[48], хоть и не без приключений. Удачи вам в ваших странствиях. Конечно, интересно было бы взглянуть, что там сталось с Россией, но, думаю, там немногим лучше, чем в остальных местах. Так что мы сойдем здесь. Дом — все-таки дом.
— Но как вы преодолеете Мексиканский залив? — привел последний довод Тарас. — Вряд ли в наши дни по нему ходят паромы.
— Да уж, ваша правда. Мы тут отрезаны, — согласился Зэф, озадаченно посмотрев на соседа.
— И наверняка американцы с нашей видухой, пересекающие мексиканскую границу в обратную сторону, представят собой то еще зрелище, — саркастично усмехнулся Рэнди.
— Тогда уж подбросьте хотя бы до Майами, — подумав, глубокомысленно заключил Мичиган, поправляя за спиной набитый вещами и инструментом рюкзак. — А там мы уж как-нибудь своим ходом, по материку.
— Как скажете, дело ваше. А жаль. Уверен, нам бы еще пригодились твои умения механика. У тебя золотые руки, Зэф.
— Будет вам, капитан, — отмахнулся могучей ручищей явно польщенный здоровяк. — У вас теперь достаточно умелых людей. Справятся. — В порту Гаваны неожиданно появились и местные поселенцы из числа выживших: четырнадцатилетняя девушка Тарпия, и несколько ее спутниц, которые попросили взять их с собой и отвезти куда-нибудь в безопасное место в обмен на патроны, шкуры и вяленое мясо животных, смахивающих на кошачьих.
Недоверчиво оглядев лысые головы новой компании, смахивающей на воинственных амазонок, и обратив внимание на тот факт, что, несмотря на свой возраст, юная Тарпия, судя по всему, была беременна, Тарас решился их «подвезти» и позднее, снова избороздив Атлантику, высадил у берегов Исландии в Норвежском море. Достигнув Америки, полярники и летчица тепло попрощались с остальной командой и, закинув карабины на плечи, ступили на когда-то родной, а теперь безжизненный и пустынный берег.
— Прощайте! — Макмиллан с Тахомой махали отходившей лодке, пока Зэф, возясь с рюкзаком, подозрительно вслушивался в потрескивание жухлых пальмовых листьев над головой. Почерневшие стволы напоминали скрюченные обожженные спички.
— Доброго пути, капитан! — хоть его уже и не могли слышать, зычно гаркнул он, на всякий случай козырнув.
Отвернувшись от берега, Макмиллан посмотрел на тянущееся вдаль разбитое шоссе с ссутулившимися по обе стороны фонарными столбами, присыпанное песком и пеплом. Налетевший порыв ветра растрепал высохший придорожный куст и, выдрав из него спутанный клок ржавых веток, играючи поволок поперек дороги.
— Дом, милый дом, — следя за ним, проговорил Макмиллан.
— Нам еще предстоит добраться туда, бро, — сказал Зэф, доставая из рюкзака карту Америки.
Переглянувшись, трое американцев неторопливо зашагали вперед, прочь от пирса, и вскоре их фигуры скрылись за горизонтом.
Поскольку Фареры теперь лежали как раз прямо по курсу на Пионерск, Тарас поддался на уговоры Линя и решил сделать еще одну остановку, чтобы разобраться с не дававшим корейцу покоя семенным Хранилищем.
— Да уж, многое я пропустила, — с грустью подытожила Лера, ставя пустую посуду на столик. Суп действительно придал ей сил, и девушка почувствовала себя намного лучше. Или на нее так действовало присутствие Мигеля? — Спасибо, вкусно. И не попрощалась ни с кем. Я буду скучать по Тахоме.
Она вздохнула и посмотрела на забравшуюся в тарелку мышь.
— Вот, она просила передать это тебе. На память.
С этими словами Мигель протянул Лере лейтенантскую куртку Тахомы с лейблами и потускневшими нашивками пилота ВВС США. Девушка расправила ткань, чувствуя знакомый запах американки. Потом, задрав со своей стороны край одеяла, подняла на Мигеля выразительный взгляд.
— Извини?..
— Да, конечно, — священник с готовностью отвернулся. Лера, откинув покрывало и свесив голые ноги с койки, завозилась с джинсами с заплатами на ягодицах, застегивая молнию, а поверх нее — пряжку ремня с выбитым якорем.
— Можешь поворачиваться, — вдев руки в рукава, девушка натянула крутку Тахомы поверх тельняшки и повертелась перед Мигелем. — Ну как?
— Тебе идет.
— Большевата, — критично оценила Лера.
— Зато теплая, — урезонил Мигель. — Такие вещи для военных даже американцы на совесть делают. Вон, Катастрофу пережила.
— И пуговицы все на месте, — убедилась Лера, проверяя шестерку кругляшков, каждый из которых был пришит на четыре прочные нитки.
— Застегнись.
— Зачем? — подняла брови Лера, натягивая аккуратно заплатанные на пятках шерстяные носки.
— Ты же наверняка хочешь посмотреть, как мы будем подплывать к островам, — улыбнулся Мигель. — Да и свежий воздух тебе сейчас не помешает.
Вскарабкавшаяся по рукаву Леры Чучундра с готовностью нырнула в нагрудный карман летной куртки, всем своим видом одобряя предложение священника.
— Ну, что, идем? — вставая, он протянул девушке руку.
— Пошли.
Глава 2БРАТСТВО ПАРА
Собравшаяся на палубе команда смотрела на приближавшиеся Фареры, вздымавшиеся к пасмурному небу острыми клыками гор, с заснеженных вершин которых в долины, к лугам, торфяниками и вересковым пустошам, спускалась хвойная зелень. Острова, в большинстве своём из-за постоянных сильных ветров безлесные, после войны достаточно заросли. Берега были крутые, обрывистые, с многочисленными фьордами. Рельеф каждого из островов красовался высокими откосами и плато, разделенными глубокими ущельями.
Они столько успели повидать за время своих странствий, но вид нетронутой радиацией, первозданной природы все равно вызывал в душе заглянувших за горизонт людей трепет и благоговение.
Ежившаяся на налетавшем ветру Лера крепче куталась в куртку Тахомы, радуясь небольшой меховой оторочке из шерсти койота на воротнике, и со смесью удивления и опаски смотрела на пенящийся по бокам лодки багровый океан.
— А почему вода красная? — поинтересовалась она.
— Водоросли цветут? — выдвинул предположение Паштет. — Или планктон?
— Кровь, — коротко ответил всматривающийся в линию берега Тарас. — Сегодня была охота.
— Тьфу, — сплюнул за борт Треска, принюхиваясь к доносящемуся едкому запаху дыма. — Опять кровь. Мало нам ее было.
— Охота? — повернулась к старпому Лера.
— Киты, — опустив бинокль, Тарас указал на черные туши, в изобилии покрывавшие уже различимую прибрежную гальку, и возвышавшееся над ними поселение, от которого в небо тянулись клубы синеватого дыма, струящегося из многочисленных каменных труб. — Стоп машина! Ближе подходить не будем!
— Есть стоп машина! — один из матросов скрылся за дверью рубки.
К полудню моросивший дождь прекратился, но команда не торопилась сходить на берег.
— Кто это такие, пап? — ударив носком ботинка по краю подпрыгнувшего скейтборда, на котором в этот раз были нарисованы витиеватые языки пламени, Милен ловко подхватила его рукой.
— Не знаю, — отозвался смотревший в бинокль Турнотур. — Я таких лодок никогда раньше не видел. Флаг похож на Российский, Андреевский, кажется, называется, но точно не скажу. В наше время можно что угодно на мачту повесить.
— Русские, здесь? Значит, на планете еще есть выжившие! — загорелись глаза Милен. — Может, они приплыли забрать всех нас?
— Куда забрать, дочка? Да и на лодку мы в любом случае все не поместимся. Или тебе здесь плохо живется?
— Да нет, почему же, — смутилась девушка, теребя истертое пластиковое колесико своей доски. — Просто…
— На палубе группа людей. И меня, если честно, очень волнует, что спустя столько лет им тут понадобилось.
— Что они делают?
— Хе, — не отрываясь от бинокля, хмыкнул старейшина. — Нас рассматривают.
Разумеется, работа по разделке китовых туш на некоторое время полностью прекратилась. Замерший в акватории острова атомоход полностью завладел вниманием местных жителей, смотревших в его сторону кто с тревогой, кто с любопытством.
Чтобы особенно не отсвечивать, до принятия окончательного решения обитатели «Грозного» вернулись обратно в каюты.
— Что это за остров? — Тарас, Линь Им, Яков и Савельев, о перенесенном недуге которого теперь напоминали только глубокие синяки под глазами да покрытые гематомами от уколов внутренние стороны локтей, склонились над картой в кают-компании.
— Похоже на Сувурой, — проводя по бумаге циркулем, сказал Савельев. — А Свальборг, то бишь Шпицберген, вот здесь.
— А почему бы нам сразу в Торсхавне не причалить? — нетерпеливо спросил Линь. — Так ведь быстрее обнаружить Хранилище?
— Думал об этом, — пощипал усы Тарас. — Но соваться на военном атомоходе в центральный порт чужого архипелага, не зная как следует обстановки… Нет. Я бы, прежде чем с фасада переть, сначала тут все разведал, — что да как. К тому же это демилитаризованная зона.
— Была, — напомнил Савельев.
— Поселение вроде промысловое, мирное, — Тарас снова склонился над картой. — Сами видели. Тем более у людей сегодня, похоже, отменный улов, так что, может, и на радушный прием стоит рассчитывать. Агрессии с их стороны, по крайней мере, не наблюдается. Да и парламентеров не посылали. На берегу есть техника — значит, есть и какое-то топливо. Химза и противогазы отсутствуют, — земли не сильно зараженные.
— Как скажете, капитан, — убрав циркуль, Савельев свернул в рулон карту и засунул ее на полку к остальным.
Капитан. На борту (кроме команды, выделенной с танкера) Тараса так называли редко, и он до сих пор так и не свыкся с этим званием, полученным в ту памятную ночь, когда в сражении с морским чудовищем погиб Лобачев. Чтобы заслужить этот чин, требовались годы службы, упорной работы, лишений, самовыдержки и дисциплины. Умение в критической ситуации стремительно принимать кардинальные решения, от которых зависели сотни жизней других, вверенных в подчинение людей.
А он… В глубине души он так и остался старшим помощником Тарасом Лапшовым. Ни больше, ни меньше. Свой человек на своем месте. Просто после гибели капитана кому-то нужно было взять на себя ответственность за командование судном. Тем более, что никто другой попросту не смог бы этого сделать. Да еще на такой махине, как «Грозный».