Послышался оглушающий звон цепей и отвалившихся оков, после чего разъяренная тварь обратила свои красные от боли и ярости глаза на меня, и все обозримое пространство в мгновение ока заслонило стеной сплошного огня.
Глава 15
Небольших размеров пернатое существо висело в воздухе и тяжело дышало. Когти на его крошечных лапах были сточены, в оперении виднелись отчетливые проплешины, а из изогнутого треснутого клюва сочилась кровь.
Выглядел черный попугай неважно и видно было, что даже просто поддерживать полет ему давалось с трудом.
Однако Клювику на это было наплевать. Все его внимание, мысли и желания были всецело направлены на еретика. Были направлены на источающую смрад золотую тварь, которую попуг желал уничтожить, разорвать и распотрошить во благо справедливости и мира во всем мире.
Все внутри попуга буквально бурлило от ярости и гнева в адрес проклятой энергии, которой еретичья падаль перед ним была наполнена до краев.
И стоило Клювику это осознать, как дышать вдруг стало легче. Когти налились силой и блеснули остротой, проплешины затянулись, а клюв стал острее любого клинка. Поток энергии внутри забурлил с новой силой, а мощь, давно забытая мощь истинной матери Стихий нарастала внутри него в ответ на его немой зов.
Всем тельцем вздрогнув от резких вливаний столь чистой энергии Тьмы, Клювик облизнулся, бросил благодарный взгляд в сторону продолжающего сражаться с золотой ящерицей хозяина, и выждав момент, устремился в очередную лобовую атаку.
Мидакс находился в недоумении.
Долгие годы он жил и думал, что все его битвы давно остались позади. Остались в далеком смертном прошлом, которое один из высших членов Проклятой Звезды уже более четырех сотен лет как оставил позади.
Много лет назад Мидакс покинул этот мир. Много лет он лишь наблюдал за смертными сверху.
Спускаясь сюда лишь изредка, он давно забыл каково это испытывать эмоции. Находясь там, наверху, так долго, у него даже закрались мысли, что он вообще больше не способен эти забытые человеческие эмоции испытывать и пришел сюда Мидакс по прихоти.
Узнал от одного из своих «коллег-соперников», что непоколебимая Афина дала слабину.
Подставилась. Узнал, что до этого не имеющая ни единой слабости фаворитка оказалась не такой уж идеальной. Ее связь с возникшей внизу аномалией была шансом, который Мидакс так ждал.
Ведь именно он был вторым в очереди после нее. Был в тени непогрешимой и неуязвимой Афины, и, если удастся ее устранить, именно Мидакс займет ее место. Этот впервые за четыре сотни лет возникший шанс он упустить никак не мог.
Да, Мидакс понимал, что сливший ему информацию «коллега» сделал это из своих корыстных побуждений. Будучи четвертым по силе, этот трусливый стукач в любом случае оставался в выигрыше, если кто-то из первой тройки потеряет свои позиции и подставится.
А подставляться и рисковать наверху ой как не любили.
В стерильном мире без смерти и времени они закостенели. Боясь потерять свои текущие позиции и силу, они не рисковали. Не спускались вниз, боясь умереть. Не ссорились с «коллегами», боясь, что против них объединятся. Очень много чего «не» было во всех действиях там, наверху. Или вернее будет сказать бездействиях.
Но Мидакс был не таким.
В отличие от наслаждающихся своим бессмертием и ожидающих, что так будет вечно идиотов, Мидакс помнил, что в конечном итоге в их семерке претендентов останется лишь один.
Когда придет время, силы остальных будут поглощены единственным достойным. И если одни уже не верят, что это когда-то случится, а другие смирились с безоговорочным лидерством Афины и своей судьбой, Мидакс продолжал искать лазейки и цепляться за любой шанс.
И внезапное появление Паладина из далекого прошлого, у которого есть личные счеты с его главной конкуренткой Афиной было просто подарком небес. Сладкой возможностью, ради которой Мидакс даже был готов пожертвовать столь ценной марионеткой как Древний Золотой Дракон, для того, чтобы просто поговорить с этим Маркусом пару минут.
Спускаясь сюда, Мидакс был готов к любому исходу.
К положительному. К отрицательному. К агрессивному или трагическому. Любой вариант имел шанс нарушить гегемонию Афины и поэтому устраивал Мидакса.
Однако то, что стало происходить в итоге, он не мог представить даже во сне. Хотя, столь долго находясь наверху, Мидакс уже давно забыл, что такое сны. Ведь их там нет.
Как нет и интереса. Или нет любопытства. Как нет злости, которую Мидакс сейчас отчетливо чувствовал, словно вернулся в свою давно забытую смертную жизнь.
Реальное тело Мидакса давно обратилось в прах, не могло кровоточить, не могло удивляться, любопытствовать или злиться, но сейчас он все это делал и искренне этим наслаждался.
Улыбка сама растекалась по лицу. Он настолько давно не чувствовал себя «живым», что и забыл, насколько это потрясающие ощущения. Насколько же это волнующе и возбуждающе «чувствовать»! Просто иметь возможность чувствовать!
Сейчас весь мир наверху Мидаксу казался пресным, серым и пустым. Но Мидакс находился сейчас не наверху, и потому смаковал каждую дарованную ему секунду здесь, и упивался вкусом добротной битвы, в которой Мидакс не участвовал уже долгие сотни лет!
И это же надо было подумать, что этот пьянящий вкус сражения ему напомнит какая-то птица!
Непростая, надо признать, но все же птица.
Это пернатое создание оказалось сущим демоном во плоти и заставляло Мидакса выкладываться на полную. Птица тасовала Стихии как фокусник карты, и оперировала в том числе Тьмой, о которой не осталось никакой информации, кроме той, которой обладала единственная из «золотых» кандидатов, кто жила во времена последнего Паладина Тьмы.
Афина.
Именно эти накопленные при жизни знания и чудовищная сила и позволили ей легко взобраться так высоко в пищевой цепочке Проклятой Звезды, и занять лидирующие позиции с наивысшими шансами стать последней из звезд шестого порядка, появления которой ждут уже не одну сотню лет.
Мысли об Афине раззадорили Мидакса еще больше, и он отразил очередную атаку неугомонной птицы, с твердым намерением покончить с ней.
Играть с ней было весело, но пора заканчивать. Мидаксу очень хотелось лично сломать шею Паладину, коих ему застать при своей смертной жизни не удалось. И чем дольше он возится с птицей, тем выше вероятность, что дракон сожрет этого Маркуса и обломает Мидаксу весь кайф.
А ведь он только вошел во вкус и еще не был готов расставаться с вернувшимся ощущением «жизни», которое лилось из него бурным потоком.
Вот именно поэтому стоило заглядывать вниз!
Чтобы не забывать это! Не забывать эмоции! Ощущения! Не прозябать в инертном забвении как, например, Алгор, который последние сто лет вообще ни разу не двигался, ибо не видел в этом никакого смысла.
Глупец.
Ведь их сражение еще не окончено. Ведь звезды шестого порядка уже почти собрались и ждут последнего представителя, чтобы начать великий ритуал.
И сейчас Мидакс искренне верил, что последним участником будет именно он. Чувствовал, что готов возглавить «пирамиду» золотых куда больше, чем все остальные вместе взятые!
Этому способствовал не только коктейль из эмоций, которые возрождались все более отчетливо с каждой секундой, но и проклятая сила, которую Мидакс тянул сверху, пользуясь уникальнейшей возможностью обойти внимание Аргуса.
Поначалу Мидакс осторожничал, опасаясь, что если переборщит, Аргус изгонит его и прервет все веселье, но этого не происходило. Этот Паладин действительно оттенил все на себя, и Аргус просто смотрел как разрушающая мир проклятая сила вливалась в него нескончаемым потоком.
Накапливаемая столетиями мощь Мидакса наливала его тело. Мощь, которая не могла помочь против других наверху, но которая была невообразимо полезна и подавляюще могущественна тут.
Нереально. Чудовищно могущественна.
Не зря Аргус изгнал эту созданную поколениями ритуалов невообразимую силу в тот же миг, как на свет появилась первая звезда шестого порядка.
И несмотря на то, что сам Мидакс, как и остальные золотые являлся звездой пятого порядка, он мог тянуть силу из мира наверху без каких-либо ограничений.
Ограничивать его сейчас мог только Аргус, а он бездействовал! Бездействовал несмотря на то, что эта проклятая энергия разливалась вокруг, отравляя мир, но Мидаксу было все равно. На этот мир ему давно было наплевать и все, что его волновало сейчас это птица, которая решительно отказывалась умирать.
Отказывалась, несмотря на все старания Мидакса!
Чем сильнее он бил, тем сильнее защищалась птица! А контратаки пернатого демона становились опаснее, и его пробивная мощь также непрерывно росла пропорционально защите самого Мидакса!
А когда странная птица вдруг начала его пересиливать и пару раз смогла даже пустить Мидаксу кровь, он напрягся, отринул все лишние мысли и взялся за дело всерьез.
Наплевав на все предосторожности и последствия, он потянул энергию сверху еще быстрее. Ему было насрать на то, что он мог необратимо заразить мир и обратить в иссохшие трупы целый город.
Птица должна была умереть. Птица и так живет слишком долго и ее обидные слова до сих пор гудели у Мидакса в голове. И хоть чувствовать в принципе было приятно, чувствовать обиду золотоглазому не нравилась и ее источник должен был сдохнуть страшной смертью.
И дабы это провернуть, он воспользовался приемом, который принес ему победу не в одном ритуальном поединке и помог забраться туда, где он находится сейчас.
Отразив очередную атаку, Мидакс намеренно замедлился на полшага, и пропустил удар. Потом еще один и еще. Череда комбинированных атак стала сыпаться яростным потоком, от которого Мидакс теперь даже если захочет, не сможет увернуться.
Однако он и не собирался уворачиваться, а терпеливо ждал. Терпел боль. Удары. Получал все больше ран и становился все более беспомощным в глазах врага.