Скрипнувшие половицы сработали звуковым оповещением. Привыкшие к яркому свету глаза сощурились в полумраке первого этажа трактира, который освещала одинокая лампочка.
— Добро пожаловать, — окинул меня хмурым взглядом мужик в потертой рубашке.
Стоял он за непримечательной деревянной стойкой, которая когда-то давно была барной. Пустые полки и отсутствие столиков вокруг намекали, что в этом месте давно не подают еду.
— Кабак на два проулка дальше, — без какой-либо приветливости в голосе сказал хозяин.
Похоже, видок после недавней потасовки у меня был совсем скверный.
— Мне бы переночевать, — пояснил я и скинул с плеча рюкзак, показывая, что уходить не собираюсь.
— Кхм, — окинул меня оценивающим взглядом хозяин, — три сотни, — вынес он вердикт и кивнул в сторону. Туда, где вместо столиков в трактире были набросаны на пол матрасы, половина из которых была занята спящими людьми.
Три сотни за грязный матрас, плесневелые стены и витающий вокруг аромат бомжей. С тем же успехом можно поспать на улице.
— А нормальный номер с кроватью есть? — без особой надежды спросил я.
— Две тысячи, — тут же ответил немногословный хозяин.
Торговаться прощелыга явно был не намерен.
Понял, что я не местный и место получше просто не потяну. Собственно, он был прав. Найденные в рюкзаке пять тысячных купюр вот и весь мой бюджет. Негусто, конечно, но лучше, чем ничего.
Понимая, что хозяин с нищим бродягой разговаривать не будет, я отсчитал две тысячных купюры и положил на стойку.
Прощелыга удивился, но вида не подал. Стоило хозяину трактира понять, что у меня есть деньги, как в его презрительном взгляде появилась нотка интереса.
— Интересная эмблема на вывеске, — тут же воспользовался я моментом, — что она означает?
— Не знаю. Когда я родился, она уже была, — открывая старую книгу, ответил хозяин, — ваши документы.
— Боюсь, я их потерял.
— Кхм, — вновь нахмурился он и захлопнул книгу, — тогда четыре тысячи.
Я чуть слюной не подавился от откровенной наглости, но к счастью для прощелыги отдохнуть на кровати я хотел куда больше, чем убивать.
— Горячая вода есть?
— В общей душевой на втором этаже, — тут же кивнул хозяин.
— Идет, — согласился и обменял четыре тысячных купюры на ключ.
— Номер одиннадцать, — дежурно ответил явно повеселевший прощелыга.
— И все же, эта эмблема кажется мне такой знакомой, — покручивая ключ в руке невзначай сказал я, — это какой-то аристократический Род?
— Нет, мы обычная семья простолюдинов, — получив деньги охотнее пошел на контакт хозяин, — заведение переходило из поколения в поколение, оставляя свой первозданный вид и вывеску. Может, когда-то эмблема что-то и значила, но сейчас это просто каракули. Мой отец хотел их закрасить, но дед его тогда чуть не убил за это.
— Чуть не убил за каракули? — усмехнулся я, закидывая рюкзак на спину.
— Сказал, что если ее стереть, то духи предков проклянут нас и покарают, — пожал плечами бармен, — старый он был, маразм, наверное.
— Мудрый у тебя был дед, — улыбнулся я.
— Не, отец был прав. Я закрашу это убожество в тот же день, как появятся деньги, — с брезгливостью в голосе вздохнул хозяин и поспешно удалился.
Странный какой. Даже имени своего не назвал. С таким сервисом не удивительно, что его бизнес почти загнулся.
Из этого короткого разговора я понял, что Ордена больше не существует. По крайней мере, в том виде, в котором я его знал. Хотя часть служителей, похоже, сумела эвакуироваться из Аргуса.
Что же до меня, то ночлег я нашел, но проблему голодного желудка это не решило. Поэтому я принял горячий душ, побрился, скинул барахло в номер и посвежевший спустился.
Черная рваная мантия сильно выделялась, поэтому я скрыл ее от посторонних глаз, плотно обмотав ей правую руку и надев поверх рубашку. Оставлять в номере свою единственную ценность желания не было.
— Горячий душ — это настоящий кайф, — довольно протянул я, спустившись с лестницы.
Особенно после года скитаний.
В той мертвой пустыне за возможность помыться я был готов отдать гораздо больше, чем четыре мятых бумажки, называемых деньги.
В прошлой жизни деньги не представляли для меня особенной ценности, потому что с ними у Паладинов никогда не было проблем. В Ордене больше всего ценилась личная сила и оплачивалась она так, что хватило бы на сотню жизней.
— Рад, что вам понравилось, — чуть приветливей, чем обычно ответил хозяин трактира.
Да и выглядел он теперь опрятнее. Галстук-бабочку нацепил и даже бейдж с именем.
— Слушай, Семен, — навалился я на стойку, — ты знаешь, где в этом городишке ошиваются благородные?
— Благородные? — очень удивился хозяин, — а вам… зачем? — отчего-то испуганно отстранился он.
— Да так, поболтать, — отмахнулся я, — Князья же в этот город заезжают?
— Князья⁈ — еще сильнее охренел Семен, — бывает, но…
— Но? — надавил я взглядом.
— Это опасная информация, — наконец, взял себя в руки хозяин трактира.
Вон и меркантильный блеск в глаза прощелыги вернулся.
— И не бесплатная, — понял я и с тоской посмотрел на последнюю тысячную купюру в руках.
Нет. Это на еду. А информацию я уж как-нибудь по старинке раздобуду.
— Но хотя бы где пожрать нормально сказать можешь? — сощурился я, — у тебя же ни крошки в заведении нет. И да, нужно место большое и людное.
— Советую взять еду в придорожных ларьках на пятой улице, — со знанием дела ответил Семен, — в крупные заведения без документов вас не запустят, а в те, что без охраны, приезжим лучше не соваться.
— Пожалуй, я рискну, — проигнорировал я совет, — какое из тех, что без охраны самое популярное?
— «Уткин Гвоздь» в южном тупике за церковью, — неохотно ответил Семен.
— Супер, спасибо, Сема, — подмигнул я и вышел на улицу.
Приятная прохлада летнего вечера обдула лицо. Благодать.
Для полного счастья осталось набить живот, поспать, да вытрясти из какого-нибудь благородного пьяницы как мир докатился до жизни такой. А там мысли о том, как жить дальше, придут сами собой.
Как говаривал старик Акс, «ни одно толковое решение не приходит в голову на голодный желудок».
Семен нервно ходил по подсобке и никак не мог успокоиться. С того момента, как в его заведение зашел странный незнакомец, прошло чуть больше часа. Выглядел он как типичный нищий бродяга, за которого Семен его и принял, но быстро оказалось, что это не так.
Что у незнакомца было мало денег, Семен понял сразу, а вот то, что тот не стал торговаться, его удивило. Да, за две тысячи имперских монет он бы не смог найти себе ночлег в городе, но как же легко незнакомец согласился отдать четыре тысячи!
Семен чуть язык сам себе не прикусил, когда из жадности так задрал цену… но незнакомец согласился.
Еще и в душ сам полез, глупец.
Вещей у него было мало, но за такого молодого раба в расцвете сил Семен всерьез рассчитывал получить от имперцев тысяч двадцать, не меньше.
Но вот то, что произошло дальше, обещало куда более радужные перспективы!
— Митяй! — вскрикнул заведенный Семен, как только гудки в трубке сменились на вздох его приятеля.
— Для тебя старший сержант Митяй, — со смешком в голосе напомнили ему, — ну чего хотел. Я думал, мы уже все обсудили по твоему заказу.
— Обстоятельства изменились, — взяв волю в кулак, буркнул Семен, — цена тоже.
— Не наглей, братуха, — построжел старший сержант, — мы ведь можем и вообще тебе ничего не платить. Много ты протянешь на доходах со своей халупы?
— Да ты не понял, — обиженно хмыкнул Семен, — он не простой беглец, а одаренный!
— Хм, ты ж сказал глаза обычные.
— Глаза-то да, но на него не подействовала усыпляющая вода. Он принимал душ тридцать минут и хоть бы хны…
— Может, ты забыл включить артефакт?
— Ты меня за идиота не держи! — сорвался голос у Семена, — не первый год работаем. А еще на него не сработал парализатор, встроенный в стойку. Тот облокотился на него и даже не поморщился!
— Занятно… одаренный беглец без кланового амулета и документов. Откуда он говоришь?
— Не знаю, он не сказал. Но в городе я его раньше никогда не видел. А еще он задает странные вопросы.
— Хорошо, я подготовлю оперативную группу. Он сейчас у себя?
— Нет, ушел в «Уткин Гвоздь», — слегка виновато ответил Семен.
— Да че ж ты его отпустил! Его ж там грохнут! А если сбежит⁈
— Не сбежит, он ночь оплатил и вещи в номере оставил. Я проверил.
— Ладно, утром будем у тебя. Если все так складно, как ты говоришь, то дальше ты будешь вести дела уже со старшиной Митяем! Залетный стихийник без документов весьма ценный раб… отник! — хохотнул старший сержант собственной шутке, — заодно артефакт в твоей халупе заменим. «Слеза виверны» даже стихийных водников должна класть в сон только так.
— Заряд подвыдохся, наверное, — согласился Семен, — но он вообще бодряком убежал. Даже радовался и был в два раза энергичнее, чем до душа!
— Пусть, пусть порадуется в свою последнюю свободную в жизни ночь, — засмеялся Митяй и, попрощавшись, повесил трубку.
А Семен продолжал радостно нарезать круги по подсобке. Его сердце так и норовило выпрыгнуть из груди. Ведь утро он собирался встретить богатым.
Эх, в мое время в каждой гостинице империи, даже самой захудалой, было включено питание, а здесь было включено только название другого места, куда можно пойти поесть. Да и то, его пришлось выспрашивать самому.
Этот мир точно катится к чертям.
Неспешно шагая по оживленной центральной улице, я осматривался по сторонам и видел, что практически у каждого заведения действительно стоят вооруженные охранники и что-то требуют у входящих.
Хоть в этом не соврал этот алчный трактирщик.
Свернув с центральной улицы и пройдя еще с десяток минут, я оказался на пороге симпатичного белого здания. Длинные затемненные окна, раздвижные двери из стихийного металла, мерцающая разноцветными огнями вывеска.