ла. Мак дал ей договорить, а потом резко и коротко поклонился, взял руки Инге в лапки, подтянул её к себе и прижался лбом к её лбу. Совсем как кошки делают. И стало ясно, что инцидент можно считать исчерпанным.
Правда, он потом ко мне подошёл и тихо и очень серьёзно сказал:
– Твоя л’тээк’саа – сильный шаман. На радость или на беду вам обоим.
И вот что на такое ответить? Я только кивнул и спросил:
– Как ты её назвал?
Мак фыркнул, и вся его серьёзность мгновенно пропала:
– У вас, бесшёрстных, есть глупое слово – «партнёрша». Есть слово получше – «подруга». Есть другие. Вы часто придумываете много слов там, где можно обойтись двумя. «Л’рээк’саа» – эта та или тот, с кем хорошо и весело проводить время.
– А л…тээк?..
– Это те, чьи судьбы сплетены.
А вечером на нас свалились гости. Игрок с Кай и какая-то незнакомая парочка. Светловолосый мужик спортивного вида и симпатичная девица, этакий ухоженный сорванец, блондинка с рыжинкой, фигуристая и с красивой мордашкой. В общем, было на что посмотреть. Если бы рядом Инге и Кай не стояли. Кстати, странно, но в этот раз на Кай меня не потянуло, как при первой встрече. Похоже, всё-таки они могут как-то этим своим… воздействием управлять. Ну, или Инге меня прикрывала как-то.
– Привет, – пробасил Игрок, по своему обыкновению сжимая мне руку так, что кости хрустнули. – Вот, знакомьтесь. Благородный дон Николас Асеро де Андуладе и дам Флоретта.
Ого! Про дона Николаса я слышал. Сооснователь Братства, капитан Циркач… А девица, значит, внучка Адмирала. И что их сюда принесло?
– Можно просто Ник, – а рукопожатие у благородного дона послабее, конечно, чем у Игрока, но не намного. – Представите меня вашей партнёрше?
– Ой, Арк, давай без «дам»! – голос у девицы оказался какой-то не такой. Слишком манерный, что ли? – Вы Тим, да? Арк мне все уши прожужжал о том, как вы прекрасно умеете готовить мясо на углях! Мы привезли всё необходимое, давайте устроим пикник! – и энтузиазм её мне показался каким-то неестественным.
– Конечно, устроим, для того и прилетели. Мы ведь вам не помешали, нет?
– Нет, конечно, – а что? Игрока я всегда рад видеть, Николас на первый взгляд нормальный парень, значит, и эта Флоретта тоже, скорее всего, хорошая девчонка. А что держится неестественно, так может, просто не знает, как в такой компании себя вести. Раз она внучка главы службы безопасности Теллура, то обычно совсем в других кругах вращается. Хотя ту же Киру Шотт с Тираны вспомнить – своя в доску. Но и Тирана – не Теллур… Кстати, я до этого не слышал, чтобы Игрок кого из женщин «дам» называл. Это по нынешним временам старомодно считается. Вроде как «сударыня» на Марсе.
Я повернулся к Инге и обнаружил, что она как-то уж слишком внимательно смотрит на Николаса. Да ещё хмурится при этом напряжённо, как человек, который пытается вспомнить что-то важное. Это ещё что за чудеса? Ладно, разберёмся. Пока надо политес соблюсти.
– Дорогая, знакомься. Один из основателей Братства, дон Николас Асеро де…
– Николас? – перебила меня Инге. – Или Николай?
Николас замер. Я первый раз видел, чтобы у человека лицо становилось таким неподвижным. Мне даже захотелось, чтобы ствол под рукой оказался. Так, на всякий случай.
– Мы знакомы? – почти без интонаций спросил Николас. А Инге улыбнулась, и глаза заблестели.
– Да как сказать…
Павел Зотов
– И… И что это?
Если бы не пеленгатор, они не обнаружили бы эту пещерку, да и с ним оказалось непросто найти вход. Внутрь лезли на четвереньках, через узкий и длинный лаз – хорошо, не шкуродёрку. И сама пещера была маленькая, зато с естественным освещением: сверху, в своде, зияла огромная расщелина. Похоже, именно через неё сюда и поместили… это. Контейнер, или большую коробку, или… саркофаг, но маленький. Из такого же чёрно-золотистого материала, что и браслет. Крышка контейнера была открыта. Внутри пусто.
– Не знаю, – Яна осторожно протянула руку, пощупала дно контейнера. – Мягонько. Но под покрытием что-то есть. Сенсоры, что ли, – она присела, рассматривая внутреннюю поверхность крышки. И здесь тоже какие-то… штуковины. Штырё-о-очки… А тут…
Паша присел рядом:
– Как будто что-то подсоединяться должно… Лер, ты умный – не знаешь, что это за фиговина?
Погружённый в раздумья Лер вздрогнул:
– А, да. Я как раз вспоминал… Где-то я это точно видел. Сейчас, – он полез в базу, помахал руками, пролистывая страницы – и вдруг охнул и выдал длиннющую и заковыристую фразу на немецком.
– Что?
– Это… Это люлька. Детская люлька Странников. Система анабиоза для младенцев.
– Погоди! Детей же в анабиоз нельзя!
Известно, что детей нельзя погружать в анабиоз до того, как окончательно сформируются основные структуры мозга – то есть лет до четырнадцати- пятнадцати. Насколько Паша знал, медики так и не установили причину, но в девяти случаях из десяти анабиоз в более раннем возрасте приводил к необратимым органическим поражениям мозга. А эта штука, выходит…
– В том-то и дело. Люлька на чёрном рынке стоит раза в два дороже нашей «Веги», если бы её было можно продать. И она способна сохранять ребёнка до тех пор, пока хватит заряда батарей.
– А потом?
– Потом… В описаниях сумбур, но, насколько я понял, она сама находит, кому отдать ребёнка, и приманивает к себе. И не спрашивайте, как она это делает. Понятия не имею.
– В смысле – сама? Это уже мистика какая-то получается…
Они помолчал, разглядывая люльку, а потом Яна шёпотом спросила:
– Мальчики, вы понимаете, что это значит?
– Что где-то здесь его ребёнок. Теперь становится понятным, что, вернее, кого она тут оставила. Вопрос – куда полетела?
– И зачем?
– Думаю, она не собиралась погибать. Думаю, она хотела сделать что-то и вернуться, забрать ребёнка и свалить. Рискну предположить, что она полетела к… мужу, живому или мёртвому. И тогда вопрос, куда она хотела свалить, лично у меня сомнения не вызывает.
– К нам? На Марс?
– Да.
– Стоп. Вас ничего не смущает? – Адлер уставился на Пашу. – Гомаро пропал больше пятисот лет назад, а ты… мы говорим о нём, как о живом. Я понимаю, когда мы ищем его следы. Память о нём. Но как получилось, что мы ищем уже его самого? Как он мог прожить почти пятьсот лет?
– А ты только сейчас это понял? – Яна улыбнулась, – И вообще. Лер… Ну подумай: ты на чужой планете, рядом с одним из самых дорогих артефактов Странников, который способен сохранить не эмбрион, а уже рождённого младенца, хренову тучу времени, и спрашиваешь, как Гомаро мог выжить? Как- то!
– Яночка, «как-то» – это не аргумент вообще! Мы должны…
Паша тяжело вздохнул:
– Ребята, только давайте не сейчас. Вот разберёмся с этой штукой, и меряйтесь чем хотите и сколько хотите.
Адлер кивнул и снова полез в базу данных, и тут Паше пришла в голову новая мысль.
– А ведь это может быть вообще не Гомаро.
– В смысле – не Гомаро? А кто?
– Они с Оберонцем были не разлей вода, – не отрываясь от комма, заговорил Адлер. Конечно, он сразу сообразил, о чём пойдёт речь, – судя по тем данным, что сохранились. Они вместе проникли на корабль мантисов, следы обоих теряются одновременно. Так что в равной степени это…
– Оберонец не был Первым… – начала Яна, но Паша хлопнул ладонью по ноге, пресекая дискуссию:
– В любом случае, мы должны исходить из того, что а) это след Гомаро, и б) это ребёнок Гомаро. Да, Оберонец не был Первым, не был Драконом, ну и что? Если это он, мы просто вернём его домой и начнём поиски заново. А представьте, если он жив? Ведь тогда… – Паша помолчал и сам себя спустил с небес на землю:
– Только вот в чем заковыка: нам ребёнка искать или что? Вернее – кого…
– Ребёнка, – не задумываясь ответила Яна, но как раз в этот момент Адлер отлип от комма и ткнул пальцем в крышку «люльки»:
– Нет, Яночка. По имеющимся описаниям тут должен быть блок управления. Или что-то вроде того. Хотя люлька, судя по всему, и без него работает. Ищем плату. Там будет информация.
– Думаешь, её кто-то снял? А зачем? И какая там может быть информация?
– Ян, погоди, он прав, – Паша обеими руками почесал затылок. Волосы от здешней пыли казались сухими и каким-то слишком плотными, торчащими во все стороны. Захотелось принять душ. – Ян, если бы тебе пришлось оставить вот так ребёнка, ты бы просто так его оставила?
– Ну… Нет, наверное, записку бы написала или какую-то свою вещь положила. Но я бы его не оставила, – Яна поджала губы. – Хотя, если предположить, что она собиралась вернуться… Нет, всё равно положила бы записку, на всякий случай.
– Если это блок управления или информационная панель, то, скорее всего, в нём есть своя память. – Адлер, не то передразнивая Пашу, не то неосознанно копируя, тоже поскрёб пальцами светлый «ёжик» на макушке.
– Думаю, блок вместе с дитём. Если, конечно это ещё дитё, а то может оказаться, у него…
– У неё, – поправила Яна. – Понятно же, раз амазонка, то это девочка.
– Ладно, у неё уже свои внуки под стол пешком ходят.
– Почему ты так считаешь?
– Да потому что мы знаем примерно, когда она оставила здесь дочку. А вот когда её нашли…
– Логично.
– Кстати, мальчики, а это не может быть тот самый таинственный артефакт Странников?
– Нет, – уверенно ответил Адлер. – Люлька, конечно, вещь редкая и дорогая, но известная. А в легенде фигурирует… нечто непонятное, но совершенно бесценное. Так что вряд ли.
– Ладно, – Паша хлопнул ладонью по ноге. – Последовательность действий ясна. Достать люльку и принести её на «дракона». Лер, тебе определить, что у них за язык и подобрать нам соответствующую программу. Да, Ян, судя по тому, что на орбитальной базе нас поняли, с космолингвой тут всё хорошо, но мы должны знать, о чём местные разговаривают между собой. Пары дней нам хватит? Да уж, задачка нас ждёт… Это, конечно, не искать конкретного червя в пещере, но близко к тому.