Последний оракул — страница 72 из 84

– Теперь – тихо! – предупредил он и пошел по тоннелю.

Он двигался, ступая по шпалам, чтобы под ногой, не дай бог, не хрустнул гравий. Дети шли, повторяя каждый его шаг, а Марта, балансируя, как канатоходец, ковыляла по одному из рельсов. Монк напрягал слух, пытаясь различить какие-нибудь голоса или звуки, которые подтвердили бы, что это место обитаемо. Однако единственное, что он слышал, были звуки капающей воды. Они становились все громче по мере того, как Монк и его спутники продвигались по тоннелю. Это тревожило Монка, поскольку он ни на секунду не забывал об опасном соседстве озера Карачай.

А еще все сильнее начинал ощущаться запах. Пахло машинным маслом, солидолом и выхлопами дизельного двигателя. Однако чем глубже они опускались, тем отчетливее чуткие ноздри Монка ощущали еще один запах – отвратительное зловоние органики.

Осторожно завернув за угол, Монк обнаружил, что тоннель выходит в некое подобие пещеры, вырубленной в скальной породе. Она была в сотни раз меньше Челябинска-88, но даже при этом ее свод находился на уровне трехэтажного дома, а площадь равнялась половине футбольного поля.

Пол пещеры был завален брошенным оборудованием и грудами строительных материалов: бухтами электрических проводов, штабелями досок, кучами камней. Тут же возвышались наполовину разобранные строительные леса. На стоявшем поблизости грузовике была смонтирована компактная буровая установка. Все здесь выглядело как после поспешной эвакуации, словно кто-то впопыхах побросал вещи в уже отъезжающий грузовик, нисколько не заботясь о порядке.

Хорошо хоть беженцы оставили свет. В противоположном конце пещеры горели несколько натриевых ламп.

– Осторожнее, – сказал Монк.

Он махнул рукой, веля детям держаться сзади и быть готовыми в любой момент пуститься наутек и спрятаться среди нагромождения всякой всячины.

Монк крался вперед, пригибаясь и прижимая к плечу винтовку. Он шел зигзагами, от одной кучи к другой, задерживая дыхание и осторожно ступая. Дойдя до противоположной стороны пещеры, он обнаружил высокие бронированные двери. Они были заперты и отражали свет ламп. Выглядели они более новыми, нежели все остальное оборудование. Справа стояла небольшая будка размером с обычный киоск. Заглянув в ее открытую дверь, Монк увидел несколько темных мониторов, клавиатуру и ряд выключателей.

Внутри никого не было.

Монк заметил, что винтовка дрожит в его руке. Его нервы были натянуты до предела, он устал и выдохся. Пытаясь успокоиться, он сделал глубокий вдох. Зловоние здесь ощущалось гораздо сильнее. Слева от себя, позади груды какого-то оборудования, Монк заметил темное маслянистое пятно. Он подался вперед и заглянул за кабинку.

Это было не масло, а кровь.

Он нашел источник неприятного запаха. У дальней стены были кучей навалены человеческие тела в шахтерских комбинезонах и белых лабораторных халатах. Стена позади них была забрызгана запекшейся кровью.

Расстреляны.

Кто-то здесь тщательно прибрался, подчищая концы.

Позади Монка появился Константин. Монк повернулся, отрицательно покачал головой и показал на компьютерную кабинку, а Петру и Киске жестом велел оставаться на месте. Он не хотел, чтобы дети видели эту бойню. Затем Монк направился к бронированным дверям. Константин пошел с ним.

– Я уже бывал здесь, – сказал мальчик. – Иногда нам позволяли прокатиться на поезде. Тут есть пункт управления подстанцией.

– Покажи, – попросил Монк.

Константин уже просветил его относительно плана генерал-майора Савины Мартовой, получившего название «Операция “Сатурн”». Она должна была проходить за этими дверями.

Они оба втиснулись в кабинку, и Константин принялся изучать панель управления. Его заблестевшие глаза бегали по надписям на кириллице. Монк почти слышал, как его мысли летают на скоростях, недоступных обычному человеческому мозгу. Через минуту руки мальчика легли на панель управления и принялись переключать тумблеры с поразительной уверенностью. Можно было подумать, что ему приходилось делать это уже тысячу раз.

– Откуда ты узнал про операцию «Сатурн»? – спросил Монк.

Константин бросил на него взгляд, полный невинного удивления.

– Мой дар заключается в способности к быстрым вычислениям и деривативному анализу. – Он пожал плечами. – Я часто работал в компьютерном центре Муравейника.

Монк все понял. Вы можете превратить мальчишку в саванта, но он все равно останется мальчишкой – любопытным, своевольным, не признающим никаких рамок.

– Ты влез в ее файлы.

Константин снова пожал плечами.

– Неделю назад Саша, сестра Петра, нарисовала для меня картинку. Она отдала ее мне посреди ночи, когда мы проснулись от очередного кошмара, приснившегося Петру.

– Что это была за картинка?

– На ней был нарисован поезд, полный детей. Все они были мертвы и горели. Там еще была изображена шахта, расположенная за этими стальными дверями. Поэтому на следующий день я взломал файлы, касающиеся операции. Я понял, что именно планируется и когда это должно произойти. Я не знал, что делать, кому доверять. Саша уехала с доктором Раевым в Америку, поэтому я поговорил с Петром. – Константин покачал головой. – Не понимаю, откуда Петр узнал… Может, он и сам этого не понимает… Иногда такое случается.

Константин поднял глаза на Монка. Тот не мог взять в толк, о чем толкует мальчик, и спросил:

– Что именно узнал Петр?

– Он – сильный эмпат. Он почувствовал, что вы поможете нам. Ему даже было известно ваше имя. Дескать, во сне его прошептала Саша, его сестра. Они очень странные, эти двое, очень сильные.

Монк различил в голосе мальчика нотки страха. Константин даже боязливо оглянулся на Петра, а затем снова принялся за работу.

– Вот мы и пришли за вами.

Он щелкнул последним переключателем, и мониторы на столе ожили. На них было черно-белое изображение маленькой пещеры со строительными лесами по стенам. Несколько камер снимали ее с разных углов. В центре пещеры располагалась стальная заслонка-диафрагма.

Средоточие операции «Сатурн».

Внимание Монка привлекло какое-то движение на центральном мониторе. На нем появился электропоезд, полный детей. Некоторые выбрались из открытых вагонов и стояли, растерянно вертя головой, другие смеялись и играли.

Константин схватил Монка за рукав.

– Они… Они уже здесь!


Савина сидела в ярко освещенном центре управления. По обе стороны от нее расположились техники. На двух компьютерах они проводили заключительный этап диагностики. Центр управления располагался в подземном бункере под одним из заброшенных жилых корпусов. Здесь не было окон, а за тем, что происходит в окружающем мире, они следили с помощью семи жидкокристаллических мониторов, развешанных по стенам. На них поступало изображение с камер в тоннеле и в пещере «Сатурн».

Савина смотрела на остановившийся в пещере поезд еще несколько секунд, а затем встала. Сидеть было невмоготу. Она почувствовала знакомую боль в пояснице. Сегодня она была слишком занята последними приготовлениями и не успела сделать инъекцию стероидов. Савина отвернулась от монитора, на котором был виден поезд. Не потому, что ей было больно смотреть, хотя и это тоже, а из-за охватившего ее возбуждения.

Савина взглянула на часы. Они показывали уже больше половины одиннадцатого, а новостей от Николая все не было.

Она вышла из комнаты, чтобы другие не видели, как нервно она заламывает руки. Это были чисто женские движения, признак слабости, и она заставила себя прекратить их. Савина направилась к лестнице и поднялась этажом выше. Не то чтобы ей там было что-то нужно, просто движение помогало успокоить нервы.

От знакомых в спецслужбах до нее уже дошли слухи о «несчастном случае» в Чернобыле. Утечка радиации, мертвые тела. Все присутствовавшие на церемонии эвакуированы. Если Николаю удалось задуманное, все эти меры запоздали. Вероятно, в воцарившемся хаосе ее сын просто не имеет возможности связаться с ней. Ее операция должна была начаться через сорок пять минут после того, как она получит подтверждение от Николая.

Поднимаясь по лестнице, Савина представляла, как торжествует сын, одержавший столь выдающуюся победу. Возможно, он даже отмечает свой успех с маленькой Еленой. Это было вполне в духе Николая: сначала праздновать, а уж потом заниматься делом. К ее возбуждению добавился гнев.

Наконец Савина оказалась на этаже, под которым располагался центр управления. Он был превращен в жилой отсек для техников: спальни, зал для физических тренировок и общее помещение, уставленное диванами и обеденными столами. Сейчас здесь не было никого, кроме десяти детей. Каждого из них она знала по имени.

Они одновременно повернули головы в ее сторону, как стайка птиц, которая резко сворачивает в полете. В груди Савины промелькнуло дурное предчувствие, ощущение того, что рядом с ней находится чуждый разум. Эти омега-субъекты являлись савантами настолько сильными, что их дар переходил общечеловеческие границы и существовал в измерении, куда Савине ходу не было.

Тринадцати летний Борис с глазами такими голубыми, что они казались замерзшими, изучал ее. Его даром являлась эйдетическая[14] память вкупе со способностью удерживать в голове абсолютно все, что он когда-либо видел и слышал. Он помнил даже собственное появление на свет.

– Почему нам не разрешили поехать с другими? – спросил он.

Другие закивали.

Прежде чем отвечать, Савина сглотнула комок.

– Вам предначертан иной путь. Вы собрали свои рюкзаки?

Они молча смотрели на нее. Ответ был не нужен. Разумеется, их рюкзаки были собраны. Вопрос Савины лишь выдавал ее нервозность. Перед ней находилась сила, которая приведет ее родину в новую эру, и при этом в глубине души Савина понимала, что эта сила находится за пределами ее понимания.

– Мы уезжаем через час, – сообщила она.

На нее смотрели десять пар голубых глаз.

Сзади послышались шаги. Она обернулась и увидела одного из техников.