Почуявший запах победы противник вновь подал голос. Радостно скалился, но не ослаблял бдительность. Бил яростно и беспощадно. Бил наверняка, бил по слабым точкам, и в момент, когда Мидакс уже хотел отказаться от своей тактики, пернатый демон таки допустил долгожданную ошибку.
Попросить пощады хочешь?
Хрена с два, ты это сможешь,
Шансов нету, еретик,
Вырву я тебе язык!
Самоуверенная птица не сдержалась и подала голос, дав Мидаксу мгновение, чтобы подготовиться. Дав Мидаксу точку следующей атаки, и последующий маневр неуловимой птицы, ни один из которых Мидакс не мог предсказать, действительно закончился атакой в область рта и шеи.
— Глупая птица, — ухмыльнулся Мидакс, и в момент, когда пернатый подлетел достаточно близко, тот облизнулся и откусил себе язык.
Однако вместо крови, из обрубка хлестанули заранее заготовленные золотые нити, которые в мгновение ока оформили вокруг, не ожидавшей такого подвоха птицы, золотую клетку.
Клетка появилась и мгновенно схлопнулась, обрушив всю свою мощь и на пернатого демона, и на голову самого Мидакса, которая лопнула под давлением как арбуз.
Только вот золотоглазый легко восстановил свое повреждение и поднялся на ноги. Пусть и не абсолютно невредимый, как раньше, но все еще живой. А его золотой злорадный взгляд смотрел на лежащего перед ним без движения маленького попугая.
От былой мощи и подавляющей ауры пернатого демона не осталось и следа. Как и предполагал Мидакс, стоило выбить птице все внутренние запасы одной атакой, и ее аномальная энергетическая подпитка исчезнет, оставив пернатого в беззащитной изоляции.
— А теперь будь добр, сдохни, — зло прошептал Мидакс, и занес над безжизненным маленьким тельцем попуга свою сверкнувшую золотым сиянием ногу.
И в этот момент над его головой фейерверком взорвалась вспышка всепоглощающего огня, на которую тот отвлекся, инстинктивно укрыв лицо золотой ладонью. И в эту самую ладонь влетел черной молнией клинок.
Срезав кисть, пущенный откуда-то сверху клинок пошел дальше и пробил Мидаксу шею навылет, опустив того на колени и пригвоздив к земле.
Сплюнув подступившую к горлу золотую кровь, Мидакс попытался пошевелиться, но не смог. Черная энергия Тьмы, что изливалась из клинка, частично парализовала его, причиняя при этом нестерпимую боль.
Боль была так сильна, что Мидакс пожалел, что вновь может чувствовать, но переборов этот момент смертной слабости, он схватился руками за клинок, чтобы его вытащить. Однако стало только хуже. Ладони срезало от одного только касания, а боль стала настолько адской, что всецело поглотила собой все остальные чувства.
В глазах у Мидакса потемнело, но сдаваться он не собирался.
Нащупав нить наверх, он дернул ее что есть сил, дабы вплеснуть оттуда столько проклятой энергии, сколько этот мир никогда не видел, однако ничего не случилось. Тот глянул на свои руки и осознал, что его регенерация не работает. Осознал, что его руки и тело почернели, как и весь мир вокруг.
Только сейчас Мидакс вспомнил, что вообще-то сейчас день и небо не должно быть черным. Но оно черное.
И только он успел об этом подумать, как из этой черноты неба перед ним с грохотом упала огромная голова величественного золотого дракона.
Отрубленная голова мертвого дракона.
Мидакс, в чувствах которого, сквозь нестерпимую и всепоглощающую боль, начал просачиваться ужас, медленно поднял голову и увидел, как к нему по полыхающим золотым руинам, сквозь стихийный огонь идет мужской силуэт.
Идет медленно, со сложенными в карманы руками, а на его обнаженной шее развевается обожженный в нескольких местах плащ, сияющий на фоне черноты неба ужасающим сиреневым светом.
И ровно таким же светом недобро сверкали и глаза Паладина Тьмы, на плече которого сидел и скалился маленький золотой дракон.
— Дракон погиб, да здравствует дракон! — бодро произнес Маркус, и остановился в двух метрах от Мидакса, — вроде бы так говорится, — весело добавил тот и погладил золотую морду своего маленького дракоши, а потом взгляд Паладина упал на лежащую неподалеку птицу и тот цокнул языком и покачал головой, — а вот это ты зря сделал, приятель.
И это было последним, что услышал Мидакс, перед тем как Тьма поглотила его проклятую душу целиком.
Глава 16
Я в расслабленной позе сидел на обломке камня с застывшим оплавленным золотом на краях и тяжело дышал. Вокруг меня раскинулось огромное золотое пепелище, обнажая руины разрушенного до основания Королевского Дворца. Небо над головой медленно рассеивалось, вежливо пропуская утренние солнечные лучи. Легкий ветерок доносил запахи гари, дыма и смерти. Позолоченный черный пепел оседал на губах, а кожу все еще щипало от переизбытка стихийных частиц в тяжелом воздухе.
На моем плече воинственно бухтел мелкий золотой дракончик, в ладонях лежало бессознательное тельце черного попугая, а я поглаживал Клювика и ностальгически улыбался.
Поле битвы. Сильный противник и одинокий я, в очередной раз уничтоживший всех врагов.
Знакомая картина.
Привычная.
Правда обычно подобные победные пепелища находились глубоко внутри иномирных Порталов, а не в нашем мире, но, как любил говаривать старик Акс, «дерьмо случается».
И я, как ответственный и порядочный Паладин сделал все, чтобы это самое «дерьмо» не коснулось невинных людей.
В целом, получилось неплохо, я считаю. Благодаря своевременной эвакуации, пострадали только те смельчаки, кто остался тут по своей воле. Кто по тем или иным причинам выбрал сражаться не за ту сторону и поплатился за это.
Что ж, их выбор. Каждый имеет на него право. Я этих людей не осуждал. Их решения на том свете осудят. Меня же сейчас больше волновало другое.
— У этого точно будут последствия, — вздохнул я, опустив взгляд на пернатое черное существо, которое в полностью истощенном состоянии находилось при смерти, и, если бы не мое своевременное вмешательство в их дуэль с еретиком, Клювик бы сейчас «отсыпался» совершенно в другом месте.
А учитывая сколько мой фамильяр к тому моменту поглотил заемной энергии из мира Тьмы, сон бы этот длился годика два, как минимум. Ну или до момента, пока я не погасил бы этот «долг» перед матерью Стихий за него. Потому что одно дело взять энергию и вернуть, и совсем другое взять и потерять, что и произошло бы при смерти моего фамильяра.
От одной мысли об этом, и взгляда на своего пернатого бедолагу, мне захотелось заставить еретика страдать самым ужасным способом, но именно этим он сейчас и занимается.
Надеюсь, Скальд достаточно проголодался и устроит еретику достойную экскурсию по миру Тьмы.
Однако, даже глядя на израненного битвой попугая, я не мог перестать улыбаться. И дело было не только в ностальгии, но и в том факте, что занятая Клювиком у матери Стихий энергия все еще находилась в нем, пусть и в «разряженном» состоянии. И прямо сейчас попуг не страдает, а наоборот, наливается силой с каждой секундой.
Силой и ненавистью, мощь которых мне даже страшно представить, ведь он проиграл. И не просто проиграл, а проиграл еретику. И раз сам виновник уже сдох и не сможет в полной мере расплатиться за унижения пернатого, то гнев Клювика падет на кого-то другого, и я не сочувствую их судьбе.
Откуда вообще у моего пернатого фамильяра появилась такая мощь?
Все просто.
Еще в столкновении с серебряным еретиком я заметил, как Тьма реагирует на наличие проклятой энергии рядом. Если выразиться грубо и кратко, Тьма стремится всеми силами ее уничтожить. И если при обычных условиях Тьма может передать часть себя в реальный мир только отвечая на мой зов, и используя мои текущие возможности, то наличие проклятой энергии рядом позволяет ей обойти это ограничение и выливаться в мир в ответ на наличие там проклятой энергии.
Выливаться на ее след.
Иными словами, чем больше чистой проклятой энергии рядом, тем больше энергии Тьмы поступает под мой контроль, как бы уравновешивая ситуацию. Вот так и вышло, что чем больше тупой золотоглазый придурок тянул сюда проклятой энергии, тем сильнее становился Клювик, в которого я и переправлял всю появляющуюся вокруг из мира Тьмы силу.
Я до последнего верил в пернатого, и раз дал ему шанс, то держал свое слово до конца. Но еретик оказался не тупым и смог подловить моего фамильяра на ошибке, и вот тогда я вмешался.
К тому моменту, Тьмы в моем распоряжении было уже так много, что до моей былой мощи было рукой подать.
Но увы, длилось это лишь несколько секунд, пока я убивал еретика. А когда тот сделал свой последний вздох, вся «уравновешивающая» энергия Тьмы потекла обратно, точно также, как и проклятая энергия еретиков покинула это место, лишившись своего хозяина.
Однако, как я и сказал, ушла заемная энергия Тьмы не вся, а частично осталась в пернатом, как бы намекая, что его бой еще не окончен.
И чтобы сказать своему фамильяру об этом лично, я сейчас и сидел, ожидая пока мой пернатый воитель очнется.
С конца боя прошло уже минут тридцать, и черный купол над головой потихоньку рассеивался.
Про купол этот разговор отдельный. Став Князем Теней, я получил доступ к Зубам Аргуса и используя добрый десяток этих уникальных по своей способности контроля энергии артефактных штук, я руками Виолетты и ее людей создал по периметру вокруг дворца магический круг.
Этот самый круг я и наполнил Тьмой, в процессе боя запустив цепную реакцию, и создав вокруг дворца непроницаемый энергетический купол из чистой Тьмы.
Да, пришлось потратить накопленные в осколках запасы энергии, да и крайне недешевые Зубы Аргуса после такого фокуса уже не восстановить, но это того стоило.
Купол полностью заблокировал связь с внешним миром, и не выпустил стихийную энергию изнутри, что спасло город от неминуемого разрушения. И купол эту энергию не просто не выпустил, он ее поглотил, используя все на подпитку себя родимого, а излишки возвращал мне.