И все же Лера ощущала в сердце уверенность, что Мигель, в отличие от скрытного и пьющего Батона, не относился к ней, как к ребенку, и даже понимал, пожалуй, лучше всех на свете. Не командовал, не заставлял беспрекословно слушаться. На правах старшего не навязывал свою точку зрения.
Он был сильным не только внешне, но и внутренне, и знал, казалось, ответы на все вопросы. Ему Лера могла полностью открыться. И от этого ее тянуло к нему еще больше.
Но не сейчас.
Снова подавшись вперед, девушка потащила за собой санки. Перед открытой дверью в коридор, уводящий в недра ледника, сокрывшего базу, Лера перевела дух, и, прикрепив «Бизон» к бедру, надела баллон на спину.
С неба начинала сыпаться подхватываемая ветром мелкая снежная крошка. Приложив ладонь к глазам, девушка задрала голову, чувствуя на щеках быстро тающие кристаллики. К ночи разыграется нешуточный снегопад, так что надо постараться управиться затемно.
Присоединив лебедочный замок к толстому железному пруту, вбитому в ледник, от которого начиналась веревочная «дорога» к лодке, Лера несколько раз резко подергала, проверяя прочность крепления.
Нормально, выдержит.
Изнутри коридора лился ровный электрический свет, ставший, правда, заметно тускнее: заправленные Колотозовым генераторы пока справлялись, но, судя по всему, продлится это не долго — скоро закончится топливо, да и сами механизмы чудом еще не развалились. А бродить по катакомбам в потемках с факелом у Леры не было никакого желания.
Значит, нужно спешить. Травя потихоньку трос, Лера твердо пошла вперед.
Брошенная почти столетие назад немецкая база снова встречала безмолвием. Замерзших останков немецких солдат девушка уже не боялась. Стараясь не тратить время на осмотр боковых помещений, она осторожно продвигалась вперед, к мостику, перекинутому через гигантский разлом в леднике. Единственный раз она остановилась, оказавшись в круглом помещении с низким потолком, в центре которого зияла овальная дыра, словно проделанная гигантским сверлом. По краю ямы, в леднике, служившем полом, были аккуратно выведены непонятные символы и завитушки.
Отверстие по периметру окружал хоровод поникших прожекторов на штативах, соединенных змеящимися проводами. В некоторых давным-давно лопнули стекла. Тут же в стороне стоял обледенелый генератор, к которому были прислонены кирки и лопаты из нестареющей нержавейки. У противоположной стены — несколько полуистлевших ящиков с еле различимой военной маркировкой на немецком и оттиском расправившего крылья орла.
Привлеченная загадочными письменами на полу, Лера подошла к краю провала и осторожно заглянула внутрь. Сразу же закружилась голова. Вниз ямы вела вмонтированная в ледник лестница. Интересно, для чего это было устроено? Кому понадобилось спускаться в глубь материка?
С невидимого дна налетел порыв соленого ветра и потеребил выбившуюся из-под шапки челку, напомнив Лере о вентиляционной шахте в Убежище, куда она часто сбегала, чтобы в одиночестве насладиться чарующей музыкой, льющейся неизвестно откуда. Только там коридор вел вверх, а тут углублялся вниз.
Девушка отпрянула и огляделась. От одной из ножек генератора в колодец тянулась веревка, исчезавшая в сумраке, скрывавшем от взгляда дно. Да и было ли оно там вообще? Несмотря на любопытство, проверять, что находилось на другом конце веревки, Лере почему-то не захотелось. В воображении рисовался подвешенный за костлявую шею скелет в давно истлевших лохмотьях.
Сняв с ремня ХИС, девушка надломила палочку и кинула ее вниз. Через несколько секунд светящийся огонек в стеклянной капсуле, тускнея, утонул в темноте. Лера некоторое время прислушивалась. Отзвука падения не последовало, и ее интерес так и остался неудовлетворенным.
Ну и черт с ним. Световую шашку только зря потратила, но те- перь-то чего. Ехало-болело. Забей. Не оружие, в конце концов.
Покинув загадочное помещение, охотница двинулась дальше, не увидев, как за ее спиной слабо дернулась, натягиваясь, веревка.
Она помнила, что за мостом находился облицованный плиткой коридор с покатым потолком арочного типа, по обе стороны которого тянулись массивные железные двери под два метра высотой. Иход шел вдоль огромного ангара с двумя застывшими дизельными подлодками, — одна накренилась набок, к стенке дока; ее обледенелые, закрытые створы украшали большие белые цифры «211».
А там и до открытой взрывом лаборатории рукой подать.
«Главное, чтобы троса хватило», — думала Лера, проходя мимо двери с надписью «Der Uferposten № 4»[20] и виднеющимся в проеме артиллерийским орудием, когда-то нацеленным на ледяное ущелье вдали.
Мостик переходила медленно, стараясь не смотреть вниз, и один раз все-таки пожалела, что решилась на эту затею, поскользнувшись и чуть не упав. Баллон сильно тянул ее назад.
Оказавшись на другой стороне, Лера проверила трос и навалилась плечом на стену ангара, ожидая, пока уймется головокружение. В висках упругими толчками пульсировала кровь.
Почувствовав, наконец, что готова двигаться дальше, девушка, подергав, проверила трос — держит — и продолжила путь.
В этой части базы было заметно темнее — лампы грязнее, — но ориентироваться без фонарика Лера еще могла.
Миновав несколько дверей, которые со скрипом покачивал гулявший по помещениям ветер, девушка, наконец, достигла цели.
Оказавшись перед развороченной, покрытой копотью дверью, Лера потянула из-за спины пистолет огнемета и вошла в помещение. Она была тут всего один раз, но успела запомнить многое, — включая изуродованные тела на операционных столах. Не то, чтобы она испугалась, но сейчас, в одиночку, было как-то неуютно.
«Сколько же в прошлом было зла и жестокости, — с внутренним отвращением подумала Лера. — Люди вот так запросто издевались и убивали себе подобных. Ради чего? Чтобы я спустя двадцать лет это увидела? Спасибо. Мне и своего «наследства» хватает».
Все стены занимали стеллажи с хирургическими инструментами, о назначении которых даже не хотелось думать, морозильными камерами, центрифугами для сепарации и пузатыми колбами с залитыми формальдегидом препарированными органами и обезображенными конечностями людей и животных.
В ту часть лаборатории, где во льду неподвижно скорчились вмурованные тела несчастных военнопленных, отправленных на биоматериал, Лера даже не посмотрела. По телу пьяной волной растекался адреналин.
Ладно, пора приступать. Запаливая огнемет, она прошла к хранилищу, где находились штаммы вируса. Здесь все было так же, как несколько дней назад, когда ударили австралийцы.
Несколько железных контейнеров, водруженных друг на друга в дальнем углу небольшой технической комнаты. Она пересчитала ящики. Семь, восьмой разломан. Было десять. Значит, еще три успели отнести на лодку.
Потратив некоторое время, чтобы поставить их в ряд, Лера повозилась с креплениями и открыла каждый, проверяя аккуратные ряды мутных маленьких колбочек, окруженных давно истлевшей поролоновой прокладкой.
Позади в коридоре чуть хлопнула дверь, с которой игрался налетавший снаружи ветер.
Было и еще несколько ящиков, в которых оказались такие же колбочки, но с жидкостью посветлее. Не в силах прочитать маркировки на немецком, Лера решила действовать наверняка и присоединила контейнеры к остальным. Мало ли что в них.
Вырвавшаяся из сопла струя шипящего пламени хлестко прокатилась по помещению. Через несколько секунд огонь вовсю пожирал контейнеры, стены и пол. Плавилась пластмасса, бодро трещало дерево, не способное гнить в Антарктике. Вскоре жалобно зазвякали колбы со штаммами.
Запоздало спохватившись, Лера поспешно натянула на лицо респиратор, хоть и помнила, что вирус боялся огня и не передавался воздушно-капельным путем.
— Сгори ты к черту, — сквозь зубы пробормотала она, вспомнив, сколько было потеряно жизней и надежд по пути сюда. — Тварь.
Пожар разгорался. Но разошедшейся девушке этого было мало. Выйдя из хранилища, она прошлась между прозекторскими столами, щедро угощая огнем привязанные к ним мутировавшие тела, стараясь ничего не упустить. Чтобы ничего не осталось. Только угли и пепел.
«Мерзость. Хоть они и несчастные, — мысленно содрогнулась Лера и вдруг заметила на одном из столов оставленный кем-то подсумок. — Да это же сумка Ежи! — догадалась она, обходя огонь и подходя ближе. — Скорее всего, он забыл ее здесь, когда со станции пришел сигнал о нападении австралийцев». Она не только выполнит за мужиков их работу, но еще и вернется не с пустыми руками, а с чем- то ценным. Девушка помнила, что каждая вещь, принадлежавшая Ежи, никогда не лежала просто так и могла быть пущена в дело в любой момент.
Взяв сумку покойного поляка, Лера застегнула грузный подсумок на бедрах. Времени рассматривать содержимое не было — хотелось довершить задуманное и убраться отсюда как можно скорее. Еще успеет, когда вернется на лодку и гордо покажет свою находку остальным, и особенно дяде Мише.
Становилось жарко. Пятясь, Лера отошла к развороченному дверному проему, наблюдая дела своих рук. Позади в коридоре снова хлопнула дверь.
Разбушевавшийся огонь с ревом пожирал всё и вся. Рушились полки, лопались банки и колбы, и из них на кафель вместе с жидкостью выворачивались фрагменты дымящейся плоти. Защищенная респиратором Лера даже представить себе не могла, какой они, должно быть, издавали чудовищный смрад.
Теснимая близостью пламени, она вышла в коридор и обернулась. Дело сделано, пора уходить. Так чего же она ждала? Хотела окончательно удостовериться? Но гореть еще будет долго…
Теперь лаборатория была полностью охвачена неконтролируемым огнем, быстро наполняясь дымом и копотью. Забитые льдом или попросту сломанные системы вентиляции не работали, и запертое в подземелье пламя быстро нашло единственный выход.
Пронесшийся по коридору ветер снова распахнул дверь в нескольких метрах от девушки, и, повинуясь обратной тяге, пожарище с ревом кинулось из лаборатории в сторону Леры, которая в ужасе бросилась наутек.