Салливан вызвал к себе главного сотрудника СНБ Эмили Хорн. Если утечка не была достаточно смелой, чтобы поставить свое имя под цитатой, он должен был разоблачить их трусость, выступив под запись, чтобы опровергнуть анонимный рассказ.
Было неприятно видеть, как Салливан вот так ломает характер, но в то же время это было явно театрально. Салливан преподнес предметный урок, показав, как он оторвет голову любому, кто будет вести внештатные беседы с журналистами.
Прошлая администрация разрушила межведомственный процесс, в рамках которого Белый дом традиционно консультировался с департаментами и агентствами, получая от них отзывы и опыт. В Афганистане Салливан стремился смоделировать, как новая администрация будет безукоризненно вовлекать все нужные стороны и проводить все нужные встречи, чтобы избежать всевозможных соперничеств. То, что Салливан - институционалист, молодой помощник, которому доверяют старшие лидеры, - был образцом Процессуального Гая, вполне соответствовало его характеру.
Но одержимость процессом рисковала сделать дебаты об Афганистане бездушными. Именно воинственный Милли вмешался со своими опасениями по поводу судьбы женщин и девочек в случае возвращения талибов к власти. Но это беспокойство имело лишь косвенное отношение к четырем вопросам, которые Байден попросил рассмотреть своих помощников. Байден не просто разочаровался в войне; он отверг весь проект государственного строительства с его акцентом на закладывание основ либеральной демократии в Афганистане. В биографии покойного Ричарда Холбрука, написанной Джорджем Пакером, есть момент в 2010 году, когда Байден говорит: "[Я] не пошлю своего мальчика туда рисковать жизнью ради прав женщин, это просто не сработает, это не то, для чего они там нужны".
В ходе предвыборной кампании 2020 года корреспондент CBS Маргарет Бреннан спросила Байдена, чувствует ли он ответственность за то, что может последовать за выводом американских войск из Афганистана. Он поднес указательный палец к большому. Раздраженным голосом он сказал ей: "Ноль ответственности".
-
22 марта Блинкен отправился в Брюссель, чтобы встретиться с министрами иностранных дел стран НАТО. Байден хотел, чтобы он поделился своими мыслями с союзниками и оценил их реакцию.
Афганистан занял особое место в истории трансатлантического альянса. Атака 11 сентября стала единственным случаем в истории НАТО, когда она воспользовалась статьей 5 своего устава, которая гласит, что нападение на одно государство-член является нападением на всех. Длительное участие НАТО в Афганистане стало отступлением от основополагающей миссии альянса.
Исторически сложилось так, что Соединенные Штаты играли роль пылких идеалистов, увлеченных перспективами продвижения демократии и государственного строительства, в то время как европейцы были закоренелыми реалистами, закаленными трагическим чувством истории и коммерческими инстинктами. Как выразился Роберт Каган, "американцы - с Марса, европейцы - с Венеры".
Но Блинкен был поражен переменой ролей. Он приехал в Брюссель, чтобы сообщить европейским друзьям Америки, что Байден хочет отказаться от старого плана переделки традиционных обществ по образу и подобию западных - послания смирения, сдержанности и благоразумия. Однако вместо восторженного приема Блинкен был встречен язвительными возражениями.
Более трех часов он просидел в штаб-квартире НАТО, бешено строча и записывая все, что слышал. Европейцы, особенно немцы, были в ярости от перспективы бросить женщин и девушек Афганистана. Они опасались возрождения гражданской войны в Афганистане, которая неизбежно приведет к тому, что беженцы переполнят европейские границы.
Европейцы были убеждены, что Соединенные Штаты должны остаться дольше. Они предложили идею, которая не понравилась Джо Байдену. Вместо того чтобы уйти в сентябре, они хотели, чтобы Соединенные Штаты обусловили свой уход политическим урегулированием на основе переговоров между афганским правительством и движением "Талибан". Другими словами, европейцы хотели, чтобы Соединенные Штаты использовали свое оставшееся присутствие войск для получения от талибов обещания мирно участвовать в плюралистическом Афганистане.
Когда заседание закончилось, Блинкен отправился в посольство США, чтобы позвонить президенту по защищенной линии. Байдену не терпелось узнать, что думают европейцы. Но описание Блинкеном европейского скептицизма было не таким, как он ожидал. В конце разговора Байден сказал: "Что ж, нам нужно будет учесть это при принятии решения".
Реакция европейцев потрясла Блинкена. Вернувшись в Вашингтон, он изложил свои соображения в служебной записке. Ярость европейской реакции изменила его мнение. Если вначале он был согласен с Байденом в том, что необходимо сорвать повязку и безоговорочно вывести войска, то теперь он уже не был так уверен. Отчасти его убедили существенные возражения европейцев. Но еще больше он беспокоился о здоровье трансатлантического альянса. Разве восстановление этого альянса не было главной целью администрации Байдена? Если они были искренни в этом, то как они могли игнорировать столь горячие возражения?
Блинкен предложил Госдепартаменту предпринять еще одну попытку договориться с талибами. США заявили бы, что их войска будут находиться в стране до тех пор, пока талибы не согласятся на политическое соглашение с афганским правительством. Блинкен утверждал, что Соединенные Штаты, возможно, даже захотят сыграть в азартную игру и остаться дольше, если талибы отвергнут это предложение.
На протяжении почти двух десятилетий Тони Блинкен и Джо Байден думали о войне в тандеме. Будучи директором аппарата сенатского комитета по международным отношениям, который возглавлял Байден, Блинкен ездил с ним в Афганистан и совместно допрашивал официальных лиц в Вашингтоне об увиденном. Им было хорошо работать вместе, потому что они были согласны во многом, в том числе и в необходимости прекращения войны.
Даже учитывая всю эту общую историю, Блинкен не думал, что у него будет много шансов одержать победу, когда он излагал свои аргументы Байдену в Овальном кабинете, за которым наблюдали Джейк Салливан и Рон Клейн. В самом деле, его встретили аргументами, которые он слышал много раз на протяжении десятилетий. Байден сказал ему, что вывод войск - это трудная вещь, которую необходимо сделать. Он не хотел попасть в ловушку, чтобы дать войне еще одну попытку. Предложение Блинкена означало бы просто сохранение США в Афганистане без реального выхода. Покидая встречу, Блинкен был уверен, что ему не удалось убедить.
Однако через несколько дней Байден удивил его. "Я думал об этом, - сказал он ему. "Нам нужно уходить, но давайте попробуем. Надавим на талибов. Посмотрим, удастся ли что-нибудь сделать". Байден не мог не добавить свой скепсис по поводу шансов плана на успех. Но, по его словам, было важно показать европейцам, насколько серьезно он относится к их опасениям.
Проводником Блинкена к талибам был Залмай Халилзад, который играл ту же роль в администрации Трампа. По сути, именно он был тем дипломатом, который разработал план вывода войск, который Байдену теперь пришлось реализовывать. Несмотря на то, что Халилзад был беспартийным республиканцем, ветераном администрации Джорджа Буша-младшего, Блинкен оставил его на посту специального представителя по примирению в Афганистане. У Халилзада были доверительные отношения с талибами, которые было бы трудно заменить. Кроме того, Байден знал Халилзада всегда - они были соседями по комнате во время первой поездки Байдена в Афганистан. Ему нравился этот парень.
Когда Халилзад отправился в Доху, чтобы встретиться с талибами от имени Блинкена, он в последний раз попытался уговорить их. После того как его аргументы провалились, он сказал им: "Я должен доложить об этом президенту. Когда мы выводим войска и не достигаем политического соглашения, мы видим риск эскалации и продолжения конфликта. Вы бы предпочли войну, а не соглашение?" Талибы ответили ему, что если США останутся дольше установленного срока, то сделка не будет иметь юридической силы.
На этом все и закончилось. Халилзад не стал настаивать на своем. Администрация Байдена больше не пыталась использовать присутствие своих оставшихся 2500 военнослужащих в стране, чтобы заключить более выгодную сделку. Сделка Трампа была заключена.
-
Пока Байден готовил свое окончательное решение, Джейк Салливан поручил СНБ подготовить два документа для ночного чтения президенту. В одном из них излагались наилучшие аргументы в пользу того, чтобы остаться в Афганистане, в другом - в пользу того, чтобы уйти.
Это отражало глубокую убежденность Байдена в том, что перед ним стоит бинарный выбор. Он чувствовал, что внешнеполитическая элита не оценила, к чему приведет пребывание в Афганистане. Если Байден откажется от Дохийского соглашения, нападения на американские войска возобновятся. Только вот за время годичного перерыва в боевых действиях талибы успели перезарядить свои батареи. За год они окрепли, создали новые альянсы, отточили свои планы.
Благодаря проведенному Дональдом Трампом сокращению численности войск Соединенные Штаты больше не располагали достаточно мощными силами для борьбы с наступающим противником. Поэтому, если Соединенные Штаты брали на себя обязательство остаться, они на самом деле брали на себя обязательство эскалировать войну, которая больше не имела никакого смысла.
В начале апреля Байден собрал своих помощников на последнюю встречу, прежде чем официально принять решение. Под конец заседания он попросил Салливана, Блинкена и директора национальной разведки Аврил Хейнс покинуть комнату. Он хотел поговорить с Остином и Милли, генералом в отставке и действующим генералом, наедине. Имело смысл рассматривать генералов как единое целое. Их отношения насчитывали десятилетия. Милли служил под началом Остина в Афганистане и Ираке. Однажды он вел Остина в ночной тур по передовым оперативным базам за пределами Багдада - Милли обещал, что это будет "спокойный сектор", - но самодельное взрывное устройство разнесло в клочья их "Хамви". Когда дым заполнил машину, Милли забеспокоился, что Остин, ехавший на заднем сиденье, не выжил. Он начал яростно выкрикивать кодовое имя Остина. Наступила пугающая тишина, пока Остин не крикнул: "Все очень спокойно, Милли. Очень спокойный сектор". Когда представители переходной администрации Байдена позвонили Милли, чтобы узнать его реакцию на выдвижение Остина, он не мог поверить, что его партнером может стать его старый товарищ.