На верхней кромке каменистой гряды, на сомом «гребешке», маячили характерные силуэты шакалов. Их сейчас ждала роскошная трапеза…
***
Титры: Шихванд. Провинция Фарах. Афганистан
4 июня 1988 года.
Парочка эта выглядела странноватой хотя бы потому, что Евгений едва доставал Коле до плеча.
Деревянная кобура-приклад, свисая с ремня чуть не до колен, била майора при ходьбе по ноге.
Без пары сантиметров двухметровый Кирпич, с плечами шириной в полтора аршина, в повседневной форме, выдающей в нем отпускника или вновь прибывшего, шагал решительно, словно революционный матрос на штурм Зимнего. При этом он не забывал поддерживать под локоть своего спутника, чтобы тот случайно не рухнул.
Они оба были в дымину пьяны, но обнаружить это можно было только с о-о-очень близкого расстояния. С дистанции больше десяти метров даже самый бдительнейший глаз самого наибдительнейшего из комендантских патрулей ни за что бы не усомнился в их кристальной, как вода горного источника, трезвости. Орлиные взоры их тоже не были затуманены, и сейчас они хищно обводили ими окрестности, наводя трепет на мирных обывателей и обывательниц.
- Цель номер раз – пеленочный склад, - скомандовал Боев и потащил Кирпича за собой к зданию госпиталя.
Там они долго и безуспешно колотили в запертую дверь с табличкой «сестра-хозяйка», Боев при этом кричал:
- Надька, открывай, шалава. Я знаю, что ты здесь.
Но сестры-хозяйки на месте не оказалось, что только еще больше убедило офицера оперативной разведки ГРУ ГШ майора Боева в неверности его «фронтовой подруги».
- Точно, курва, с кем-то шландается. Время рабочее. На месте ее нет.
- Не боись. Найдешь – пристрелишь, - поддакнул ему Кирпич.
- Боев ничего не боится. Вперед!
Поиски коварной изменщицы были продолжены в жилых модулях.
Друзья методично вламывались поочередно во все комнаты на предмет присутствия там неверной Надежды.
Боев на пару с верным друганом Коляном стучали в дверь модуля. Дверь не открывали.
Кирпич без особых усилий вышиб ее плечом.
Дверь с грохотом стукнула в стену.
В комнату, куда они ворвались, отдыхали перед ночной сменой четверо медсестер, которые от страха повыскакивали из постелей, в чем были, и визжали, как резаные.
- Так, - сказал Боев, не обращая внимания на визг. – Надьки тут нет. Пошли дальше.
…………………………………………………..
По госпиталю бежала медсестра с выпученными глазами.
Ворвавшись в ординаторскую, она запричитала:
- Там! Там!.. По территории… Двое… Ой, мамочки…. Один «шкаф», другой с «пестиком»! Ищут какую-то «Надьку-курву» …
- Ой, бабоньки… Никак мой прознал, что я днем с Саакяном сегодня на базар ездила? Не выдавайте меня им, ладно? Он меня убьёт! – взвизгнула сестра-хозяйка Надежда и потихонечку утянулась из ординаторской.
Пробежала по коридору и быстро юркнула в какую-то дверь.
На двери табличка «Медсклад».
………………………………………………
В другом модуле, Кирпич перестарался и выдавил дверь вместе с косяком внутрь.
Дверь упала, подняв тучу пыли, перепугав до полусмерти парочку, предававшуюся утехам любви. Сверху был «ухо-горло-нос» в зеленой шапочке-таблетке, с неснятым на ней дырявым зеркальцем, чье дежурство на сегодня закончилось, и он решил скрасить часы досуга сиим невинным развлечением.
Боев рванул из кобуры свой устрашающий, но бесполезный ствол (о чем он не знал), передернул затвор, но, наставив его на «прелюбодеев», вовремя разглядел, что снизу лихорадочно пытается укрыться простынкой молоденькая сестричка, никак не похожая на Надежду.
- Можете заканчивать, - милостиво разрешил им Евгений, понявший свою оплошность - Колян, пошли из этого блудуара.
…………………………………………………………………….
Кабинет главного врача госпиталя.
- Тут по нашей территории прямо какая-то карательная экспедиция лазает!
Главный врач внимательно слушал собственного зама, катая сигарету из одного угла рта в другой и вращая глазами. Оба в белых халатах на голый торс и в белых шапочках-таблетаках.
- Ломают двери, пугают персонал, машут пистолетом. Безобразие форменное. Надо звонить в комендатуру!
- Что им надо? – наконец спросил главврач.
- Надьку-курву.
- Кто хоть лазает? Ты их знаешь?
- Одного знаю. Наш сосед – майор Боев. Второго в первый раз видел.
- Боев… - щелкнул зажигалкой и затянулся главврач, - Отставить комендатуру. Он их сам арестует, даже пьяный.
- И что? Вот так и спустить им этот беспредел?
- Вот так и спустить. Ты внеочередную проверку медсклада хочешь? Боев быстро организует.
…………………………………………………………….
В очередном «номере», куда они ворвалась буйная парочка, Надьки снова не оказалось. Зато друзья угодили прямиком на дружеское застолье, где несколько врачей и медсестер чего-то там отмечали с разбавленным медицинским спиртом и приличной закусью.
Старший по возрасту врач, впрочем, молодой еще, но уже лысеющий доктор, сориентировался быстро:
- Ооооо… Вот и гости дорогие. Милости просим! Штрафную, вам, штрафную - за опоздание.
Обалдевших разведчиков приветствовали подчеркнуто-радостно, словно запоздавших, но оттого еще более дорогих гостей, усадили за стол и налили.
И они выпили.
Дальше все поплыло, и больше Кирпичников ничего не мог потом вспомнить, как ни силился. Уверен он был лишь в одном: своей молодой жене, так же, как и Родине, он в тот вечер точно не изменял. Хотя бы потому, что не был способен на это чисто физически.
***
Титры: Фарахруд. Провинция Фарах. Афганистан.
5 июня 1988 года
Церемония нашей встречи в батальоне на этот раз была соблюдена.
- Равняйсь! Смирно! – Шура строевым шагом направился к комбату, - Товарищ майор! Группа в составе двух взводов первой роты вернулась с боевого задания. Задание выполнено. Потерь нет.
Раздался громовой рык Петровича:
- Здравствуйте, товарищи!
- Здр-р-равь жлаем таааарищ майор! – проорал строй.
- Благодарю за службу!
- Служим Советскому Союзу!
- Вольно! Старшина!
- Я, товарищ майор!
- Свои задачи знаете?
- Так точно!
- Выполняйте! Офицеры, ко мне!
Никитин с Шурой направились к комбату, вознамерившись, как положено, перейти на строевой шаг,
Петрович махнул рукой.
- Бросьте, не до того!
Только сейчас они оба заметили, что Петрович чем-то серьезно озабочен, и вся его бравость при встрече нашей группы – старательно исполняемая роль.
- Значит, так, соколики! – сказал комбат, отведя офицеров в сторону, – пока вы там героически копались в духовских потрохах, у нас здесь произошло серьезное Чэ-Пэ.
Сердце у офицеров противно екнуло, предвещая самое худшее, что могло произойти в подчиненном им подразделении.
- Не дрожите, - заметил их состояние Петрович, - не у вас. В первой роте, у Кирпичникова, он как раз сегодня возвращается. А тут подарочек к приезду, мать его…
- А что накосячили-то? – спросил Шура.
- Утопленник у него, вот что! А это значит – без вести пропавший… Чуешь чем пахнет?
***
Титры: Шихванд. Провинция Фарах. Афганистан
5 июня 1988 года.
Проснулся Кирпич наутро в койке, в пристройке боевского «ранчо».
Автоматически, по привычке, глянул на часы, было около девяти утра.
С трудом, оторвав голову от подушки, огляделся вокруг.
Форма аккуратно висит на спинке стула.
Ботинки стоят под койкой, выдвинутые, как он любил, ровно на одну треть.
Фуражка - на крючке у входа.
Пачка «Ростова», купленная еще в Союзе, лежит на тумбочке в пределах досягаемости, а зажигалка уложена сверху наискосок – именно так, как он привык делать.
- Итак… Резюме… Добрался сюда и лег спать сам, без посторонней помощи. Уже неплохо.
Состояние после вчерашней тяжелой алкогольной атлетики было, конечно, неважнецким, но, учитывая объемы употребленного вовнутрь организма жидкого углеводородного сырья, можно было ожидать и чего похуже. Некоторые после гораздо более щадящих количеств алкоголя поутру валяются, как дохлые медузы после шторма на морском берегу.
Кирпичников же довольно легко поднялся и осторожно повертел головой. Она конечно же, побаливала, но почти не кружилась, и еще его не тошнило и не раскачивало, а это означало, что вестибулярный аппарат «вестибулировал» исправно. Молодой и крепкий, да еще и сибирский, организм пережил вчерашнее тяжелое испытание на прочность. Помогло, конечно, и высокое качество дедова напитка, от чего-нибудь другого, выпитого в таком устрашающем количестве, можно было запросто окочуриться.
- Ты как там Боев?Не помер?
Он не одеваясь и, насколько мог, быстро отправился к «бочке», служившей боевской резиденцией.
………………………………………………
Боев был скорее жив, чем мертв, потому что храпел достаточно громко, чтобы перебудить все спящее в радиусе сотни метров.
Расимка, распластавшийся на койке у противоположной стенки, также беспробудно дрых, но молча.
- Это ж надо ж так нажраться, всего с одного стакана! - с укоризною пробормотал Кирпичников, глядя на Расима.
На столике стояла вчерашняя трехлитровая банка, в которой от боевского богатырского храпа вибрировали остатки (пальца на четыре) золотистой жидкости. Половинок абрикосов в ней уже не плавало – видать, вчера все переловили.
Не став будить товарищей по похмелью, Кирпич решил для начала, в оздоровительных целях, искупаться в бассейне. Вода за ночь остыла, сейчас в ней было не более 17-18 градусов. Это даже к лучшему, подумал Кирпич, погружаясь в приятно бодрящую купель. Плавать в ней было нельзя, размеры три на четыре не позволяли, но глубина в метр семьдесят пять его вполне устраивала. Коля с удовольствием полоскался, часто погружаясь в прохладную воду с головой и с удовлетворением чувствуя, как эта самая голова довольно быстро проясняется.