– Внимание, экипаж, говорит капитан. Занять места согласно штатному расписанию. Готовность к выходу один час. Напоминаю, выход произвожу по боевому регламенту.
– Ну всё, вешаемся! – хохотнул Паша.
– По коням, парни. Нас будут помнить вечно!
Свернуть и упаковать инструменты. Убедиться, что всё закреплено и закрыто. Надеть скафы, стукнуться кулаками и занять места в МДЧ. Сейчас «драконы» превращались в канонирскую и навигационную рубки, а Янка оставалась на мостике. Неважно, кто главный в группе, что в команде всего три человека, на корабле царь и Бог один – капитан.
– Канонир на месте. Консоль активирована, – доложил Паша, занимая пилотское кресло в своём «Варяге».
– Навигатор на месте. Консоль активирована.
– Внимание, выход через десять минут.
– Знаешь, на что я надеюсь? – тихо спросил Адлер во внутренней связи.
– Знаю. Что кто-то из тех ублюдков, что напали на ребят, окажутся тут. Вдруг кто-то всё-таки сумел от наших сбежать…
– Да, – судя по голосу, Адлер хищно оскалился.
– Я тоже. Но придётся немного потерпеть. Сначала дело.
Режим работы двигателей изменился, по палубе прокатилась дрожь, и мир вокруг словно потёк, смещаясь по вектору движения. Освещение погасло, оставив только подсветку на пультах. Начала кружиться голова – обычное дело… Или сильнее, чем обычно? Это нервы – или особенность выхода здесь, в зоне Шнайдера?
– Капитан, прокол через пять… четыре… три…
Бледно-серая муть на экранах начала таять, словно кто-то стирал пыль с окна, и сквозь него уже можно было увидеть реальный мир. Это красиво и эффектно, вот только…
– Ноль. Есть прокол.
Янка зашипела сквозь зубы. К счастью, критические перегрузки – те самые, с которыми неделю назад они вошли в прыжок, длятся всего секунды, потом становится просто тяжело и противно. Но их ждёт ещё одно веселье.
– Стабилизация пройдена.
При выходе из гипера несколько мгновений корабль находится в нестабильном состоянии: он как бы уже есть, но его всё ещё нет в физическом пространстве.
– Боевой режим.
Команда была скорее дежурной. Они и так уже перешли из обычного состояния в боевое, активизируя все резервы организма. Становясь быстрее и сильнее обычного человека, расширяя спектры восприятия зрения и слуха. Превращаясь в Драконов.
– Торможение.
Яна подала команду на включение маршевых двигателей, развёрнутых по курсу. Перегрузки навалились с новой силой, но ничего, это ненадолго…
– Три, два, один. Оверштаг!
Омерзительное состояние. Каждый раз возникало ощущение, что её одновременно выворачивает наизнанку и пытается разорвать на центрифуге. Вектор критических перегрузок сменяется очень быстро, не успевая навредить организму, но сводя с ума вестибулярный аппарат. И почему-то каждый раз начинают болеть зубы. Все. Причём у других такого нет, это именно Янкин организм выпендривается. Но зубная боль – небольшая плата за то, что корабль оказывается готов к бою практически сразу после выхода из гипера и прохождения стабилизации.
– Норма. Иду по координатам, – весь обмен словами и командами между Яной, кораблём и остальными шёл по нейросети. Это было быстро, почти мгновенно, а главное, не требовалось ничего говорить вслух: то ещё удовольствие при перегрузках.
– «Вега», буй.
– Буй отправлен.
– Пространство чистое. Наведения точек выхода не наблюдаю, – доложил Адлер. Ещё одна особенность пространства, необъяснимая и таинственная, как многое в Космосе. Когда пилот запускал гиперпривод и выходил на разгонную скорость, в точке выхода начинало формироваться напряжение пространства. Но только если корабль потом уходил в прыжок. Если его сбивали или привод отключали, не завершив разгон, напряжение не формировалось, даже не начинало. Эту закономерность подтверждали и наблюдения, и эксперименты с беспилотниками, которые ставила Терра. Какие-то временны́е флуктуации. Но любые дальнейшие исследования категорически запрещены всеми системами ТС. Все работы в области физики времени рано или поздно кончались одинаково. Катастрофой.
– Ребята, как здесь красиво…
Капитан Рубене – возможно, скоро адмирал Рубене? – не любил слово «пираты». Было в нём что-то несерьёзное, даже глупое. Поэтому он предпочитал называть себя и своих людей джентльменами удачи и верил, что рано или поздно эта капризная дама ему улыбнётся. И, кажется, этот день настал.
До него уже доходили слухи о том, что Сокровище Золотого крыла нашлось. Поначалу Рубене относился к ним со скептической улыбкой, но оказалось, что за разговорами стоят реальные люди и реальные корабли. Некоторые особо отчаянные коллеги Рубене по цеху уже готовы были кинуться очертя голову неизвестно куда, платить бешеные деньги за «проверенные сведения» – но не он. Он ждал. Не жёг энергию своих кораблей на метания туда- сюда по Галактике. Собирал информацию, тщательно отделял зёрна от плевел… Рубене, правда, не знал, что точно обозначает это выражение, но смысл примерно представлял. И, как оказалось, был прав.
Капитан ещё раз пробежал глазами передачу с Новы. Бедняга Гримо, возомнивший себя центром Вселенной, прямо-таки требовал, чтобы Рубене нашёл и взорвал только что сваливший с Новы корабль. Прислал его данные, результаты сканирования… Интересно, как Гримо перекосит, если до него дойдёт, сколько сейчас стоит эта информация? «Смотрящие» с Теллура потеряли штурмовик, и его ищет толпа народу. А Гримо просто взял и сдал этот корабль Рубене. Просто так сдал. Невероятно.
Поговаривают, правда, что это марсиане, но… Но Рубене считал, что слухи об их непобедимости, мягко говоря, преувеличены, причём самими жителями Марса. Очень удобно рассказывать всем, какой ты страшный и ужасный, глядишь, кто и поверит. Тем более что предыдущий корабль, который перехватили после прыжка с Теллура, тоже был марсианским, и что? Где тот корабль? В конце концов, Вселенная большая, и в тех краях, которые снобы из Союза презрительно называют «Дикими», всякое может случиться.
– Аугусто, срочно свяжись с брокером. Нам надо ещё пару-тройку наёмников. А лучше – побольше.
– Мясо? Что пообещать?
– Тройную оплату, но они должны быть готовы к прыжку раньше нас.
– Сделаем. Цель?
– Штурмовик, приписка неизвестна, этот придурок не смог его идентифицировать. Но по описанию – максимум два-три несомых.
– Зачем тогда…
– М-да, с цифрами у тебя лучше выходит. Они уже на разгоне. Перехватить их мы не успеем. Но ясно, что там, куда они прыгают, или груз, или – информация о том, где он. И я так думаю, что груз. Прыжок дальний, да и места́… Так себе. Так что пусть эти ребятки подберут, что им надо, а мы…
– Напустим на них крыс. Ясно. А потом, когда они останутся без полей и вооружения, возьмём штурмовик.
– Именно.
– И тогда прощай Дантей, да здравствует цивилизация.
Рубене улыбнулся.
– Старпом! Проверить системы, эскадру к старту.
– Принял, кэп.
Тим Найдёнов
– И что дальше?
– Дальше… Если коротко, то я её нашёл, – Ник обнял Хелен и притянул к себе. – Но рассказать, как именно, не могу. Не потому, что это какая-то тайна. Просто мир, в который я попал, и в котором была Лена, очень далёк от нормального человеческого восприятия. Вот как раз там у меня были все шансы свихнуться по-настоящему. Это было что-то настолько зыбкое, неуловимое… Даже не описать толком. Причём я видел его не так, как Лена. Между нами постоянно было что-то. Словно не хватало какой-то мелочи, чтобы мы могли найти и увидеть друг друга. Пространственный сдвиг – или сдвиг восприятия…
– Я чувствовала, что Колька где-то рядом, а ничего поделать не могла. Рвусь к нему, зову – а толку ноль. А потом… Она помогла мне. Дала силу. Совсем немного – но достаточно, чтобы я увидела Колю. И он бросил мне кинжал. А я смогла его поймать. И тогда…
Ну вот, пошла какая-то мистика. Инге слушает с горящими глазами, вперёд подалась, а мне это не то чтобы неинтересно, но далеко от меня. По большому счёту, какая разница – эти ребята из другого мира или с другой планеты? Так что я только прикинул, не может ли получиться так, что я тоже, как Николас сказал, попаданец, и решил, что нет. Я знаю этот мир, и знал его, даже когда потерял память. «Последняя надежда» даёт такой эффект, или, может, случилось ещё что- то. А Том Том… Может быть, его создали Странники, но скорее всего, мы побывали в Туманности. Говорят же, там механизмы оживают. Кто ж его знает! Может, что узнаем, а может, и нет. Да и какая разница то, по сути? Я тут, Инге тут, Том Том опять же, скоро на Марс полетим…
Всё-таки я далёк от вселенских вопросов и большой политики, моё настоящее и наше будущее волнует меня куда больше, чем прошлое. Вон Инге смотрит на ребят как на диво дивное, а мне как-то всё равно, откуда они. Хелен, похоже, уже в подругах у Инге числится, и чего уж там – без неё и её ребят-готов на Тиране мы бы оказались в глубокой заднице. Николас – Циркач, один из лидеров Братства и судя по всему, надёжный друг и товарищ, а остальное – остальное мелочь по большому счёту и совсем уж точно – не главное. Главное, что можно сидеть у огня, смотреть на море, лес, обнимать мою взъерошенную и любопытную Инге и не бояться, что сейчас кто-то выпрыгнет, выплывет или прилетит. Нет, конечно, вероятность того, что какой-нибудь тирекс проломится через защиту и повалит изгородь, причём начнёт с вышек питания защитного экрана, есть, но она стремится к нулю. Хелен из разговора вышла, лежит на песке, головой на коленях у Ника, глаза закрыла, не то дремлет, не то просто наслаждается тем, что друг рядом. Инге и Николас языками зацепились, а я сижу, слушаю, о своём думаю. Понять бы ещё, о чём!.. Но раз голова болеть не начинает, оно и ладно.
Поворошив угли, я снова прислушался к разговору. Инге уже вертела в руках кинжал – видимо тот, о котором говорил Ник. Я глянул через её плечо: хороший кинжал, даже на вид ухватистый. А Инге его Нику вернула и говорит: