- Что случилось? – на бегу спросил Никитин.
- Сказали, что там лежит дух, живой, - не оборачиваясь, ответил Шура.
В небе раздалось характерное тарахтение винтов.
***
Титры: Шинванд. Провинция Фарах. Афганистан.
4 июня 1988 года.
- И из чего, говоришь, дед твой делает сей божественный нектар? – Евгений громко икнул.
- Из даров южной земли. Только фрукты и ягоды, ни грамма сахару! – гордо ответил Николай и тоже икнул.
- Волшебная штука! – причмокнул Боев.
- Точно. Еще по одной?
- А наливай!
Они усидели уже почти половину трехлитровой банки «компоту» под холодные и горячие закуски, хотя вскоре перестали отличать одно от другого. Банка гордо стояла посередине стола, являя криво наклеенную этикетку «Компот из абрикосов»
- Ух, хороша!
- Еще бы! Натуральный продукт! Вот уволюсь я после Афгана из армии к чертовой матери, поселюсь с молодой женой у синего моря, буду в нем купаться каждый день и каждый день пить это, - Коля постучал по банке.
- Сопьешься на хер, и жена тебя выгонит.
- Не сопьюсь. Я свою меру знаю.
- И сколько той мерки? Ведерко?
- Не-е-е… Полтора!
Друзья зашлись веселым, искренним смехом, доступным лишь не вполне трезвым людям. Со стороны, конечно, было заметно, что сидящие за столом «употребили», но никто бы не смог определить на взгляд, без приборов и анализов, сколько именно. Держались оба прямо, лицом об стол не падали и не собирались, движения были несколько заторможены, но вполне координированы. Только речь стала чуть отрывистой, но в целом внятной и разумной. Головы работали где-то на «четверочку с минусом», а это означало, что до полной кондиции обоим было еще далеко.
- Еще один подход, как говорят штангисты?
В том, что до родного батальона «компот» не доедет, Коля уже не сомневался. Но нисколечко об этом не сожалел.
- Легко!
Количество золотистой жидкости в банке уменьшилось еще граммов на четыреста. В оставшейся трети сиротливо плавали половинки абрикосов, которыми они и закусили, вылавливая по очереди столовой ложкой.
- Ум-м-м! – зажмурился от наслаждения Боев, – Сказка! Между прочим, тебе крупно повезло, что ты тогда порвал с этой курвой.
- С кем? – не сразу врубился Кирпич, увлеченный охотой за ускользающей от ложки долькой абрикоса.
- Да с Аленкою, соседкой моей.
- Я и сам знаю.
- Ты всего не знаешь.
- Мне - достаточно.
- Э не-е-е! Когда ваше офицерское благородие еще изволили с нею строить амуры, у вас, пардон, имелся дублер - торгаш из «центровых». Подкатывал за ней на белой «Волге». Весь упакованный из «Березы». На каждом пальце – по «гайке» размером с шарикоподшипник. Зажигалка – золотой «Ронсон», настоящий, а не те, что здесь нам втюхивают.
- Ну, и хрен с ним! На её век дураков хватит. Про зажигалку-то откуда знаешь?
Коле было на самом деле глубоко наплевать на дела давно минувших дней. Он даже удивлялся, как мог не только спать с этой мажористой, бездушно-рассчетливой, своекорыстной сучкой, но и, трудно теперь поверить, решиться на попытку связать себя с ней узами Гименея!
- Прикуривал в подъезде у него как-то раз. Так вот, сестрица наша свет-Аленушка за него замуж мылилась, и он вроде был тоже не против. Букеты ей таскал о-о-о такие, - Боев показал руками, широко разведя их, словно пытался обнять кустодиевскую красавицу.
- И что, вышла? – лениво поинтересовался Кирпич.
- Хрен на рыло! Посадили сокола ясного. Брали его, кстати, в знакомом тебе подъезде. А Алёну долго ещё таскали на Петровку.
- Иди ты? И что? – заинтересовался Коля. Он любил детективные сюжеты.
- А ничего. Может, хотели её к этому хмырю пристегнуть «паровозом», но она была не при делах. Поплакала, но вскоре утешилась в объятиях какого-то старого пердуна, и снова стала готовить фату и флердоранж.
- Удачно?
- Пусто-пусто. Дедок не выдержал ее огненного темперамента и помер. Ох, как она горевала, что не успела его до ЗАГСа дотащить. У дедули была нехилая коллекция картин и прочей антикварной хрени. Все проплыло мимо.
- Так ей и надо, - мстительно изрек Кирпич.
- Так это еще не все, - продолжал Боев, – Ее предки решили, что пора дочурку пристроить в хорошие руки. Нашли ей молодого, перспективного выпускника МГИМО, им, ты знаешь, как попам, холостыми жизненный путь заказан. Тем более в загранку. Но тот не дурак - оказался. Поблядовал немного и быстренько отвалил.
- Молодец! Откуда ты все это знаешь?
- Блин… Я разведчик или где?
- М-да, поучительная история.
- Ещё не вся. Алёна потом за негра замуж намылилась, не то из Ганы, не то из Экваториальной Гвинеи… Предки на нее уже рукой махнули. Но и тут не срослось. Негр давно в свой жаркой-жаркой Африке, а она - только не падай со стула - нянчит в Москве их совместного младенчика. Само собой - черного. Вот так.
- За это надо выпить.
- Точно. Наливай!
Они махнули еще по одной,
- Ща, отолью, и продолжим банкет, - с этими словами майор скрылся за дверью.
Кирпич сидел, блаженно покачиваясь, пока не увидел деревянную кобуру «Стечкина». Молча потянул ее на себя.
Нажал на кнопку.
Пружина откинула крышку.
Кирпич вынул вороненый, слегка потертый пистолет.
Отщелкнул обойму.
Передернул затвор и нажал на спуск. Пистолет тихо щелкнул.
Оглядевшись, взял с подоконника жестянку из-под растворимого кофе и поставил на стол.
Вынул один патрон из обоймы и им стал отщелкивать патроны в банку. Раздалось девятнадцать щелчков и звяков.
Кирпич встряхнул банку над ухом, и с улыбкой кинув туда двадцатый патрон, закрыл банку крышкой и поставил ее обратно на подоконник.
Потом вставил обойму в пистолет.
Пистолет вложил в кобуру.
А кобуру положил на место.
Появился слегка посвежевший Боев, но с совсем другим выражением лица. Ни к селу, ни к городу - спросил, возвысив голос:
- Где ее, спрашивается, черти носят?
Кирпичников тактично не стал переспрашивать, о ком идет речь.
- Я же ей звонил час назад! – не унимался Боев, - Голову ей оторву. Или пристрелю, - мрачно пообещал Евгений, – Где мой черный пистолет?
- Вон он, на лавке, - показал Кирпичников пальцем, – А куда ты собрался?
- Надьку-курву, пойду, пристрелю, - чуть качнувшись, но в целом достаточно твердо держась на ногах, Боев подошел к искомому предмету и перекинул перевязь через плечо. Тяжелая деревянная кобура болталась у невысокого Боева около колен.
- Я скоро, - заверил Кирпича Евгений, шагнув к двери. При этом он уже не качался, – Сейчас я ее быстренько разыщу, пристрелю, потом вернусь, и мы продолжим.
- Погоди, - Кирпич тоже поднялся из-за стола, - я с тобой пойду.
- Ты – настоящий друг, Колян! – Боев обнял его, насколько это было возможно при их разнице в росте, – Пойдем вместе!Найдем: расстреливать ее будем по очереди.
***
Титры: Урочище Кале-Зард. Провинция Фарах. Афганистан.
4 июня 1988 года.
Парень, не по своей воле отдыхающий за валунами, был без сознания, но определенно дышал. Очевидно, его отбросило ударной волной, он улетел за камни и уцелел. Характер наружных, не говоря уже о внутренних, повреждений мог определить только специалист, коих среди них не имелось. Лицо и одежда (традиционная афганская) были опалены и обильно перемазаны кровью и пылью.
Шура снял с него головной убор: рассыпались волосы цвета спелой пшеницы.
Потом потрогал вену на шее и приказал:
- Воткните в него лошадиную дозу промедола, чтоб не загнулся, и несите к вертушке.
От вертолетов шел Петрович в компании со Змеем.
Шура подбежал к комбату, козырнул, и было видно, что он докладывает, но не было слышно что.
Пока Шура докладывал комбату о событиях минувшей ночи, начальник разведки вытащил фотоаппарат “Минолта», и принялся деловито ходить по полю смерти, тщательно все осматривая, часто наклоняясь и без тени брезгливости роясь в смеси опаленных тряпок пополам с кровавыми ошметками тел. Время от времени слышались щелчки его фотоаппарата.
Шура с комбатом шли к мандеху, было видно, что комбат матерится, рубя воздух руками.
Наконец, они подошли. Комбат выдохся.
- Откуда вы только свалились на мою голову? - сказал он, как-то сразу потускнев, - Верно говорят, что от москвичей одни неприятности!Так что… дрочите жопу, хрен готов! Это, - он указал на пакет деньгами, - я забираю с собой.Причиндалы телевизионщиков тоже. Трупы их не нашли?
- Какое там! – махнул рукой Шура, - Сами ж видели…
- Ладно. Грузите стволы и все остальное. Прибраться…
- Через пару часов здесь будут духи, вот пускай они и прибираются, - бесцеремонно перебил его Шура.
- Не перебивай! Прибраться у вас времени не остается. Быстро грузитесь и уматывайте на всех парах к чертовой матери, понятно?
- Так точно, товарищ майор!
- Выполнять!
- Есть, товарищ майор!
Петрович поднялся в ревущую “восьмерку”, куда уже успели затащить на плащ-накидке все еще пребывающего в бесчувствии раненого, и вертушка резко взмыла в небо.
Змей остался с группой. Когда погрузка трофеев была закончена, он приволок еще вещмешок, набитый непонятно чем – насбирал-таки чего-то там, где уже прошлись наши бойцы.
Все расселись на броне.
- Вперед! – скомандовал Шура, запрыгивая на броню последним, и усаживаясь на свое место сверху, над люком механика-водителя.
Отъезжая, Никитин оглянулся.