, - обратился уже громко он к жрице златого тельца. – И вы обещали подобрать что-нибудь для меня. Желательно такое же.
…………………………………………………
Когда они вышли из ювелирного магазина, коробочки с кольцами лежали у него в кармане. До Маринки начало что-то доходить.
- Коля, куда мы идем? - Маринка уже обо всем догадывалась, но ей хотелось продлить удовольствие.
Коля не ответил. Он просто взял ее за руку и вел за собой, словно козу на поводке. Через дорогу находилось то, что было ему нужно - «Отдел записи актов гражданского состояния» – по-русски, ЗАГС.
Здесь Маринка попробовала упираться.
- Ты что? – тихо спросила она его, - мне же еще нет восемнадцати, и потом…
- Потом – суп с котом, очень дохлым. Слушайся меня, и все будет нормально!
Они вошли под своды бывшего особняка купца первой гильдии Островерхова, а ныне – главного «хомутника», как его называли местные женихи.
- Коленька, мы… серьезно?
- А у тебя есть сомнения?
- А предложение руки и сердца? – капризно протянула девушка, - А благословление дедушки?
- А я тебя уводом. Короче – краду.
……………………………………………………
У кабинета, где принимали заявления, имелась в наличии некоторая очередь. Судя по виду присутствующих пар, пришли они сюда отнюдь не для регистрации брака, а совсем наоборот. Мужики разных лет изо всех сил изображали полнейшее равнодушие к своим спутницам бывшей жизни, а те, в свою очередь, платили им той же монетой. В кабинете тех и других мурыжили до неприличия долго – видимо, уговаривали не торопиться с этим делом. Кирпичников, когда перед ними оставались еще, как минимум, три такие пары, посмотрел на часы, плюнул на все и решительно втащил в приоткрытую дверь, откуда вышли очередные «счастливчики», Маринку.
- Вы куда? – проверещал кто-то сзади. – Мы же впереди вас!
- Нам не разводиться. Нам только справку взять, - ответствовал Коля. – Мы на минуту!
……………………………………………
Хозяйка кабинета, дама «цветущих», за сорок лет, с «халой» на голове, повернула к ним усталый взгляд. Почему-то у нас в стране, во всяком случае, в Европейской ее части, эта самая «хала» на не очень умной «тыкве» стала фирменной прической мелкотравчатых чиновниц, уровня ЖЭКа, собеса или Гороно. ЗАГС не был исключением. Она устало, но казенно спросила:
- Что у вас?
Кирпичников выложил перед нею красный паспорт Маринки и свое зеленое офицерское удостоверение.
- Мы хотим зарегистрироваться.
Дама, скучая, пододвинула им бланк заявления.
- Заполняйте! Только побыстрее, обед скоро!
Коля многозначительно посмотрел на носительницу упомянутой «халы».
- Это еще не все. Я прохожу службу в Демократической Республике Афганистан, – Он выдержал паузу, – Мне командование дало мне всего три дня отпуска, чтобы я зарегистрировал свой брак.
- Какие еще три дня? – взвилась чиновница. – У нас общий порядок, пишите, если хотите, заявление, и через месяц – добро пожаловать! Никаких исключений мы не делаем. В том числе, и для вас.
- Вы не поняли. У меня всего три дня, из них два – на дорогу.
- Ничего не могу для вас сделать. Заявление писать будете? О! Да она еще несовершеннолетняя! – Дама разглядывала паспорт девушки.
- Мне через неделю…через десять дней будет восемнадцать! – обиженно вскинулась она.
- Вот тогда и приходите!
Кирпичников был готов к подобному ответу и нисколько не расстроился. План дальнейших действий лежал у него перед глазами, словно план боевых.
- Пойдем! – он тронул за руку Марину.
……………………………………….
У двери с табличкой «Заведующий отделом ЗАГС» никого не было.
Кирпичников усадил Марину на стул рядом с дверью,
- Никуда не уходи.
…решительно, распахнув дверь кабинета, вошел внутрь.
…………………………………………….
Хозяйка кабинета, темноволосая дама, за сороковник, только без «халы» на голове, с тысячелетней грустью в библейских глазах, внимательно разглядела подсунутые ей документы. Что-то в паспорте Марины ее, как будто, насторожило.
- Подождите, пожалуйста, пару минут за дверью, - сказала она, – Мне надо кое с кем посоветоваться.
Это звучало уже обнадеживающе.
………………………………………………
«Пара минут» растянулась на все четверть часа. Марина, к удивлению Кирпичникова, распрощалась со страхами и вцепилась в его руку вполне заинтересованно:
- Ну, что?
- Тихо, бабка! Немцы в городе!Все идет по плану. – одернул ее Николай фразой из давно забытого военного кинофильма. - Вперед, СПЕЦНАЗ!
Они молча сидели так, Марина прислонилась к его плечу. Он приобнял ее за плечо и ждал. В победе сомнений не было.
Дама с библейскими глазами выглянула в дверь.
- Кирпичников, Гайдамаченко! Зайдите!
……………………………………………..
Даже не предложив брачующимся сесть, хозяйка кабинета подсунула им их заявление, на полях которого красовалась какая-то неразборчивая резолюция.
- Сейчас вы пойдете к Ираиде Михайловне, зарегистрируете заявление, она в курсе. Потом – в зал регистрации, там Ангелина Семеновна, она тоже… Зачем такая спешка? Горит? Подождать не хотите?
- Нет! – дружно, хором, ответили ей.
- Ладно, идите, - вздохнула та, которой ее должность давала право соединять любящие сердца.
– Вы - оттуда? – спросила она, когда Кирпич с Мариной уже собрались выходить.
- Оттуда, - кивнул Коля. – А что?
- Ничего, - дама уставилась в стол, - сынок мой… Марик… Два года назад, тоже там… Панджшер, слышали?
Кирпичников замялся у выхода.
Потом решительно подошел к заведующей, приподнял ее теплую, пухлую руку и совершенно искренне приложился к ней губами, чего никогда и ни с одной женщиной не делал.
- Спасибо!
- Не за что! Вы там… поосторожнее!
- Постараемся, – вздохнул Кирпичников.
***
Титры: Фарахруд.Провинция Фарах. Афганистан.
3 июня 1988 года
Комната Никитина в офицерском модуле уже давно нуждалась в уборке. Там и сям на полу мешали проходу коробки, неизвестно чем забитые, валялись грязные носки, стоял, опять же на полу, скромный однокассетник «Шарп», возле него разбросаны кассеты, в углу притулилась стопка книг, которые он регулярно покупал, когда случалось бывать в Шихванде или Кабуле, но читать их времени все как-то не находилось. Лишь изредка, перед сном, раскрывал на любом месте томик Гиляровского, чтобы вместе с ним побродить по старой Москве.
Никитин вздохнул, воткнул в магнитофон кассету “Eagles” и попытался под “The Hotel California” навести хотя бы приблизительный порядок в своих апартаментах, приговаривая:
- Калифорния, однако… Голливуд, понимаете ли… Чегой-то Шарон Стоун ко мне давно не забегает. Или, эта, как ее… Лизка Миннелли - тоже тетка ничего, хотя и в годах.
Никитин распихал коробки под койку и вдоль стенки, кассеты засунул в тумбочку, а грязные носки собрал в пакет, на выброс.
Стаскивая с себя грязную «песочку» заметил, что правые штанина и рукав перепачканы кровью.
- Не моя, слава Богу, - пробормотал удовлетворенно.
Набрав в тазик воды, замочил свои боевые доспехи.
Переодевшись в «Адидас», очень похожий на настоящий, и прихватив чистое белье, полотенце, мыло и мочалку, вышел из каюты.
…………………………………………….
В предвкушении нирваны Никитин растворил обшитую досками, мореными «под дуб», дверь и сразу понял, что его ждет облом. На крючках вдоль стенки были развешаны отнюдь не мужские предметы одежды, как верхней, так и нижней.
Он выглянул на улицу и увидел прикнопленый рядом с дверью литок бумаги с надписью «Женский день»
В проем двери из комнаты отдыха, откуда доносился женский смех и звон посуды, высунулось некрасивое лицо на замотанной полотенцем голове.
- Ой, ктой-то к нам пришел! Мущщчинка! Да ты не бойся, заходи, мы тебе спинку потрем!
Из комнаты отдыха раздался дружный женский хохот.
Никитин матюгнулся про себя и закрыл дверь. Почесал репу и произнес:
- Придется идти в солдатскую баню.Надо быть ближе к личному составу.
***
Титры: Анапа. Краснодарский край. СССР.
3 июня 1988 года
Ангелина Семеновна, квелая седая тетка пенсионного возраста, встретила их ласково, хотя и не перестала прихлебывать кефир из полулитровой бутылки. Через плечо у нее была перекинута дурацкая красная лента:
- Ну, чего, ребятки, приспичило?
Кирпичников, несмотря на благодушное настроение, не удержался:
- А вам то что?
- Да ничего, – ответила она добродушно и оценивающе посмотрела на них, – Нельзя что ли было, как у людей, чтобы невеста с фатой, и жених… без мундира?
- Нельзя, мамаша, нельзя! – Кирпичников приобнял за плечи снова робеющую Маринку, – Нельзя ли приступить к таинству?
- Эх… - вздохнула коллега Кисы Воробьянинова, – Давайте ваши паспорта. Кольца хоть у вас есть?
Кирпичников вынул коробочки из кармана, раскрыл и положил их на стол.
- Очень хорошо. Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, - тетенька приняла торжественную позу, - объявляю вас мужем и женой.
…………………………..
Выйдя на улицу, Коля полез за сигаретой, но закурить не успел.
Маринка, взвизгнув, подпрыгнула и уцепилась за его шею, болтая в воздухе ногами.
- Мой! Мой! Мой!
Мимо проходила орава джигитов кавказского вида. И не столько кавказского, сколько вполне криминального. В кожаных куртках, несмотря на жару, под которыми характерно «читались» стволы.
Кирпичников на всякий случай напрягся.
Однако парни при виде здоровенного офицера, на шее которого повисла миниатюрная девчонка, дружно заулыбались, а один даже показал Кирпичникову поднятый вверх большой палец: