– Сделаю в лучшем виде, командир.
Болтаться в космосе было привычно. Не то чтобы приятно, но привычно. МДЧ – корабль серьёзный, мощный, сильный и любимый каждым пилотом, но рано или поздно приходилось направлять его на таран. Бывало, и пилоты гибли, но случалось это не то чтобы часто, хотя каждый из них был готов к такому исходу. Так что только боевых «зависов» у Паши и Адлера было штук по пять, а таких вот прыжков, как реальных, так и учебных, вообще не счесть.
– Как-то хреново тут всё, не находишь? – Паша осмотрелся. Пара орбитальных баз, поменьше той, на которой они уже побывали, курьер, прошедший со станции на станцию… И всё. На том же Марсе, не говоря уж о Терре или Теллуре, за час на планету сели бы десятки… нет, на Марс всё-таки меньше, кораблей. А тут… На орбите готовился к посадке единственный челнок. Делал он это крайне медлительно и небрежно, лениво даже. Хотелось вломиться на мостик и дать подзатыльник неповоротливому пилоту – так, для расторопности и профилактики.
– Нам только на руку.
– Интересно, чем колония занимается? Полезными ископаемыми?
– А где тогда рудовозы?
Паша с новым интересом огляделся, запросил у скафа данные наблюдений. По всему выходило, что рудовозов тут нет. За всё время, что они торчали в системе, наблюдая и готовя операцию, от планеты ушёл всего один корабль, и он не мог везти руду. Ну разве что руда эта была безумно дорогой и добывалось её мизерное количество.
– Что-то они странное отсюда вывозят, похоже. Немного, но дорого. Так, что ли?
– Омикрон, тета-феррит, тета-кварц, да мало ли вариантов?
– Нелегальный прииск? А что, вполне возможно. Хотя… Тут он вполне себе легальный, мы не в ТС. Кстати, имей это в виду.
– Да. И здесь есть как плюсы, так и минусы. С одной стороны, нас завалят и не поморщатся, с другой…
– Я предпочитаю с другой, – Павел посмотрел на экран, маркёр корабля был всё ближе. – Готовность.
– Вижу вас отчётливо. Три минуты. Я так понимаю, нам вниз?
– Принял. Да.
– Экраны подняты. Атмосферка так себе, но сядем без проблем.
– Экраны так экраны.
Посадка на броне была тем ещё приключением, однако это было куда лучше, чем торчать, словно устрицы в банке, в тесной пилотской кабине. Ничего сложного здесь нет, хотя неподготовленным пилотам и пассажирам лучше не экспериментировать.
Несколько звёзд в верхней полусфере погасло, и рядом нарисовался чёрный борт МДЧ. По норме, конечно, он не чёрный, это подарочек ребят с Теллура – поглощающее напыление. Такой подарок дорогого стоил, но никакого левака, всё проведено через Адмиралтейство. Похоже, безопасники Теллура тоже здорово разозлились на уродов, из-за которых погибли ребята.
– И к ним незаметно подкралась тень, – страшным голосом выдал в эфир Паша. Как в глупой детской страшилке.
Но Яна на самом деле именно подкрадывалась. Пилотом она была отменным: это же надо было так рассчитать импульсы, чтобы даже они, зная куда смотреть, не сразу обнаружили корабль. Конечно, поглощение было не абсолютным, и пока они сближались, МДЧ словно появился из пустоты, слабо, едва заметно глазу, мерцая на фоне чёрного космоса. Было в этом что-то красивое, сказочное и завораживающее.
Подрабатывая газовыми движками, Адлер и Паша выровняли скорость и ухватились за скобы на броне. Быстро перебирая руками – мето́да давно отработана – добрались до ниш, закрытых спереди броневыми обтекателями. Это намного комфортнее, чем взлёт, когда им придётся лежать в ракетном отсеке или сидеть чуть не на головах друг у друга в малюсеньком грузовом трюме, по размерам больше похожем на чемодан…
– Готов.
– Готов.
– Приняла. Координаты получила. Готовность тридцать минут. Войдём тихо, так, что ёж не шелохнётся…
Тим Найдёнов
И всё-таки Инге попросилась в лес. Как всегда, неожиданно. То ли хатоны её дожали своими рассказами, то ли ещё что, но в одно прекрасно утро она заявила: «Хочу в лес!» И всё тут.
Нет, оно понятно, Инге леса толком-то и не видела. Вернее, видела, но издалека, пока ехали из Астре в Виль-де-Ноэль и по дороге сюда. Я не спорю, Лес Теллура – это нечто, только всё же Вил прав, и лучше её в лес, а не в Лес сводить. Пройтись пяток километров вдоль берега… Там тоже можно приключений на филейную часть найти. Честное слово, я лучше на тигращера выйду или прокрадусь мимо снайпна, чем попрусь по Лесу, рискуя, что с ветви ногатика на меня сиганёт кшерка или из опавшей листвы метнётся жало джаггернаута, здоровенной, тупой и агрессивной сколопендры. Джаггернаут всё, что видит, считает или добычей, которую надо поймать и сожрать, или врагом, которого надо убить, ибо нефиг. А кшерка – кошка Шерро, если правильно, – тварь та ещё. В свисающих лианах её совсем не видно. Прыгнет на спину – и поминай как звали, потому как это килограмм двадцать пять мяса с острейшими когтями и зубами. На людей кшерки редко нападают, но уж если что-то у неё в башке переклинило, мало не покажется. Террянские кошки, большие и маленькие, сущие дети по сравнению с теллурианскими. Даже флиновский Вездессущий просто милейшее создание, хотя его бабка всё же побывала на Теллуре, судя по характеру этого красавца.
Спору нет, Лес прекрасен, но лично я предпочитаю на него любоваться сквозь блистер флаера, потому что сколопендры, кошки и гидры, которые прячутся в упавшей листве, не самая большая опасность. Даже сухопутный краб Морте, который с лёгкостью оттяпает вам ногу и потом радостно употребит в пищу, не самая большая опасность Леса. Яды и аллергия! Заработать отёк Квинке в Лесу – плёвое дело даже для абсолютно здорового человека. Так что нафиг, нафиг. Да, учёные всего Торгового Союза восторгаются Лесом, художники пишут потрясающие картины, а в сериалах Лес – любимая декорация для приключений главных героев. Но нет, я лучше в джунгли Сангуса без сопровождения пойду, чем в Лес.
Так что, как и планировали, двинули мы в обычный, наполненный обычной живностью лес, вдоль берега. Мы – это я, Инге и два рейнджера-хатона. Да, один из них физик, второй – врач, но рейнджеры на Теллуре – это добровольная служба в свободное от работы время. Рейнджеры и за порядком следят, и спасением всяких олухов занимаются. Короче, лучше сопровождающего, чем рейнджер-хатон, не найти. Что в лесу, что в Лесу.
Поначалу Инге больше молчала, шла с опаской, даже робко. Но потом завертела головой, начала задавать вопросы, трогать всё что можно… Хорошо, не забывала спрашивать, не опасно ли очередное деревце погладить или листик пощупать. Пару раз попыталась погнаться за бабочками – а они здесь, на побережье, крупные и яркие, но куда там! Мак с Вилом кивали серьёзно и одобрительно, но я-то видел, что Инге всё ещё не по себе. Не могу понять, в чём дело, но она реагировала на лес как на вражескую территорию. Ей бы расслабиться как-нибудь, но как? Ничего мне в голову не приходило.
Где-то через час Инге утихомирилась, и у нас определился ордер движения: мы с Вилом впереди, Мак и Инге – за нами. Эта парочка всерьёз вцепилась друг в друга, и кто был инициатором, сразу и не скажешь. А дело в том, что хатон был не просто доктором, он был Доктором. Как бы разницу объяснить… Вот, допустим, получили вы пулю на поле боя, что сделает ваш ротный док? Правильно, прилепит автоматическую аптечку и остановит кровь, после чего потащит вас в регенератор. А если аптечки нет? Ну, перетянет он вам жгутом руку, и что? Сильно оно вам поможет? И хорошо ещё, если эту самую руку вам потом оттяпают и новую отрастят, или протез на время поставят. А если рана инфицирована будет? А если там не обычная гангрена, а сиппарский гриб? Тогда вам никакой регенератор не поможет…
– Сиппарский гриб? Это что-то неприличное?
А, ну понятно, откуда у меня такие ассоциации полезли! Мак, похоже, Инге на уши присел по полной, а они следом идут, и я их разговор слышу, хотя и не вникаю, что они там обсуждают.
– Нет, что вы, Инге. Сиппарский гриб так называется не из-за образа жизни сиппарцев, а потому что был обнаружен именно там. Сейчас-то он много где встречается. К счастью, у нас он не выживает, да и на Терре не сильно прижился, хотя там с ним пришлось побороться. Он проникает в организм и приводит к появлению ложной гангрены. При этом его споры распространяются в крови живого существа очень быстро, и если медик не отличил миконекроз от мионекроза[5], то в течение часа после того, как грибница начала расти, летальный исход гарантирован. На Сиппаре в университете его выделили, описали и нашли препараты для торможения распространения. Признаки поражения достаточно очевидны, если знаешь, на что обращать внимание.
– А на что? И что делать?
– Чуть кисловатый запах гниения, кровь приобретает немного другой оттенок, ткани становятся более плотными и так далее. А что делать? Тут просто. Ампутировать поражённую конечность. Если это невозможно, ввести ударную дозу антитоксина и системного фунгицида, после чего срочно вести больного в госпиталь и чистить. Но можно и прямо в поле грибницу вырезать.
– Как?
– Скальпелем, как же ещё. Если есть хорошее оборудование, можно сделать аккуратно, если нет, то лучше вырезать больше, чем упустить часть грибницы…
М-да, весёлый у них разговорчик, но Инге, похоже, увлечена, и ладно. Хотя некоторые её увлечения приводят к… забавным последствиям. Я, к примеру, в жизни столько померанцевого сока не пил, сколько пришлось за последние дни. У нас весь домик им пропах, и даже здесь, такое ощущение, запах преследует.
И тут я понял, что Вил тоже заводил носом, а в воздухе реально ощущается что-то такое… сладковатое и прохладное, что ли…
– Мак, стоять! Вил! Нет!
Ох, мля!.. Я слишком долго не был на Теллуре. Блин, как я протормозил-то?! Вил уже весело рванул к кустам молочной дурманки. Всё, ближайшие пару часов нам придётся оставаться на месте, так что можно смело вставать лагерем. Подальше от дурманки.
А Инге, к слову, среагировала правильно. На моё «Мак, стоять!» вцепилась в доктора, не давая тому и шага ступить. А когда он попытался сунуться вперёд – видно, тоже дурманку почуял, – потащила назад, благо, силёнок хватило. Вернее, массы. С хатонами – как с марсианским ёжиком из дурацкой шутки: они сильные, но лёгкие. И росточком средний хатон не выше Инге будет. Хорошо, что она с Маком справилась, нам бы одну проблему решить…