Да и напрямик ехать быстрее опять же, чем все на свете огибать.
Но поскольку за рулем был не я, претензий у меня никаких не было. Лишь уважение к мастерству моего бритоголового безымянного.
Пикап и зачатки лагеря мы оставили позади себя у закрытого Портала, прикрыв маскирующим тентом. Да и то, чисто потому, что предусмотрительный Альберт взял тент с собой.
«Как без тента в поход-то⁈» — спросил он. А мы и согласились.
Иногда мне кажется, что в его рюкзак влезает больше, чем в мой теневой карман.
Так или иначе, защищать тот лагерь и территорию остался ее «владелец». А именно Дух Тьмы. Когда мы уехали, я вернул его с сытной охоты, и сейчас волчара отсыпался около тента кверху пузом. Не потому, что лентяй, а потому что никто из тварей к нему так и не осмелился приблизиться. Да и приближаться в радиусе десяти километров просто было уже тупо некому.
Он всех сожрал.
Мы же мчали уже целый час и удалились от той точки куда больше, чем на десять километров. Если судить по открытым данным, столь глубоко в красную зону люди не забирались уже давно, но при этом никто из ребят ни слова не сказал поперек, когда я озвучил им маршрут.
Все были сосредоточены, собраны и уверены как в себе, так и во мне.
Второе было особенно приятно, ведь конечную цель нашего рейда я так и не раскрыл. И эти люди готовы были вот так вслепую довериться мне. А среди них ведь сидела Княгиня, и пусть и скрывающий свой истинный статус, но Князь.
И эти аристократы без сомнений, многочисленной свиты и белых аристократических платочков мчали сейчас по самой дикой и опасной земле на планете, под командованием парня, которого знают меньше двух месяцев, внутри машины, ядром которой является портальная тварь.
Интересно, могли Макс и Вика поверить в такой поворот в своей жизни, расскажи им кто-то о нем полгода назад?
Об этом я беззаботно размышлял, пока мы мчали по узким лазейкам, привлекая внимание все большего и большего числа тварей красной зоны.
Какие-то срывались с мест и пытались нас преследовать, какие-то игнорировали, какие-то наоборот убегали. Завеса красной зоны приоткрывалась мне с каждой минутой нахождения тут и уже сейчас стало понятно, что это экосистема. Некая гармоничная экосистема, где поведение тварей уже несколько отличается, от того, что я знаю.
Взять ту же дележку на «территории», за которую твари так отчаянно грызлись с друг другом. И дело было не в том, что они не голодны. А в том, что красная зона содержала в себе столько стихийной энергии, что ей удавалось этот голод тварей удовлетворять. Через питание стихией. Через питание друг другом. Через питание красной зоной. Поэтому они и сидели в ее пределах, отжирались, и лишь периодически устраивали миграции в поисках мест «питательнее».
Вот почему на стены не совершались ежедневные набеги. Вот почему стены людей не снесли огромной армией миллионы тварей в первые же годы прорывов тысяч Порталов.
Однако, чем дольше происходит осквернение земли, тем сложнее будет ее отбить от тварей и очистить от иномирной энергии. Если это вообще возможно, ведь осквернены земли красной зоны были так глубоко, что сама структура пространства претерпела изменения.
Впрочем, сегодня у нас немного иная цель. Да и завтракали мы давно, а думать о спасении мира на голодный желудок я решительно отказываюсь.
И едва я потянулся к рюкзаку Альберта в поисках чего-нибудь вкусненького, как мое внимание привлекло кое-что любопытное.
— Ой, — не сдержался я, понимая, что одновременно с этим наш практически неуязвимый бестелесный маяк Лучик был уничтожен.
— Это не совсем то, что хочется услышать от командира в такой ситуации, — слегка нервно сглотнул ком в горле Альберт.
— Да это безобидное «ой», — широко улыбнулся я и откинув запечатанный кусок вяленного мяса в сторону, произнес, — набирай скорость.
Увидев, что несмотря на урчание в животе, я отбросил еду, Макс слегка побледнел и покрепче ухватился за поручень.
— Но мы уже на максимальной скорости! — нервно подметил Дом.
— Включай форсаж, — дал я команду.
— Форсаж? Но ведь он одноразовый! И тестировал я его слишком мало… — почуял неладное Лысый.
— Форсаж через три… две… одну… — игнорируя пререкания водилы, начал я отчет, за время которого покрепче ухватились за поручни и напитали защиту на максимум уже все в машине.
А я сделал себе пометку подучить Дома выполнять команды командира без лишних вопросов. От такого разгильдяйства и помереть можно. Особенно в красной зоне.
Совсем Колль их разбаловал там в тепличных условиях столицы.
Я уже приготовился врубить принудительный форсаж своими методами, но Лысый в последний момент уловил серьезность моего настроя и, недовольно матерясь себе под нос, таки врубил форсаж.
Моторы заревели. Стихийный Металл Каймана скрипнул и местами деформировался от столь резкого ускорения. И прямо через густой толстый кустарник мы выскочили на каменистый выступ в виде трамплина.
Это произошло так быстро, что даже сверхчеловеческой реакции нашего водилы не хватило, чтобы сменить траекторию.
И Кайман на полном ходу взмыл на десять метров в воздух, где прямо сквозь туман разноцветных туч, на нас смотрел огромный нечеловеческий глаз.
Глава 11
Огромному глазу мы не понравились.
Особенно когда его владелец понял, что летим мы аккурат в него и взмахнул своими здоровенными каменными ручищами.
— ДЕРЖИ РОВНО! — приказал я, пока инициативный, где не надо Лысый не решил подключить полетные двигатели и избежать столкновения.
— Вот же бл… — только и успел смиренно пробурчать водила и покрепче вцепился в руль.
И в тот же миг Кайман влетел прямо в единственный глаз не успевшей уйти от контакта гигантской твари. От удара внешнюю оболочку глаза порвало, оттуда брызнула вязкая жидкость вперемешку с кровью, а наш транспорт отпружинило в сторону и закрутило так сильно, что мы камнем полетели вниз.
Матерясь, водила выровнял Кайман в воздухе, и приземлились мы правильной стороной. Но настолько жестко, что даже бронированный металл жалобно заскрипел от удара о землю. И, не дожидаясь полной остановки, я выскочил наружу с клинком наперевес.
Нос тут же забился тяжелым сухим воздухом, а по ушам ударил оглушающий дикий вопль. Исходил он от десятиметрового циклопа с кровоточащим глазом, который яростно размахивал своими каменными ручищами.
Его кулаки вырывали с корнем деревья, оставляли трещины на дрожащей земле и высекали искры из каменистого холма, на котором циклоп сидел до того, как мы ударом в единственный глаз сбили его оттуда.
Пока я оценивал ситуацию, из машины выбрались остальные.
Альберт обнажил меч и встал по правую руку от меня. Макс с веселым, азартным взглядом встал по левую. Еще не восстановившаяся до конца Виктория расположилась на пару шагов позади.
Все взгляды были устремлены на беснующееся чудовище перед нами, и только Лысый повернулся к нему спиной и, игнорируя десятиметровую угрозу, кружился вокруг Каймана, заботливо осматривая повреждения своей машинки.
И чего суету навел?
Там же даже ни одной вмятины не осталось. Глаз был мягкий как желе.
— Не убили, — с легкой досадой констатировала Виктория Луговская, глядя на бодро атакующее все вокруг себя десятиметровое чудовище.
— Еще бы мы убили его с одного удара, — усмехнулся Альберт, — это же Синерийский Бурый Циклоп. Первый раз такого вижу своими глазами. Его броня как монолит. Состоит из первоклассного камня с самыми высокими показателями прочности из всех известных. Изначально Великие Стены планировали делать именно из них, но так ни одного и не смогли убить.
— Не как монолит, а монолит и есть, — внес я ценное уточнение, — причем нерушимый. Ты прав, кожа Синерийцев это один из самых прочных стихийных камней из всех известных. А благодаря органической природе, он крайне податлив и прост в обработке. Идеальный материал.
— Податлив говоришь? — скептично хмыкнул Альберт, глядя как циклоп своими ручищами «срезает» горный рельеф как бумагу, а на его оболочке не остается даже царапин.
— У трупа податлив, — улыбнулся я, — а вот у живого экземпляра я бы использовал другой эпитет. Неуязвим. Видишь ли, внутренний слой этого материала обладает свойством поглощения магии, энергию которой и использует на укрепление слоя внешнего. И работает это не только с магией, но и с физическим уроном.
— То есть чем больше его бить, тем крепче он станет⁈ — округлил глаза Альберт.
— Именно так, — пожал я плечами, — поэтому этот здоровяк сейчас лупит своими руками все, что попадается ему под руку. Так он укрепляет свою броню.
— Хм, а я думал он просто злится, — беззаботно пожал плечами Макс.
— Одно другому не мешает, — кивнул я, — ну что, ребятки, готовы немного попотеть?
— Стой… а какой план? — хмуро спросил Альберт, — нанести больше урона чем он может впитать или измотать его?
— Не, этот конкретный циклоп впитает сколько угодно урона и не поморщится, а выносливости у него хватит так махать лапками пока мы от старости не умрем. А еще, зрячим он двигается быстрее Макса, имеет полный иммунитет к природной стихии и входит в весьма короткий список тварей, которые считаются условно-бессмертными.
А еще он входит в мой личный и не менее короткий список тварей, которых я еще ни разу не убивал. Ведь это не обычный Синериец. Это Патриарх Бурых Циклопов. Один из прародителей всей расы Циклопов.
Редкий, падла.
В свое время Орден Аргуса отлавливал Патриархов в промышленных масштабах, из-за ценных свойств и редкого генома, но было это еще до моего рождения, а потом они исчезли.
Старик Акс рассказывал, что встречал одного Патриарха Циклопов по молодости, но я ему не верил. Не верил, что этот скряга мог пройти мимо просто так, ведь за одну только информацию о живом Патриархе его бы завалили деньгами и пятки ему целовали до конца его дней.
А этого не было. Я бы заметил.
Усугубляет поиски Патриархов также тот факт, что из-за своей малочисленности и уникальности, они не нападают своими руками, а плодят потомство и прячутся. А если сражаются, то только с теми, кто слабее их, и почуяв сильного врага, предпочитают сливаться с местностью и притворяться невинной скалой. Причем естественная маскировка Патриархов настолько совершенна, что даже Порталы с живыми особями внутри закрываются, словно там никого не оста