могут лежать десять различных генов. Арчибальд прогнал эти гены через свою статистическую модель и выявил три, которые имелись у всех обладающих особыми талантами. Это был тот самый прорыв, к которому он так стремился. Используя эти три генетических маркёра, Арчибальд стал составлять географическую карту, вычисляя те области, где они встречались чаще обычного. Вот что у него получилось.
Мастерсон передал Элизабет лист бумаги, лежавший до этого у него на коленях. Это была карта Индии, испещренная сотнями точек.
Элизабет с минуту рассматривала ее, а затем передала Грею.
– Каждая точка обозначает местонахождение того или иного носителя этого маркёра, – пояснил Мастерсон. – Но если вы вглядитесь внимательнее, то увидите, что наиболее кучно точки расположены вокруг главных городов вроде Дели и Мумбая. И это вполне объяснимо, поскольку там живет больше всего людей.
– А что здесь? – спросил Грей и ткнул пальцем в область в северной части Индии.
Элизабет поняла, чем был вызван его вопрос. Здесь, на севере, концентрация точек была гораздо выше, чем вокруг любого из мегаполисов.
– В последние три года своей жизни он сконцентрировал внимание именно на этом регионе. Именно это он и пытался выяснить: почему здесь носители генетических маркёров встречаются в наибольшем количестве.
– Что это за регион? – спросила Элизабет.
– Пенджаб, – раздался голос за ее спиной. Это был Лука Хирн. – Историческая родина цыган.
– Совершенно верно, – подтвердил Мастерсон. – Именно поэтому Арчибальд связался с цыганскими племенами в Европе и Соединенных Штатах. Ему показался весьма значимым тот факт, что истоки многовековой истории пророчеств и предсказаний судьбы лежат в одном месте, откуда они уже потом распространились по Европе и за ее пределы. Вот он и подумал: а не обнаружится ли тот самый генетический маркёр у цыган.
– Обнаружился?
Вопрос Элизабет был адресован одновременно Хейдену и Луке, но ответил на него профессор.
– Да, но не в том объеме, на который он рассчитывал. Это расстроило вашего отца.
Лука издал неопределенный звук. Элизабет повернулась к нему.
– Что?
– Тому была причина, – сказал Лука.
Теперь к цыгану повернулся и Грей.
– Ты это о чем?
– Именно поэтому мы наняли доктора Полка.
Лука так и не успел рассказать ей, в чем суть дела. Он заговорил об этом в самолете, но им помешали.
– Я уже говорил вам раньше, что доктор Полк хотел получить образцы крови наших самых выдающихся шовихани. Не мошенников, а настоящих колдунов. Но среди нас осталось мало таких.
– Почему?
– Потому что у нашего народа украли его сердце.
Лука продолжал говорить – медленно и мрачным голосом, рассказывая историю сокровенной тайны цыганских племен, тайны, уходящей корнями в глубь веков. Она касалась одного из племен, которое цыгане больше всего лелеяли и оберегали. С гаджами, то есть иноплеменниками, цыганам о нем было запрещено даже говорить. Это племя жило отдельно, в тайном месте, и находилось под защитой всех остальных цыган. Именно оно являлось хранителем цыганского наследия – способности предсказывать судьбу. Очень редко один из шовихани уходил в другое племя, обзаводился мужем или женой и оставался в нем, обучая его жителей своему искусству. Но преимущественно эти люди существовали изолированно и скрытно. Однако пятьдесят лет назад местонахождение племени было обнаружено, а все его члены – и мужчины, и женщины – расстреляны, зарезаны и закопаны в промерзшей земле.
В голосе Луки зазвучала особая горечь:
– Только вот в этой братской могиле не было найдено костей ни одного ребенка.
Элизабет сразу поняла, что это означает.
– Их кто-то забрал!
– Мы так и не узнали, кто именно это сделал, но… ни на один день не прекращали поиски. Мы надеялись, что доктор Полк со своей новой технологией отслеживания ДНК сумеет обнаружить давно остывший след.
– Удалось ли ему это? – спросила Элизабет.
Лука покачал головой.
– Мы от него так ничего и не успели узнать. Правда, несколько месяцев назад он прислал странный запрос. Ему было нужно узнать больше о нашем статусе неприкасаемых – тех, кто не входит ни в одну касту Индии.
Элизабет не знала, что это означает. Она перевела взгляд на Хейдена, но профессор только передернул плечами. И все же в выражении его лица, в прищуре глаз она заметила нечто странное. Он явно что-то знал.
Однако вместо объяснений Мастерсон достал авторучку и нарисовал на карте маленький крестик.
– Что это? – спросила Элизабет, обратив внимание на то, что крестик оказался посередине самого густого скопления точек в регионе Пенджаб.