Его кости Огонь Тьмы поглощал особенно тщательно, и он чувствовал это каждой крупицей своей мертвой души.
Стихия Тьмы убивает далеко не так мягко, как Стихия Смерти, но тут уж ничего не поделаешь.
Вся Стихия Смерти выгорела менее чем за минуту, и мы вывалились обратно в тускло освещенный одной лампой подвальный коридор.
Я отряхнул с себя остатки стихийного праха и был в полном порядке, как и реальное пространство вокруг, ведь все, что происходило до этого, происходило в мире Стихии Смерти, а не в нашем. А там работают несколько иные законы.
Только вот ковбою это не помогло.
Весь бледный, словно мумия, он сидел на заднице с застывшим выражением ужаса на лице, а ядовито-зеленый огонек глаз угасал с каждой секундой.
— Это бред… это невозможно… я не могу умереть… я же управляю смертью… я бог… — едва слышно продолжал шептать дрожащими губами ковбой, пока огонь в его глазах не потух окончательно.
А мгновением спустя, обманчиво живое тело осыпалось безжизненным прахом, поверх которого осталась лишь грязная одежда и белоснежная широкополая шляпа.
— Апчхи! — раздалось со стороны лампы.
Я поднял взгляд и увидел часто моргающего сонного попуга, который покачивался, словно пьяный.
— Будь здоров, — переместил я ослабленного Клювика на плечо и помог счистить застывшую кровь с перьев.
Как я и предполагал, кровь весьма непростую.
«Комната Праха» и «Кровь Мертвых».
Две древние техники Стихии Смерти высшего порядка, любимого всеми фанатиками аспекта Разрушения. И назван он так был, в первую очередь потому, что разрушал самого одаренного.
На самом деле, подобный аспект существовал в каждой Стихии, просто в Смерти он был выражен особенно явно из-за специфики самой Стихии.
А еще — самым доступным.
Адептов этого аспекта весьма условно можно было назвать людьми, потому что живыми они уже не являлись.
По сути, это был единственный аспект, официально запрещенный у Стихии Смерти, но в то же время самый популярный, ибо являлся источником легкой силы, не требующим труда, долгих лет обучения или таланта.
Орден приравнивал всех адептов этого аспекта к тварям, а общество называло нежитью. Так, или иначе, подобные существа нещадно истреблялись.
Забавно, что противоположный Разрушению аспект Созерцания, был куда менее востребован в Стихии Смерти. Я всегда находил это странным, ведь пусть этот путь и был в сотню раз сложнее и в тысячу длиннее, но его результатом было долголетие.
Настоящее долголетие в живом теле, а не мнимое.
И именно поэтому скелет был не прав.
Смерть очень даже справедлива.
Аспект Разрушения питался жертвами и в итоге приносил в жертву Стихии Смерти жизнь самого одаренного.
В то время как аспект Созерцания питался упокоением душ, погибших ненасильственной смертью, и помощью людям, что в итоге помогало и самому одаренному жить долгую и спокойную жизнь.
Те четыре представителя местного Клана Смерти, которых я видел на коронации Виктории, как раз идут по пути Созерцания, хотя и с некоторыми нюансами. Но они, по крайней мере, не отбросили свою человечность и жизнь.
Впрочем, как и Октавия, что была живее всех живых.
А значит, путем Разрушения идут не все западники, а в том, что эта сладкая парочка ковбоев пришла оттуда, сомнений не было никаких.
Как и в причине их появления. Они пришли убить рыжую.
С этой мыслью я растер на пальцах снятую с клювика «кровь мертвых» и вздохнул.
Прочитав мои мысли, попуг округлил глазенки и скрылся в тенях.
Я же поднялся на ноги, наблюдая побочным взором, как мой фамильяр разъяренно мечется над пятном крови, в котором уже не было никакого тела.
— НЕЖ-Ж-ЖИТЬ⁈ НЕЖ-Ж-ЖИТЬ⁈ НЕЖ-Ж-ЖИТЬ!!! СЖ-Ж-ЖЕЧЬ! СЖ-Ж-ЖЕЧЬ! СЖ-Ж-ЖЕЧЬ!!! — вопил попугай, который никак не мог себе простить, что дал еретику уйти.
В оправдание Клювику скажу, что пернатый с подобными врагами не сталкивался. Он был самым молодым моим фамильяром, и массовые чистки нежити к моменту его появления уже были завершены.
Впрочем, от этого праведного гнева в разъяренных глазах меньше не становилось, и я со вздохом осознал, что пока пернатый не отомстит сбежавшему, не успокоится.
Была мысль напитать Клювика энергией по самый хохолок и дать закрыть гештальт самостоятельно, но вспомнив, как в душевой его едва не переманила Октавия, передумал.
Недобиток наверняка побежит к своему хозяину, а где Герцог, там и Октавия.
А с этой девицей надо быть осторожным. Предел ее силы не удалось прощупать даже мне.
С этой мыслью я открыл дверь и вышел из подвала, где меня уже терпеливо ждала Лекса.
Сложив руки под высокой грудью, она напряженно подергивала белыми коготками, а позади девушки с извиняющимся видом стоял Колль.
— Я решила, что раз поварам можно работать, то опасности уже нет, — деловито констатировала Лекса.
— А вдруг ситуация бы вышла из-под контроля? — поинтересовался я, — ты ведь почувствовала, что там происходило.
— Многие почувствовали, — кивнула Лекса, и я только сейчас заметил, что в доме слишком пыльно.
И говоря «пыльно», я имею в виду витающий в некоторых местах прах.
Это был безобидный остаточный след от близкого всплеска стихийной энергии Смерти, но дом выглядел словно филиал крематория. А еще запах стоял, как на кладбище.
Эх, все-таки спокойную жизнь квартала нарушить ковбойчику удалось.
— Но жертв нет, и сейчас тут безопасно, верно? — подняла бровь Лекса.
— Абсолютно, — кивнул я, хотя надо найти способ немного успокоить пернатую систему обороны.
— Хорошо, тогда теперь, когда нас никто не пытается убить, ты можешь объяснить, почему мне нельзя в Обитель? — осторожно спросила Лекса.
— Могу, — вздохнул я и, отряхнув кожаное кресло от праха, плюхнулся в него и перевел спокойный взгляд на Лексу, — потому что я полагаю, что Обитель захвачена.
Глава 3
— Ты полагаешь? — напряженно сверкнули глаза Лексы.
— Из вежливости выбрал более мягкую формулировку, — улыбнулся я.
— То есть ты уверен… — понятливо кивнула девушка и задумчиво закусила губу, — но как это возможно? Обитель неприступна.
По личику Лексы я видел, как она хочет мне возразить и выдать лекцию, почему я ошибаюсь. Уверен, любого, кто заявил бы подобное, разбила бы в пух и прах аргументами, но со мной вступить в спор не решилась.
Хоть и все еще считала, что Обитель неприступна.
И отчасти была права.
Даже в мое время проникнуть туда было проблематично, в том числе тем, кто каким-то чудом узнавал точное местоположение Обители.
Спроси меня Лекса сейчас, на чем основывается моя уверенность, и ответом будет: опыт и интуиция.
Ну и еще немного логика.
Во-первых, я заметил то, что рыжеволосую девицу на самом деле не изгнали из Обители. Она сбежала оттуда сама. И увечье астрального тела она нанесла себе тоже сама, чтобы разорвать связь с источником Обители.
По сути, Камилла «отрубила» часть астрального тела, навсегда отрезав от себя часть собственного источника сил. И теперь нет никаких гарантий, что эта рана заживет и через нее не «вытечет» весь ее источник.
При этом рыжеволосая была приближенной Княгини, а значит, знала о возможных последствиях. И раз пошла на них осознанно, значит, оставаться в Обители ей было еще опасней.
А во-вторых, тревожным звоночком было появление убийц. Они появились слишком быстро и целенаправленно шли за Камиллой, не считаясь с последствиями.
И взяв во внимание оба факта, весь вопрос оставался в том, что такого узнала рыжеволосая девица в Обители, за что ее так сильно захотели убить?
На первый взгляд, наиболее очевидным виделся вариант с тем, что девица, будучи приближенной, узнала какой-то секрет Княгини Аглаи. Но если так, то почему устранять ее бросились подчиненные Фон Грэйва?
Неувязочка.
И вторая неувязочка в том, что со всем уважением к Камилле, если бы ее попыталась убить Княгиня, из Обители она бы не вышла.
Власть Княгини Аглаи в том месте была абсолютна, дать ей сбежать Княгиня Астрала могла только нарочно, но, учитывая, что девицу тут же попытались убить, это не имело никакого смысла.
В итоге после коротких размышлений я пришел к выводу, что пока мы не поговорим с самой Камиллой, исключать нельзя ни один из вариантов. Даже самых диких.
— Дальше работаем из предположения, что Княгиня Аглая была захвачена, а в худшем случае убита, — констатировал я.
— Захвачена⁈ Внутри Обители⁈ — все-таки не сдержалась Лекса, — вот это точно невозможно, Маркус! Она там бог! В каком-то смысле Аглая и есть Обитель! — Да, я не могу связаться с ней, но такое иногда случалось и раньше, когда Княгиня хотела уединения.
— Поэтому и сказал, предположения, — спокойно заметил я.
— А смерть ее еще маловероятнее, — чуть более сдержанно продолжила Лекса, — пусть энергия Обители и находится в странном состоянии, но на смерть Княгини реакция была бы намного-намного сильнее! Обрыв связи такого уровня в астральном плане ощущался бы как взрыв ядерной бомбы!
— Только если бы эту связь с Обителью не подменили в момент смерти на другую, избежав ее обрыва, — не согласился я, за что удостоился скептичного взгляда.
И я этот взгляд своей помощницы понимаю.
Сам бы посчитал подобное предположение невозможным, если бы на днях своими глазами не увидел настолько совершенную технику имитации.
В обычном виде эта довольно простая астральная техника создает идеальную копию любой материи или Стихии, но свойства и «суть» копии ВСЕГДА остается астральной. Однако то, что я увидел в том женском душе, находилось на ином уровне.
При имитации стихийного ответа моего попугая Октавия умудрилась создать копию, которая не только внешне, но и внутренне оказалась неотличима от оригинала.
Пусть продержала она ее совсем недолго и сбросила имитацию, как только я вошел, из-за чего как следует проанализировать я ее не успел.
И вот, вспомнив это, я задал себе вопрос: что могло помешать Октавии имитировать связь своей биологической матери с Обителью?