Их было девять и все как один безволосые.
Двигались они странно. Один летел по воздуху в позе эмбриона, второй весело скакал вприпрыжку как маленькая девчонка, третий левитировал не согнутых ногах…
Этот странный цирк безволосых уродцев довольно быстро настиг и окружил меня, а их неестественные и мелодичные, словно музыка, голоса, заместили собой тишину.
— Как ты сюда попал?
— Кто ты?
— Зачем ты здесь?
— Кто тебя пустил?
— Ты новый десятый?
— Ты все исправишь?
Вопросы сыпались один за одним и настолько хаотично, что даже не понятно было кто из них какие задает.
Рты у них не двигались, интонация сплеталась в единую безэмоциональную музыку, а единственным, что было у всех девяти общим и угадывалось легко, был страх.
И, глянув за спины певучих клоунов, я увидел его источник. Это ярко контрастирующий со стерильным белым горизонтом черный дым, от которого исходила осязаемая в воздухе смертельная угроза.
Туда я и направился.
Время в этом месте текло иначе, и в трате драгоценных секунд на разговоры с этими клоунами я не видел никакого смысла.
Тем более, что и так было понятно, кто это такие.
Девять оставшихся «хранителей», как их назвала Камилла.
По факту же присосавшиеся к Аргусу паразиты. Если верить Пакту, то эти ребята были призваны защитить Единство и указать человечеству путь к спасению от тварей. Только вот что-то пошло не так и эти паразиты не то, что Единство, они и себя защитить оказались не способны.
Когда я проигнорировал вопросы этих так называемых «хранителей», они попытались пролезть в мои мысли и голову.
Сначала робко, потом настойчиво, но в обоих случаях безрезультатно.
Так и тащились за мной, что-то бурча, спрашивая и трезвоня своими противными певучими голосами.
Однако, когда поняли куда я направляюсь, испугались и отстали.
Черный дым их очевидно пугал.
По мере приближения его площадь разрослась, и я понял, что это и не дым вовсе, а черная… пустота?
В этом месте словно рассыпалось белое пространство. Чернело от земли до небес всепоглощающим ничем. Словно из идеально сотканной белой мозаики, один за одним вытягивают паззлы.
И эпицентром этой черной «заразы» была дыра в земле. Что на ее месте находилось раньше, догадаться было нетрудно.
Достаточно было осмотреться и увидеть, что по дуге от этой «дыры», идеальным кругом расположены девять белых столбов, по форме напоминающих гигантские Терминалы. Только без рунических символов, кристально белые и возвышающиеся над изысканными храмами, особняками и усадьбами, что выстроили вокруг них.
Причем эти постройки выглядели куда фундаментальнее и богаче, чем та дряхлая беседка, из которой я выдернул еретика.
Тот мир был карманным, искусственным и ограниченным. Очевидно, еретики использовали его для встреч со смертными.
Здесь же, присутствовал хоть и урезанный, но Аргус.
Настоящий Аргус, присутствие которого я ощущал каждой клеточкой своего тела. И эти паразиты жрали его ресурсы, беззаботно живя тут свою беззаботную бессмертную жизнь, пока один из десяти Терминалов вдруг отсюда не исчез. А вместе с ним не начал исчезать и весь их мирок.
Игнорируя нарастающие давление и смертельную угрозу, я приблизился к краю черноты. Она двигалась медленно. Пожирая пространство сантиметр за сантиметром, и когда эта пустота дошла до моей ноги, она вдруг ускорилась и начала меня обтекать.
Спустя несколько секунд, я оказался заперт на белом островке. И, казалось бы, только сейчас незримая сила пустоты поняла, что ей что-то мешает.
И в этот момент меня как из ведра окатило внешней волной любопытства.
— ПАЛАДИН… — прогудело пространство недоверчиво, словно не веря собственным выводам.
Голос попадал напрямую в мозг, словно звучал отовсюду разом.
— Маркус, — любезно представился я.
Протянул бы руку, но передо мной никого не было.
— ПАЛАДИН МАРКУС МЕРТВ… — холодно прогрохотал голос.
— Кто тебе сказал эту ересь? — поинтересовался я, и тут же ощутил, как внимание сущности бегло мазнуло мне за спину, а едва-едва виднеющиеся там белые силуэты в ужасе сбежали подальше от этого внимания.
Однако Аргус ничего им не мог сделать. Я ощущал это. В нем не было былой силы. Словно могущественный исполин, которому оторвали руки, ноги, а оставили лишь глаз, чтобы он мог смотреть и ничего больше.
— ПАЛАДИН МАРКУС… — словно все еще не веря в свои же слова прогудела сущность, — ТЫ… ЖИВ?
— Это вопрос? — не совсем понял я интонацию.
— ДА… НЕТ… НЕ ЗНАЮ… — неопределенно прогрохотал величественный голос, — НЕ ХВАТАЕТ… ДАННЫХ… — словно бы жалуясь, заключил он.
— Понимаю, приятель, — кивнул я и, вытянув руку вперед, добавил, — я могу поделиться.
С этими словами я потянулся к Пути Разума. Очень неохотно, словно находился в глубокой спячке, тот отозвался, и в моей руке проявился матово-черный клинок.
Я полоснул лезвием по ладони, алые капли крови полетели вниз и утонули в черном провале пустоты. Разумеется, это было не мое тело и крови тут никакой не было. Это действие было лишь визуализацией твердого намерения поделиться с Аргусом частью себя.
И в эту часть я осознанно вложить часть своих воспоминаний.
Кровь впиталась в черноту, и я ощутил, как пространство вокруг начало едва заметно вибрировать. Пустота вокруг прекратила свой рост, а ощущение присутствия Аргуса исчезло.
Но лишь на несколько мгновений, спустя которые я вновь ощутил его незримое «дыхание».
— ПРОПЛЕШИН СЛИШКОМ МНОГО… ПРОРЕХ СЛИШКОМ МНОГО… ПРОБЕЛОВ СЛИШКОМ МНОГО… ДАННЫХ… НЕДОСТАТОЧНО… — недовольно прогудел голос и вибрации пространства прекратились, — ОДНАКО… ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПАЛАДИН МАРКУС. И ТЫ ЖИВ. — на этот раз уверенно констатировала незримая сущность, после чего грозным величественным голосом добавила, — МИР ЕЩЕ ИМЕЕТ ШАНС. А ЗНАЧИТ… МОЯ РАБОТА… НЕ ОКОНЧЕНА! — заключил он и чернота, обступившая мой белый «островок», начала медленно отступать.
А вместе с ней и вся остальная черная пустота начала возвращаться туда откуда пришла, оставляя после себя живое белое пространство.
Ощущение «дыхания» Аргуса же исчезло также быстро, как и появилось. Правда ощущение «присутствия» никуда не делось.
Аргус все еще был здесь.
Я попытался заговорить с ним еще раз, но никакого ответа не получил.
Очевидно, эта рациональная падла больше не видела смысла в трате своих драгоценных ресурсов на разговоры со мной.
Впрочем, меня он отсюда не выбросил, и на этом спасибо.
Хотя он вполне мог. Еще в самом начале нашего с Аргусом разговора я ощутил, что отведенное мне «Ядром» время закончилось и нахожусь я сейчас тут только по воле Аргуса.
И ради чего эта скупердяйская сущность выделяла на меня свои драгоценные ресурсы, догадаться было не сложно.
— Никаких манер. Мог бы просто попросить, — хмыкнул я и, покачав головой, пошел обратно.
Впрочем, этот Аргус даже не стал (или не смог?) рыться у меня в голове и агрессивно спрашивать, чего я хочу.
Да и узнал меня не сразу. Это означает, что он не имеет связи с другой своей версией из «Пасти Аргуса»? Странно. Ведь после ее посещения Реестр изменился и признал меня Ратником.
Получается, связь между этими версиями все же есть, но она… односторонняя?
Из размышлений меня вывел бесячий певучий… смех?
Сложно было понять, что именно издавали девять безволосых силуэтов, но эмоционально они излучали радость. Кружили странным хороводом так громко, что их шум эхом разлетался по всему белому пространству вокруг.
Увидев меня, веселые паразиты бросились ко мне и их чудной хоровод закружил уже вокруг меня.
— Он остановил пустоту!
— Небытие отступило!
— Забвению не бывать!
— Приток энергии восстановлен!
— Но как? Единство же невозможно?
— Не имеет значения! Ведь мы можем жить!
Они гомонили без устали и так громко, что уши сворачивались в трубочку. И видимо не только у меня, потому что после последней фразы одного из еретиков, белое небо над нами вдруг подернулось.
Обрушившийся вниз взор был настолько тяжелый, что паразитов придавило к земле. Они упали, сжавшись в ужасе.
Приятная тишина накрыла пространство. Но, увы, ненадолго. Убедившись, что живы, паразиты один за одним осторожно поднялись на ноги.
— Кажется, он недоволен…
— Кажется, мы ему больше не нужны…
— Кажется, он понял, что мы тут лишние…
Донеслись осторожные голоса, опасливо поглядывающих наверх безволосых существ, лишь отдаленно напоминающих людей.
— Но кроме взора, у него ничего нет! — вдруг заявил один из них, и эту радостную мысль мгновенно подхватили повеселевшие остальные.
— Ошибаетесь, засранцы, — громко заговорил я, пока еретики вокруг меня опять не начали шуметь и плясать.
Словно удивленные, что я вообще еще здесь, возомнившие себя богами существа замолкли и повернули на меня свои надменные взгляды.
Повернули, чтобы увидеть, как я с недоброй улыбкой оглядываю каждого из них.
— Ведь у него есть я, — в полной тишине напомнил я важный факт, и матово-черное лезвие клинка, черной молнией скользнуло по девственно белому пространству.
В полумраке тоннеля тускло моргал покореженный фонарь.
В затхлом воздухе этой дыры пахло сыростью, кровью и смертью.
А в еще несколько минут назад грохочущем от звуков жестокого боя месте, стояла звенящая тишина. Тишина, нарушать которую смел только мерный цокот копыт, да душераздирающее потустороннее ржание кобыл.
Каждый этот звук, каждый скрип и каждая витающая в сыром воздухе стихийная частичка была чужда этому миру.
Как были чужды ему два всадника на костлявых кобылах, которые словно акулы кружили вокруг тяжело дышащей девушки.
Ее синие волосы были измазаны в крови, лицо покрыто ссадинами и ожогами, болезненно тощие ноги дрожали, а скрюченные в одном положении пальцы почернели от переохлаждения.