Та, довольная, кивнула.
- Спасибо, - хмыкнул Кирпичников, - Неотложная сексуальная помощь мне не требуется. И не потребуется в дальнейшем.
- Ах, даааа… ты ж у нас теперь счастливый молодожен! Вот, Надюха, познакомься, это мой лучший друг Колян, герой СПЕЦНАЗа, который ухитрился отправиться на Родину с «двухсотым» грузом, а воротился оттуда с кольцом на пальце. Причем на все про все у него было три дня! О как! Пришел, увидел, утащил!
Надежда посмотрела на Николая с любопытством и легкой грустью в глазах. Ей очень хотелось, чтобы и ее тоже, вот так, подхватили и уволокли в ЗАГС, но, увы, почему-то никто делать этого не спешил. В том числе и Евгений. Она явно позавидовала незнакомой ей избраннице Коляна.
На пороге бочки раздались шаги, кто-то поднимался по железной лесенке.
Дверь распахнулась, и в проеме обозначился Расимка, лейтенат-азербайджанец. Вид у него был, учитывая низкий уровень алкоустойчивости и утреннее состояние, вполне пристойный.
Подойдя к столику, он выставил из сумки две бутылки «Столичной» по 0,7 литра:
- Я решил взять сразу две, - пояснил Расим, - чтобы потом еще раз не гонять.
- Молодец! - одобрил Боев. – Хвалю за сообразительность и смекалку!
- Служим Советскому Союзу! – вытянувшись по стойке «смирно», с серьезным лицом отозвался смекалистый «переводчик».
- Да не ори ты! – поморщился Евгений. – И так башка раскалывается! Тащи закусь! И скажи Джумаеву, чтобы селедочки покромсал. И лучку побольше!
Расимка скрылся за дверью.
- Оставайся! – снова обратился Боев к Николаю, - Завтра к вам комиссия полетит, я тебя к ним определю. Успеешь ты еще по горам наползаться. Или по любимому личному составу соскучился?
Кирпичников вздохнул.
- Именно. Я звонил утром, мне сказали, что мои чего-то там оттопырили, а что конкретно – не говорят. Так что – прошу извинить.
- На дорожку-то хоть дернешь?
- Шутить изволите? Мне сегодня с комбатом объясняться. У него нюх, как у бобра. Те, говорят, за километр перегар чуют.
- Пообедаешь?
- Аппетиту нету, - поморщился Кирпичников. Не купированный поутру похмельный синдром к обеденному времени достигает своего апогея, Во всяком случае, есть точно не хотелось, а, скорее, наоборот. Проще говоря, его подташнивало, - Чайку вот, пожалуй, выпил бы.
Евгений снял трубку полевого телефонного аппарата и крутанул ручку.
- Расим! Организуй быстренько чай! Да, на всех! Давай! И к чаю что-нибудь. Что? И закуску тоже тащи.
Евгений отмотал кассету в магнитоле назад и прибавил уровень звука. По «бочке» опять загремела, словно солдатские сапоги, ритмичная и суровая мелодия “You’re in the Army Now”.
Кирпичников снова убавил звук.
- Ты же говорил, что у тебя голова болит.
- От этого - не болит. От этого она поправляется.
Появился Расим с подносом, как заправский официант. На подносе угнездились чайник, тарелочки с селедкой, нарезанными салом и салями, маринованными огурцами и хлебом. Уместилась там и вазочка с печеньем и конфетами «Белочка».
- Символично, - сказал Кирпичников, беря одну конфетку, – Если так будем жрать, то «белочка» нам гарантирована.
- Так мы же не каждый день! – возразил Боев, – А снимать стресс в наших условиях время от времени просто необходимо, это тебе любой доктор подтвердит, - он начал откручивать крышку «сабониса».
Водка забулькала в стаканы, его и Наденьки.
Кирпичников налил себе чаю.
- Ну, за нас с вами, и за хрен с ними! – Евгений чокнулся с Надеждой и другом-Коляном и, по Веничке Ерофееву, «немедленно выпил». Закусив полстакана «Столичной» половинкой конфеты,
Наденька, привстав, жеманно сказала:
- Ой, мальчики, я вас оставлю на минуточку.
Боев в ответ хлопнул ее по заднице. Когда она вышла, он совершенно трезвым голосом сказал кирпичу, прожевав кусок селедки:
- Между прочим, пока ты там, в Союзе, женихался, ваши бойцы прихлопнули крупную банду, рыл на сорок. Одного взяли живым и с утра сюда, в госпиталь, прикантовали.
- Много дырок?
- Куда там… Ни одной! Компрессионная травма позвоночника, переломы рук и ребер, многочисленные ушибы и порезы. Общая контузия. Пока без сознания, но эскулапы говорят, что жить будет. В общем: были б мозги – было б сотрясение.
Николай полез за сигаретами.
- Кто ж его так отмудохал?
- Ваши. А дальше работать с ним поручили мне. По нашей линии.
- А что, есть и другие линии? – насторожился Кирпичников.
- А то, как же? Примчался тут «особняк» из вашей бригады. Этот, косоглазый, как его?
- Майор Каримбетов, - подсказал Коля, брезгливо поморщившись.
- Точно. Ты его, часом, не встретил?
- Нет, слава Богу. Ему-то какого хрена надо? – удивился Кирпичников, – ГРУ клиента взяло - значит, он наш. Или очень крупная шишка попалась?
- Круче. Это вообще не душман!
- А кто?
- Стопроцентный европеец. Як прочухается, так и спытаем: откель это его снесло на ридну Афганщину. У этого красавца и денег немеряно и фотокамера «Минокс». В паре с ним еще телеоператор… Был.
- В чем шухер–то, не врублюсь?
- А то, что «Миноксы», мил человек, духам без надобности, это чисто шпионский прибамбас: документы фотографировать. На горизонте отчетливо нарисовались ослиные уши империалистических разведок. Теперь понятно, почему особисты засуетились?
- Угу… И что особисты? – заинтересовался Кирпичников.
- Да ничего… Прилетел ваш косоглазый бабай, стал требовать, чтобы ему немедленно отдали пленного, - пожал плечами Боев, - Ему по-хорошему растолковали, что трогать того с места никак нельзя - в окочурку сыграет. Там вообще, охрану нашу выставили, так он пытался ее своей заменить.
- Заменил?
- Не дали.
- Кто не дал?
- Да я и не дал. Ты что, думаешь, я все это утро только водку жрал, да Надьку тискал? Работаем, брат!
- Иди ты? – восхитился Кирпич.
- Он его, конечно, все равно уволочет в свои застенки эН-Ка-Вэ-Дэ. Продавит через «верхотуру». Живой шпион, готовенький! Они это дело ещё таким образом преподнесут, что, мол, сами его сами пасли и сами взяли. Разве что только не сами заслали. Но когда этот «жентельмен удачи» оклемается, начмед пару дней его придержат, и я успею с ним поработать. Не густо, конечно, но кое-что вытрясти смогу обязательно.
Тут растворилась дверь, и на пороге появилась Наденька.
- Ну, как вы здесь? Без меня, надеюсь, не пили?
- Конечно нет, тебя ждали. Теперь нам надо выйти. Пошли, Колян!
Понятливый Кирпичников встал и пошел за Боевым.
На свежем воздухе Евгений отправился не в сортир, как ожидал Кирпич, а, хлопнув сортирной дверью – заодно проверив: пустой ли - прямиком направился к бассейну, огороженному со всех сторон и крытом сверху маскировочной сетью.
Сев на край бассейна, он достал пачку «Мальборо» и закурил. Огляделся еще раз и заговорил:
- Извини, при Надьке говорить о делах несподручно. Да и черт его знает - в эту «бочку», запросто могли «жучков» понапихать. В общем, так. Имей в виду: рассказываю сугубо по дружбе: в вашей бригаде завелся «крот».
- Откуда такие данные? – не поверил своим ушам Николай.
- От надежнейшего источника. Деталей, извини, сообщить не могу. Но степень достоверности девяносто девять и девять десятых процента. И этот западный козел с «Миноксом», что сейчас в госпитале загорает, явно на связь с ним шел. Не думаю, что «кроты» по Фараху бродят толпами. Делай выводы.
- Дела… - Кирпичников с трудом переваривал услышанное.
- Еще какие. Учти, об этом знает узко ограниченный кружок морд, пардон, - лиц. Комбриг с замом, начштаба и начразведки. Ну, может быть, еще пару человек. В батальоны эту информацию давать не будут, так что ваш Петрович пока ничего не знает. Ну и особисты, ещё в курсе.
- А мне на фига ты все это рассказываешь?
Майор Боев глубоко затянулся своим «Мальборо».
- Есть кое-какие соображения. Но разъясню попозже. Не обижайся, самому еще надо все, как следует, обмозговать. Чтобы и тебя не подставить, да и не подставиться самому.
***
Титры: Фарахруд. Провинция Шихванд. Афганистан.
5 июня 1988 года
Вертушки сделали круг, опустились на площадку, покрытую профилированными металлическими листами.
«Бортач», не дожидаясь полной остановки винтов, как положено по инструкции, откинул створку.
Кирпичников вздохнул и спустился на землю. Еще раз вздохнув, направился к штабному модулю.
- Ну, что? – накинулся на него Петрович, даже не поздоровавшись, и не приняв доклад, – Доигрались? Доплавались? – как будто Кирпичников сам принимал участие в ночном купании своих подчиненных.
- Кто? – спросил Кирпич, дождавшись, пока комбат не закончит задавать свои риторические вопросы.
- Младший сержант Каримов и рядовой Шакиров, оба из первого взвода. Утонул – или пропал без вести - Шакиров.
- А Каримов что?
- Что – Каримов? Сидит на гауптвахте. Трясется весь. Даже объяснительную написать не может.
- Тело не нашли? – спросил Кирпичников, уже зная ответ.
- Как же! Найдешь его! Ты что: не знаешь, какое там течение?! Его могло аж до самого впадения в Гильменд утащить, а там – пиши: пропало, - это уже на духовской территории. Вертушки вдоль русла покрутились, ни хрена не нашли и вернулись обратно. Чего делать будешь, капитан?
Кирпичников предвидел этот вопрос заранее и обдумал ответ на него.
- Я считаю, товарищ майор, что необходимо срочно связаться с Джаграном