Помощники Клинтона знали обо всем этом по мере того, как все разворачивалось. Но более чем через сорок восемь часов после того, как автобусы покинули отель Serena, они также наблюдали, как красные точки пересекают международный аэропорт Хамида Карзая.
-
Как только автобусы въехали в аэропорт, потребовались самолеты, чтобы вывезти женщин. Клинтон позвонила помощнику президента Украины Владимира Зеленского и спросила, может ли она посадить беженцев на военно-транспортный самолет, направлявшийся в Киев. За свои усилия она получила выговор. "Что вы делаете, звоня в украинское правительство?" спросил ее Джейк Салливан. "Ну, - ответила она, - я бы не стала звонить, если бы вы, ребята, позвонили".
Хотя Клинтон заверила его, что будет координировать свои действия с администрацией, она уже установила контакты с главами государств по всему миру. Она понимала, что ее разговор с премьер-министром Канады Джастином Трюдо был несколько импульсивным. У него были все основания отклонить ее просьбу о размещении "Белых шарфов", поскольку она не выступала от имени правительства США. Однако к тому времени, как он положил трубку, он уже вызвался принять пять тысяч ее беженцев.
Но прежде чем "Белые шарфы" могли быть переселены в Канаду, им требовалось временное жилье в другой стране, пока они ждали оформления своих документов. Клинтон был знаком с премьер-министром Албании Эди Рамой. Ее муж приобрел мифический статус в своей стране после кампании бомбардировок, которую он начал в 1999 году, чтобы защитить этнических албанцев в Косово, расположенном за границей. Рама любил шутить о поколении детей в его стране, родившихся с фамилией Билл Клинтон. Она рассказала ему, что ее организация проверяет женщин и оплачивает их пребывание в Албании, независимо от того, на какой срок. "Я не могу вам отказать", - ответил Рама.
Как и многое другое в хаосе Кабула, контролируемого талибами, это работало, пока не перестало работать. Автобусы с "Белыми шарфами" доехали до аэропорта , где они сели на чартерные рейсы, которые доставили их на дозаправку в Республику Грузия - где Клинтон заключил соглашение о передышке - и далее в Албанию.
Но вдруг талибы сели в автобус и стали требовать, чтобы женщины, направлявшиеся в Албанию, разоблачились, чтобы их лица можно было тщательнее сверить с фотографиями в паспорте. Впервые талибы заявили, что женщины не могут уехать без албанской визы, но этот документ им так и не был выдан.
Сотрудница Vital Voices, одной из неправительственных организаций, соучредителем которой была Клинтон, уже находилась в Тиране, столице Албании, чтобы начать работу по обеспечению жильем "Белых шарфов". Она отправилась в министерство иностранных дел и провела ночь, создавая электронную визу, которую можно было бы отправить "Белым шарфам" на их телефоны. Албанцы посчитали, что QR-код придаст электронному письму более официальный вид. Так как рядом лежал пакет с картофельными чипсами, они сфотографировали QR-код на боковой стороне упаковки и прикрепили его к импровизированной визе.
Когда "Белые шарфы" показали талибам визу на своем телефоне, этого оказалось достаточно. Женщины в автобусе сбежали в Албанию - как и более тысячи других афганских женщин и их семей, которых удалось спасти Хиллари Клинтон и ее группам.
25
.
Горький конец
26 августа
В то утро Джен Псаки отправилась в Ситуационную комнату. Вместе с директором по коммуникациям Белого дома Кейт Бедингфилд она стала там постоянным гостем. Так было эффективнее, чтобы Псаки и Бедингфилд непосредственно сами впитывали информацию, а не ждали, пока Джейк Салливан и его помощники проведут дебрифинг.
Войдя в комнату, она остановилась, чтобы побеседовать с Джоном Финером, заместителем советника по национальной безопасности.
"Пресса начинает понимать, что угроза ИГИЛ-К реальна, - сказала она ему.
Он остановил ее, прежде чем она продолжила. "Кажется, мы получаем сообщения о нападении".
Каждый сотрудник спецслужб, следивший за ситуацией в Афганистане, был одержим возможностью нападения ИГИЛ-Хорасан, или ИГИЛ-К, афганского ответвления группировки "Исламское государство", которое воображало, что создаст новый эмират в Центральной Азии. Когда талибы ворвались в Афганистан, они разблокировали тюрьму на авиабазе Баграм, освободив закоренелых приверженцев ИГИЛ-Х. Это были ветераны "Талибана", которые порвали с группировкой, посчитав, что она стала мягкой и ей на смену должен прийти еще более воинственный исламистский авангард. Разведывательное сообщество разбиралось в ревущей реке безошибочных предупреждений о готовящемся нападении, изысканно детализированных во всем, кроме конкретики планов.
Финер и Псаки опустились на свои места, когда Салливан начал совещание. Наблюдая за происходящим, они заметили на экране генерала Фрэнка Маккензи, который находился в Тампе в штаб-квартире Centcom. Он то принимал записки от помощников, то отключал звук, разговаривая вдали от посторонних глаз.
Когда он снял трубку, то сообщил группе о нападении за периметром аэропорта. К счастью, по его словам, сообщений о жертвах из США не поступало. Но это было лишь туманное последствие взрыва, когда разведданные наиболее неточны. Всем хотелось верить, что США остались невредимы, но у каждого был слишком богатый опыт, чтобы в это поверить. Маккензи то замолкал, то вновь появлялся с новыми данными, подтверждая подозрения присутствующих о гибели американцев.
Байден повесил голову и молча поглощал сообщения. Когда природа катастрофы стала яснее, он призвал своих генералов к возмездию. "У вас есть все необходимые полномочия, - сказал он им.
-
Взрыв прогремел в кабинете Джона Басса, а затем во всем здании воцарилась тишина. Ему было нетрудно представить, что произошло. Несмотря на предупреждения об ИГИЛ-К, он и его коллеги держали ворота аэропорта открытыми для союзника. Британцы проверяли своих эвакуированных в отеле "Барон", расположенном неподалеку. Их группа прошла через контрольно-пропускной пункт талибов, но американским войскам нужно было расчистить путь через толпу у ворот Аббатства. Когда солдаты досматривали группу, надеявшуюся попасть в аэропорт, террорист-смертник привел себя в действие. Тринадцать американцев погибли, как и около двухсот афганцев.
Басс и его военные коллеги провели долгую часть своей карьеры, работая в условиях насилия. Они облачились в броню опыта. И они чувствовали тиранию часов. Траур мог отвлечь от выполнения поставленной задачи. Скоро должны были прибыть афганские сотрудники посольства. Басс подавил свой гнев, засунул печаль глубоко внутрь и сразу же перешел к логистическому вопросу: "Мы больше не можем использовать ворота Эбби, так как же мы собираемся компенсировать их отсутствие?
-
Тела погибших военнослужащих были доставлены на базу ВВС Дувр для проведения ритуала, известного как достойная передача: гробы с флагами спускаются по трапу транспортного самолета, а затем доставляются в морг базы и готовятся к погребению.
Многое, связанное с выводом войск из Афганистана, вышло из-под контроля Джо Байдена. Но скорбь была его специализацией. Все соглашались с тем, что Байден делал это более ловко, чем любой другой государственный чиновник, - он утешал оставшихся в живых. Ирландский журналист Финтан О'Тул назвал его "назначенным скорбящим".
В сопровождении Марка Милли, Тони Блинкена, Ллойда Остина и его жены Джилл Байден прибыл в черной одежде. Они прошли в отдельную комнату, где собрались скорбящие семьи. Еще до того, как Байден начал выражать соболезнования, он понял, что окажется лицом к лицу с необузданным гневом. Один из отцов уже отвернулся от Ллойда Остина и гневно кричал на Милли, который поднял руки в позе капитуляции.
Когда Байден вошел в зал, он пожал руку Марку Шмитцу из Миссури, который потерял своего двадцатилетнего сына Джареда. В своем горе Шмитц не мог решить, хочет ли он сидеть в присутствии президента. Согласно сообщению The Washington Post, накануне вечером он сказал военному офицеру, что не хочет разговаривать с человеком, которого винит в смерти своего сына. Утром он изменил свое мнение.
Шмитц не мог удержаться от злобных взглядов в сторону Байдена. Когда Байден подошел, он протянул фотографию Джареда. "Никогда не забывайте это имя. Не забывайте это лицо. Не забывайте имена остальных двенадцати. И найдите время, чтобы узнать их истории". "
"Я знаю эти истории", - ответил Байден.
После торжественной передачи семьи погрузились в автобус. Сестра одного из погибших крикнула через асфальт в сторону Байдена. "Надеюсь, вы будете гореть в аду. Это был мой брат".
Из всех моментов августа именно этот заставил президента сомневаться в себе. Это был единственный случай, когда он постоянно анализировал свои действия. Он спросил Джен Псаки: "Я сделал что-то не так? Может быть, мне следовало поступить иначе?" Эту мысль он повторял в течение дня.
Когда Байден ушел, Милли увидел боль на лице президента. Он попытался поднять его. "Вы приняли решение, которое должно было быть принято. Война - это жестокое, порочное дело. Мы переходим к следующему шагу".
-
Во второй половине дня Байден вернулся в ситуационную комнату. На него давили с холма и репортеры, требуя перенести крайний срок - 31 августа. Но все в комнате знали оценки разведки относительно ИГИЛ-К. Если США останутся, то рискуют получить еще больше гробов в Дувре.
Пока Байден обсуждал состояние эвакуации, он получил записку, которую передал Милли, который захихикал. Генерал зачитал записку залу: "Если вы хотите успеть на массовый рейс в пять тридцать, вам нужно уходить сейчас". Он повернулся к президенту. "Моя мать всегда говорила, что можно пропустить мессу, если ты делаешь что-то важное. И я бы сказал, что это важно". Он сделал паузу, понимая, что президенту, возможно, нужна передышка после дня и месяца, проведенных в синяках. "Возможно, это также время, когда нам нужны молитвы".
Байден собрался с силами, чтобы уйти. Поднявшись с кресла, он сказал группе: "Я буду молиться за всех вас".