й кусты на своем пути. С недовольными «квирррррр!» разлетались устроившиеся на ночлег кулик-сороки.
Да что же это такое? Вспомнив африканского носорога, которого с трудом повалил авиационный пулемет Азата, Лера почувствовала, как напрягается каждый мускул. Что стрела против такой бронированной махины, чем бы она ни была? Но навыки и инстинкт самосохранения брали свое. Она была готова бить точно в глаз.
В этот момент огромная темная туша с ревом вылетела на полянку, и Лера, изо всех сил натянув тетиву, выстрелила.
Стрела угодила точно в одну из фар-прожекторов в алюминиевой сетке-оплетке, напрочь разбив ее, и выкатившийся на полянку гусеничный тягач «Братства», фыркнув, остановился.
Спрятавшаяся за валуном Лера наложила новую стрелу и приготовилась стрелять. Тягач из деревни! Как же она не подумала, что корейцы могут использовать для ее поимки технику местных селян. В кабине произошло какое-то движение — выходят! — и Лера перенацелилась на ближайшую дверь.
Но вместо корейцев на скрипнувший вереск грузно ступил Треска, следом за которым последовал Паштет с лихо нахлобученным на макушку танковым шлемом.
— Лерка? — приглядевшись, первым ахнул толстяк. — Вот это новости.
— Вы?!
— Вот тебе и встретились, тудыть твою растудыть! А мы уж кумекали: кто это по нам стрелять тут удумал? Ты чего тут делаешь?
— Прячусь. Как вам удалось сбежать? — отбросив лук, Лера горячо обняла поваров.
— Это отдельная история, — с напускной небрежностью отмахнулся Треска, хотя ему до смерти хотелось поведать об их приключении и показать девчонке, что и с поваров толку немало.
— А ты чего это тут, трапезничать удумала? — принюхался Паштет и посмотрел в сторону костра. — Хорошее местечко нашла, ничего не скажешь.
— Я уже все съела, — виновато ответила девушка.
— А у нас с собой, — как в анекдоте откликнулся Треска и потащил с заднего сиденья тягача небольшой туго набитый рюкзак. — Сейчас раскидаем.
— Так как вы сбежали? — снова поинтересовалась Лера, когда они распаковали вяленое мясо и расселись вокруг костра.
— Да рассказывать-то особо нечего, — снова беря небрежный тон, начал Треска. — Когда весь этот кипиш по твою честь начался, нас на камбузе заперли. Ну я-то сразу скумекал, что деру надо давать. Запирать кока на его собственном камбузе, ха! Дверь открыли, пока суть да дело, лодку свистнули — и на берег. Там тягачок-малышок паровой и заприметили, ну, сняли часовых, — Лера удивленно подняла брови, но перебивать не стала, улыбнувшись уголками губ. — Газанули по берегу в сторону леса, а потом заметили твой костер. Ну, вот так и оказались здесь. Лихо, короче.
О том, что они банально заблудились, а до этого почти день под дождем с матюками пытались вытащить тягач из болота, в которое по недосмотру зарулил Треска, что с угоном им попросту сказочно повезло и никаких часовых, конечно же, не было, повар решил не рассказывать. История получилась складная, если откинуть тот факт, что они почти сутки пропадали неизвестно где.
— А утром выстрелы слышали, — вставил Паштет, когда Треска закончил со своей историей и стал снова грызть мясо.
— Это была я, — и Лера рассказала поварам о своих дневных и ночных приключениях в лесу и неожиданной встрече с муранчой.
— Надо же, — ахнул Паштет, видевший за свою жизнь не очень много мутантов и вообще предпочитавший с ними не водиться. — Целый огромный муравей! Тебе скоро с Батоном о них книгу писать можно будет.
— Знаешь, мне такие встречи особой радости не доставляют, — заверила его Лера. — К тому же теперь я без патронов.
— Главное, живая. Ну и везучая ты, Лиса Патрикеевна, — усмехнулся Паштет.
— Почему вы всегда называете меня Патрикеевной? — не поняла Лера.
— Потому, что Патрикей в старину был известным литовским князем, славящимся своей хитростью и пронырливостью. Прямо как ты, — объяснил повар. — Да еще и рыжая. Вот Лиса Патрикеевна, обманывающая глупого волка, и стала популярна в русских сказках.
— Волк только на этот раз с зубами попался, — парировала девушка. — Хрен обманешь.
— Не дрейфь, забодаем, — шмыгнув носом, Паштет взял новый кусок мяса и добавил: — Надеюсь.
— Мута сама завалила, хе. Кремень, а не девка, Батонова школа видна, — уважительно цыкнул зубом Треска. Ему даже стало немного завидно: по всему выходило, что на долю смелой девушки выпали куда более интересные и опасные приключения, чем у них с Паштетом. — А где твой Ромео?
— Кто? — не поняла Лера.
— Мигель, говорю, чего не с тобой, — доступнее озвучил вопрос Треска, сообразив, что девушка вряд ли знакома с творениями английского классика. — Думаешь, о ваших шурах-мурах не знает никто?
— Он прячется в деревне вместе с Савельевым. И у нас не… шуры-муры. Какое тебе дело вообще.
— О, молчу-молчу. Женька, выходит, тоже деру дал. Молодца метеоролог.
— Моими стараниями, — вздохнула Лера и посмотрела на прислоненный к камню лук Милен. Интересно, как она там…
— А вот тут можно поподробней.
Лера рассказала о своем плане и тайной вылазке на «Грозный».
— Ты была на лодке и не спасла нас?! — с обидой набычился Треска.
— К вам в тот момент было не подобраться, если бы я сунулась, меня бы тоже поймали, и толку?
— Да уж, — пожал плечами Паштет и потер фингал под глазом. — И на кой черт мы им вообще понадобились.
— Выходит, там теперь один Ворошилыч остался, — подсчитал Треска и внезапно захохотал. — Вот пусть за всех и терпит теперь, козлятина.
— Перестань, — одернула его Лера. — Мы же одна команда.
— Да ну, мне его рожа хуже тухлой редьки. Нытик, тьфу!
— И чего нам теперь делать? — долговязый повар через огонь посмотрел на сидящих напротив друзей.
— Я пыталась связаться с дядей Мишей по радио, — Лера указала на свой рюкзак. Треска вытащил радиостанцию и, повертев в руках, присвистнул.
— Ого.
— Это для связи со старейшиной. Но пока ничего не выходит. Эфир молчит. С ними что-то случилось.
— Думаешь?
— Уверена. Иначе они бы давно ответили.
Зажав тангету, Треска приблизил к лицу микрофон:
— «Иван Грозный» вызывает Батона. Повторяю, «Иван Грозный» вызывает Батона. Как слышите меня, прием?
Эфир какое-то время по-прежнему молчал, а потом неожиданно захлебнулся помехами, сквозь которые стали просачиваться какие-то неразборчивые звуки.
— Получилось! Что-то пробивается…
Троица, боясь вдохнуть, сгрудилась вокруг радиостанции.
— «Иван Грозный» вызывает Батона, — осторожно повторил Треска, нажав кнопку так плавно, будто от этого зависело качество связи.
Снова искажения эфира.
— Может, чего подкрутить, — протянул руку к прибору Паштет, но Лера хлопнула его по ладони.
— Не трогай.
— Нет, не выходит, — разочарованно констатировал Треска, сделав еще одну бесплодную попытку. — Действительно параша какая-то. Может, не добивает просто?
— С ними что-то случилось, а мы даже не знаем, где этот Торс- хавн или как его там, — вздохнула Лера.
— Если они туда вообще доплыли, — мрачно сказал Треска.
— Можно на карте посмотреть, — выдвинул предложение Паштет.
— Карты на лодке! — почти хором раздраженно отрезали кок и девушка.
— Или в деревне, — упрямо стоял на своем Паштет. — Там тоже могут быть, они же между островами плавают. Жаль только, что нас так мало.
— Ну, кое-кто, похоже, решил снова пополнить наши ряды, — внезапно сказал Треска.
— Ты о чем? — не поняла Лера.
— А вон, — Треска ткнул пальцем в сторону тягача, на разбитой стрелой фаре которого сидела…
— Чучундра! — радостно воскликнула Лера и поманила зверька к себе. — Чученька, иди ко мне. Иди, мышенька. Ц-ц-ц!
Спустившись по гусенице и подбежав к хозяйке, зверек привычно устроился у девушки на плече.
— Где ты пропадала, а? Думала, что я отдала тебя Милен, глупенькая. Ну конечно же нет!
— Ну, хоть мышара нашлась, уже какая-то радость. Ты чего? — прищурился Треска, заметив, как стремительно меняется лицо Паштета, смотрящего в сторону моря.
— Лодка, — прохрипел тот, от волнения подавившись куском недожеванного мяса. — Глядите, она уплывает!
Глава 5ДИВЕРСИЯ
Треска гнал тягач через лес, не жалея ни двигателя, ни подвески, ни кустов и мелких деревьев, попадавшихся под лязгающие траки, взрывавшие вересковый ковер.
— Я и не знал, что ты умеешь так водить! — пропищал со своего места колдыбающийся на нескончаемых кочках и выбоинах Паштет.
— А я и не умею! — проревел вцепившийся в руль Треска, закладывая очередной лихой вираж в недрах чащи. — Держитесь!
С места рванулись так быстро, что даже не потушили костер. Плевать!
Покидав еду и радиостанцию в рюкзаки, троица беглецов запрыгнула в рванувшуюся с места машину. Подскакивая на сиденьи рядом со сражавшимся с управлением Треской, Лера смотрела на несущийся навстречу лес, освещаемый стелящимся пятном от одной уцелевшей фары.
В боковое окно между деревьями было видно бухту и массивное тело атомохода. «Грозный» действительно двигался! Но не в сторону открытого моря, а дальше, в глубь островного архипелага.
Что это могло означать? Первой мыслью Леры было, что вернулся дядя Миша вместе со старейшиной, и они сразу же решили отплывать в Торсхавн к Хранилищу Судного Дня. Чушь! Они бы не отправились без нее и остальных членов команды. К тому же как бы они попали на борт, если судно захвачено?
Второе предположение было больше похоже на реальность. Они каким-то образом получили распоряжение или сигнал от Линя, о котором тот, по всей видимости, специально на другом языке говорил Дану на причале перед отплытием катера, и, наплевав на разбежавшихся членов команды, принялись за его выполнение. Выходит, у предводителя корейцев тоже нашелся собственный передатчик. Лера почему-то была уверена, что Дан, будучи всего лишь телохранителем, не стал бы самостоятельно принимать подобные решения.
Господи, да когда уже закончатся все эти сюрпризы!